Загадки семейных трагедий. Уральский криминальный роман

Фомин рассмеялся.

– Наоборот, пустое, по сути своей, дело: нанесение телесных повреждений, неопасных для жизни и здоровья. Вот и решил, предваряя судебное разбирательство, возместить материальный ущерб и моральный вред.

– Кто этот злодей, если не секрет?

– В отличие от вас, бизнесмен средней руки: всего-то владелец небольшой колбасной фабрики и к тому же на периферии. Так вот… Все больше склоняюсь к тому, что вас ждет то же самое, несмотря на более широкие ваши возможности.

– Назовите свою сумму и я…

Фомин покачал головой.

– Нет такой суммы, которая бы заставила меня копаться в грязном белье.

Фомин встал, давая понять, что отведенное время истекло. Гость тоже встал и вышел из-за стола, за которым сидел.

– Но, может, все же подумаете, и ответ дадите потом?

– Не собираюсь… Прощайте… Передайте привет папеньке, который, скорее всего, не знает о вашей затее.

– Он знает… Я советовался… Нанять частного детектива – его идея.

– Вот как? Готов выкинуть миллион, а своим рабам, работающим на него, платит копейки… Такие у наших бизнесменов приоритеты.

– Но мы много работаем.

– В поте лица, значит? Потеете, не покладая рук? Торгуете, не стыдясь, тем, что годится свиньям? Кормите продавцов, кассиров и прочий персонал обедами, приготовленными из продуктов, которые подгнили и дурно пахнут?

– Почему вы так не любите деловых людей России?

– Потому что воруют, потому что обманывают государство и нищий народ, снимая с него последние штаны. Я ответил на вопрос?

– Вы… Вы… Просто хам… Завистник… Вас жаба душит, когда видите успешных людей, которые умеют хорошо сами жить и дают возможность хорошо жить другим тысячам наемных работников.

– Это вы про кого, Илья Леонидович? Это ваши работники «хорошо живут», что ли? Это те работники, которые получают чуть больше минималки? Это те работники, которые получают даже эти мизерные зарплаты в конвертах, и таким образом вы лишаете их будущих пенсий? Это, наконец, те работники, которые не смеют против хозяев слова сказать, потому что будут выставлены за порог и их никто не защитит, поскольку у вас все и везде схвачены?

Гость, побагровев, выкрикнул:

– Наглая ложь!

Фомин, усмехнувшись, перефразировал слова великого писателя:

– Ложь, да в ней намек!.. – Широко открыв перед предпринимателем дверь офиса, скомандовал. – На выход, господин предприниматель, и, пожалуйста, побыстрее!

Глава 3. НЕ ОЧЕВИДНОЕ покушение в центре мегаполиса

Крестины

Полдень. Только что в Ивановской церкви, территория которой примыкает к высоченному забору из бетона и витой колючей проволоки (не секретный объект, но весьма опасный, ибо там содержатся лица, совершившие злодеяния и находящиеся до суда под следствием) произошло всеми желанное священнодействие: батюшка совершил обряд крещения двухмесячного неистово верещавшего раба божия Сергия, которого счастливый дедушка Александр с первого дня именует либо важно Сергеем Максимовичем, либо просто Максимычем.

Покинув стены храма, ближайшие родственники остановились на паперти, где произошла процедура передачи теперь тихо сопевшего носиком малыша из рук крёстного (им стал брат Клашеньки) сначала в руки крёстной, то есть Юлии Фоминой, а потом уже в руки молодой матери Клавдии Фоминой.

Всеобщему счастью и погода поспособствовала: вчерашним днем до темноты дул холодный ветер и сверху сыпал беспрестанно мелкий дождь, а сегодня? Небеса, разделяющие, видимо, всеобщую радость, сверкали голубизной, а солнце начало припекать торжествующего вместе со всеми Александра Сергеевича Фомина так, что он снял кепку и распахнул курточку.

Народ стал спускаться по ступеням вниз. Фомин незаметно для окружающих взглянул на часы. Хмыкнув, констатировал: до застолья (а как без него?!) еще пять с лишним часов. И это значит? То и значит, что, во-первых, самому Максимычу предстоит долгий сон и ему будет не до деда; во-вторых, он, воспользовавшись паузой и массовой суматохой, имеет возможность заскочить в офис. А вдруг, подумал он, что-нибудь интересное поджидает там частного детектива, для которого даже (или, может, прежде всего?) служба на себя – наипервейшее дело, в том числе и сегодня, когда совершается столь важное для него событие, которого он так долго и с тревогой ждал. Улизнул незаметно. Там в почтовом ящике увидел уголок газеты. Достал. Оказавшись в кабинете, удобно устроившись в директорском кресле, отложил газету в сторону и задумался. Честно говоря, вовсе не о службе, а о том, как сложится семейная жизнь у сына, окажется брак браком или всё пойдет как надо – спокойно и счастливо, а там, глядишь, появится еще внук или… внучка обличьем в невестку, а характером, конечно же, пойдет в Галину Анатольевну, то есть бабушку. Представив себе Галину Анатольевну с прелестной внучкой на руках, он удовлетворённо крякнул.

– Хорошо! – громко произнес он, хотя был один на один с самим собой.

Информация

Фомин, потянувшись к телефонному аппарату, увидел небрежно брошенную на стол газету, на которую он уже давно подписан, передумал звонить. Решил (хотя бы пока бегло) пробежаться по страницам свежего номера. Не ко времени, но… Привычка – вторая натура. И с этим уже ничего не поделаешь. К тому же чутьё матёрого сыщика подсказывало: его поджидает нечто неожиданное. Впрочем, так ли уж неожиданное? Региональная частная газета «Криминальное обозрение» тем и славится, что ее журналисты не увлекаются частой беготнёй по коридорам полицейского главка, а имеют своих доверенных осведомителей, в числе которых негласно был и он, директор детективного агентства «ФАС», всякий раз преследующий прежде всего свои цели. И это не было большим секретом для всех в редакции, главным образом, для главного редактора. Как-то так получилось, что между главным редактором Муравьёвым[5 - Один из персонажей предыдущих детективных романов «Тайна соснового бора» и «Виселица для ослушников».] и им, то есть Фоминым, сразу сложились доверительные отношения. Что этому поспособствовало? Он, Фомин, об этом и не задумывался. Главное ведь что? Общее дело, которому они служат. Служат оба честно и бескомпромиссно. И от этой самой «бескомпромиссности» нелегко живется обоим.

Фомин вспомнил недавний визит в его офис Ильи Колпаковского. Вспомнил и поморщился. Потому что, не желая того, втянулся с этим богатеньким сосунком в дебаты. В очередной раз вынужден признать: язык его, как ни странно, – злейший враг его. Так некстати занялся обличениями. Бесспорно, обличения правдивы, один к одному касаются и других уральских бизнесменов – судьба у них общая, одна на всех, ну, или почти на всех. Нельзя отрицать, что нет порядочных предпринимателей. Наверное, они есть, но факт: Фомин пока что таких не встретил. Отсюда и соответствующий вывод. Ученые говорят, что в период первоначального накопления капиталов такое наблюдается сплошь и рядом. Как долго продлится этот «период»? Год? Десять? И не слишком ли затянулся в России? Как-никак, а минуло почти три десятка лет. Так и будем все время кивать на «лихие девяностые», ровно так, как семьдесят советских годов вспоминали и честили почем зря «проклятое наследие царизма»?..

Фомин, хмыкнув, развернул газету. Как обычно, вся вторая страница вышла под традиционной шапкой «Что? Где? Когда?» Там шли короткие информационные сообщения, то есть сухие факты происшествий в Екатеринбурге и области. Без остановки проскочил все заметки, но к одной что-то заставило его глазам вернуться. Фомин медленно прочитал заголовок: «Дерзкое покушение на убийство бизнесмена». Далее следовал текст:

«Вчера, когда этот номер готовился к выходу в свет, наш источник, заслуживающий полного доверия, сообщил: в половине девятого, когда известный на Урале предприниматель Останин подъехал к офису, что на улице Малышева, когда покинул салон машины, по нему было произведено два выстрела (предположительно, из пистолета „Вальтер“). Останин (по счастливой случайности) не пострадал. Что это? По мнению нашего источника, версии две и обе вполне жизнеспособны: а) имела место быть инсценировка с целью привлечь к своей особе внимание и поэтому все выстрелы попали в „молоко“; б) очередная и не слишком квалифицированная разборка конкурирующих фирм. Редакция обещает проследить дальнейшую судьбу инцидента и уже в следующем номере сообщить подробности».

Фомин, дочитав до конца, почесал затылок, на котором некогда густые курчавые волосы стали его покидать и довольно-таки стремительно, потеребил мочку левого уха, покачал головой.

– Хм… М-да… Любопытная история, – произнес он вслух и замолк.

Честно говоря, так ли уж «любопытная», тем более для Фомина? Мало, что ли, повидал криминальных разборок? Никогда не встречался с инсценировками ради самопиара или еще для чего-то? Банально всё это, весьма банально. Однако тут для прожженного насквозь сыщика…

Фомин снял с аппарата трубку, набрал номер. Услышав, что на том конце провода, готовы к ответу, сказал:

– Доброго вам дня, Георгий Иннокентьевич… Вы сможете прямо сейчас принять и уделить мне несколько минут?

Муравьев пошутил:

– Невтерпеж, да?

– Вроде того… День у меня напряженный… Семейное торжество, знаете ли…

– Что еще за «торжество»? – посерьезнев, спросил главный редактор.

– Пару часов назад проведен обряд крещения внука, а в восемнадцать банкет по сему случаю. Мне, как счастливому деду, сами понимаете, никак…

– Примите, Александр Сергеевич, мои поздравления… А если отнести на другой день, а?

– Георгий Иннокентьевич, не получится… Обещал с утра быть в Ивделе.

Муравьев удивленно спросил:

– Крутое дело, да? Что-то новенькое?

– Не совсем… Вынужден вернуться в прошлое.

Там послышался глубокий вздох.