Цветы для Чирика

Это капрал Тардье, вспомнил он, как никто, умел разговаривать с незнакомками.

Особенно с проститутками. В Кайенне они обычно толклись неподалеку от роскошного отеля «Монтабон». Издали завидев уверенного капрала Тардье, проститутки сбивались в кучку и начинали весело лепетать на всех наречиях, какие только существуют во Французской Гвиане. Они льстиво называли капрала Тардье большим генералом и считали, что большой генерал Тардье приезжает развлекаться в Кайенну прямо из недоступного для них таинственного ракетно-космического центра «Куру»… Или из портового комплекса Дегра-де-Кан. Тоже, так сказать, неплохое местечко… Или из международного аэропорта Рошамбо…

Да неважно откуда!

Главное, что большой генерал Тардье приезжает не из убогих кварталов, застроенных сырыми бетонными уродливыми бараками.

Шумные кайенские проститутки всегда ожидали появления капрала Тардье перед отелем «Монтабон» как праздника. И даже если капрал отказывал всем сразу, они не сердились на капрала Тардье. Разговаривая с ним, проститутки весело смеялась.

Неторопливый бармен принес и поставил на указанный лже-Тоней столик пластмассовую пепельницу и блюдечко с пирожным. Кофе, наверное, он собирался принести позже.

Валентин закурил.

Неторопливый бармен и перед ним поставил пепельницу.

А через минуту перед Валентином возникла чашка крепкого кофе.

Настоящего крепкого кофе.

Сделав глоток, Валентин удивился.

Оказывается, в Сибири умеют готовить кофе. Впрочем, хороший продукт далеко не каждому удается испортить, рассеянно подумал он. К тому же, бар явно принадлежал частнику.

Валентин курил и ждал.

Прошло пять минут.

Семь…

Женщины неторопливы, рассеянно думал Валентин, мелкими редкими глотками отпивая кофе и терпеливо поглядывая в сторону рыжеволосой крашеной церберши, расположившейся за крошечным столиком, поставленным перед гардеробом.

Прошло десять минут. Пятнадцать. Лже-Тоня не появлялась.

Допив кофе, Валентин снова закурил.

Уже не бармен, а просто длинноногая девица в белом кружевном переднике убрала пепельницу и блюдце с пирожным со столика, на который пятнадцать минут назад длинным пальцем, на котором блеснул перламутр ногтя, указала бармену бизнес-вумен, так сильно похожая на Тоню.

Только увидев это, Валентин понял, что лже-Тоня вовсе не собиралась пить кофе. Скорее всего, подумал он, лже-Тоня заметила меня и чем-то я ей сильно не понравился. Да и кому понравится плечистый хмурый незнакомец, столь странно и решительно следующий за тобой по пятам? Вот опытная бизнес-вумен и нашла способ избавиться от незнакомца.

Но зачем?

Этого Валентин не знал.

Он поднялся и расплатился с барменом.

Потом неторопливо подошел к рыжеволосой церберше.

– Мадам, – негромко сказал он, пригнувшись к ней, потому что церберша поначалу даже не подняла голову. – Мадам, четверть часа назад мимо вас к туалетам прошла женщина… В таком, знаете, светлом деловом костюме… А обратно почему-то не вышла…

И прямо спросил:

– Куда она могла подеваться?

Рыжеволосая церберша удивленно подняла голову и так же удивленно пожала толстыми круглыми плечами. Выглядела она грубовато. Обращение мадам могло ей не понравиться. Валентин ожидал какого угодно ответа, но рыжеволосая церберша, подумав и еще раз пожав толстыми круглыми плечами, ответила на редкость доброжелательно:

– Это дамская комната.

Загородив собой цербершу от лишних взглядов, Валентин улыбнулся и выложил на столик десять долларов.

– Мне не надо в дамскую комнату, – сказал он все так же негромко. – Я не хочу проверять дамскую комнату. Я просто хочу узнать, куда могла подеваться женщина в светлом деловом костюме? Я внимательно следил за входом. Я не мог ее упустить. Она не могла уйти незамеченной.

– Наверное, она все-таки ушла, – все так же доброжелательно кивнула рыжеволосая церберша, незаметно забирая купюру со столика. – По крайней мере, за кофе и пирожное она заплатила.

– Вам?

– Да. Она оставила деньги мне. Чтобы я передала их бармену. Наверное, она сразу знала, что уйдет, не выпив кофе.

И многозначительно добавила:

– Если она ушла, значит, ей не хотелось с кем-то встречаться.

– А что, из дамской комнаты есть какой-то особый выход?

Церберша доверительно улыбнулась:

– Это старое здание. Очень старое. Когда-то, говорят, здесь был доходный дом. А потом, говорят, общага НКВД. Так говорят, я не знаю… Тут все помещения соединены входами и выходами. Настоящий лабиринт. Что-то такое вроде обширной и разветвленной коридорной системы. Часть дверей давно перекрыли, но некоторые остались. Нет смысла их заделывать. О некоторых дверях вообще почти никто не знает. Иногда это удобно.

– Кому? – удивился Валентин, угощая цербершу сигаретой.

– А нашим девочкам удобно, – улыбнулась рыжеволосая церберша, закуривая. Наверное она имела в виду местных проституток. – Мы заботимся о наших девочках. Мы стараемся, чтобы девочек никто не обижал.

– А кто их может обидеть?

– Как кто? – удивилась церберша. – Кавказцы.

Десять баксов и сигарета развязали ей язык. А может, она вообще была разговорчивая.

– Кавказцы сюда приходят компаниями. Они шумят и спаивают наших девочек. Ну, вы же понимаете… У нас не очень любят кавказцев. М наши девочки боятся с ними гулять.

Видимо, церберша заметила ироническую усмешку Валентина и добавила более сухо:

– Если вы читаете газеты, то, наверное, понимаете, почему теперь наши девочки боятся гулять с кавказцами. Вот заранее и договариваются со мной. Попили, поговорили, посмеялись, а потом в дамскую комнату. В одной кабинке у нас специально оставлена дверца. Как раз такая, чтобы девушке пройти. Это я только вам говорю, – совсем уже доверительно предупредила церберша. – А дверца открывается в нашу подсобку. Девочки знают об этом. А из подсобки можно выйти в служебный коридор. Так что, все под контролем. Если девочки чувствуют, что им пора уходить, они уходят именно так.

– А кавказцы?

– Ну, что кавказцы?.. – понимающе развела руками рыжеволосая церберша. – Кавказцы сердятся. Только они ведь ни за что не пойдут в дамский туалет. У них нет такого понятия.

– Простите, а женщина, которая сюда вошла… Ну, про которую я говорю… Она что, тоже из ваших девочек?..