Страдательный залог

– You are big man…

– Крутись в другом месте. Здесь еще успеешь. – Беззлобно пробурчал Гончар.

Внезапно лицо парня стало осмысленным и он указал взглядом в сторону витрины с давешней девицей, у которой в этот момент остановился круглый, как колобок, индус, намереваясь начать «бизнес-переговоры».

– Занято! – Рявкнул над его ухом Гончар, заходя внутрь «алькова».

Задернув шторы, девушка молча указала на едва заметную дверь в дальнем углу. Пройдя в нее, он оказался в уютной, не без «шарма», квартирке-студии, состоящей из салона и крошечной кухни. Большую часть салона занимал просторный мягкий диван и два таких же кресла, симметрично расположенные вокруг изящного журнального столика, со стеклянной столешницей. В одном из кресел сидел, вытянув ноги, гигантский, похожий на викинга, альбинос, казалось вот-вот готовый вытащить из-под кресла окровавленный боевой топор с, отполированной до зеркального блеска твердыми как камень мозолями, рукояткой. Этого впечатления не мог рассеять даже дорогой, в едва заметную серую полоску, темный костюм и мягкие кожаные, от «Армани», черные туфли.

– Ты просил о встрече. – Бесстрастно произнес «викинг».

– Я просил о встрече с НИМ.

– Этого в послании не было.

– А если б было?

– Думаю, результат был бы тот же. Тебе это важно?

– Слушай, а ОН вообще существует?

– Более определенно, чем мы с тобой, но не советую тебе пытаться в этом убедиться.

– Не грози мне. – Так же бесстрастно ответил Гончар. – Выстрел в Ребекку все изменил.

– Это была ошибка. Целью была не она.

– В моем доме?!

– У нас не было выхода: когда не знаешь, сколько времени у тебя осталось – это, как правило, означает, что его нет вообще. Он велел передать тебе это. – Альбинос достал из внутреннего кармана продолговатый, сероватого оттенка, незапечатанный конверт.

Заглянув внутрь, Гончар вытащил из конверта сложенный в «трое», листок плотной, такого же сероватого оттенка, бумаги, с каким-то странным геральдическим тиснением в верхней части и не менее странной строкой символов, похожих на древнеегипетские пиктоглифы – в центре.

– Это для Ребекки. Ты куда-то их упрятал. У нас возьмет время, чтобы их найти. Немного, но сейчас, как я уже заметил, его нет вообще. Тебе, в качестве «бонуса», велено передать на словах: «жестких» мер больше не будет, но есть проблема, которую надо решить. Остальное тебе расскажет Ребекка, когда увидит ЭТО.

* * *

Открыв входную дверь, Ребекка обнаружила, что за ней никого нет, но уже собираясь захлопнуть ее обратно, увидела на пороге продолговатый, сероватого оттенка конверт.

Когда тщательно закрыв за собой дверь и подойдя к столу, она вытащила из конверта сложенный в «трое», листок плотной, такого же сероватого оттенка, бумаги, с каким-то странным геральдическим тиснением в верхней части и не менее странной строкой символов, похожих на древнеегипетские пиктоглифы – в центре, кровь отхлынула от ее лица, сделав его похожим на все еще дрожащий в ее пальцах листок.

– Все не то, чем кажется. – Произнесла Ребекка таким же бесцветным, «серым» голосом. – ИХ целью, там в Брюсселе, была не я, а ты. – Она в упор посмотрела на Лею. А еще – МОЙ МУЖ ЖИВ.

Беседа. Фрагмент восьмой

– Почему мысль о пришельцах- атлантах, посетивших или до сих пор посещающих нашу Землю, так будоражит умы: сколько-нибудь серьёзный ролик на эту тему на YouTube собирает миллионные аудитории?

– Поиски пришельцев во многом эквивалентны поискам Бога. Не идеи, не «общечеловеческого этического идеала», а Живого, Того, Кто Есть и все видит. Однако, определив Его, как Такового, Ветхий завет лишил нас «удовольствия непосредственного общения»: не то, что увидеть или понять, но даже назвать Его нельзя. «Не произноси Имени Господа, Всесильного твоего, в суе…»(Исход 20:7). А тут – ПРИШЕЛЬЦЫ. Они как БОГ – несоизмеримо сильнее и могущественнее нас, а в тоже время, их можно потрогать, ощутить, пусть и с некоторым омерзением, зеленовато-сероватую субстанцию кожи, почувствовать, хоть и ядовитое, но ЖИВОЕ дыхание. А главное – приобщиться к СИЛЕ… Враждебной?! Ну и пусть! Лишь бы ощутить себя частью чего-то более великого: вот, когда начальник затрясется от страха, узнав КТО Я!!!

– А может быть, все не так плохо?! Может быть ОНИ есть те, кем и названы в Святых Книгах: Ангелы Господни! Не только наблюдающие, но и хранящие…

Но вновь я печально и строго

С утра выхожу за порог —

На поиски Доброго Бога

И – ах, да поможет мне Бог…

А. Галич. Псалом.

Глава 8. Свет

Свет был не просто ярким. Он был ВСОБЪЕМЛЮЩИМ, «плотным», осязаемым. Тактильные ощущения были настолько сильны, что воспринимались почти как боль! Но при этом исчезло ощущение веса – это было, как на тренировках по имитации невесомости… Давно… Что-то случилось со временем. В голове, черной на белом молнией, мелькнула строчка из одного русского поэта, кажется, лауреата Нобелевской премии: «… он слышал, как время утратило звук»[5 - Иосиф Бродский. Сретенье.]. Команда! Вадим, Кьяра, Ребекка, Йорам – они ведь как дети, куда они без него?! Звучание их имен словно рассеяло тактильную боль, отозвавшись в груди странным теплом… Странным?! Он кого-то забыл – Леа? Но она не в команде… Что было до света?! Ах да, они смотрели запись камеры наблюдения. На реверсе – он еще подумал, что это похоже на фантазию Аверченко о Ленине и жаль, что ребята не поймут его ассоциацию. Они вообще многого не знают, но они гении, а он всего лишь ХРАНИТЕЛЬ. Нет, определенно что-то со временем: конверт из плотной сероватой бумаги поднялся с каменной плиты у порога и проскользив с легким постукиванием до середины двери, резко изменил траекторию, влетев в руку почтальона, скорее всего – студента в вязанной кипе, желтой футболке и светлых шортах «на три четверти». Но что-то было ДО этого… Да нет же, это было ПОТОМ – возле двери появился чернокожий парень, лет двадцати трех – двадцати пяти. А потом ГРЯНУЛ СВЕТ…

– Где Леа? И почему она «не в команде»?! – Ури обводил комнату невидящим после яркой вспышки взглядом, пока его глаза не встретились с глазами Кьяры.

– Ты тоже это УСЛЫШАЛ?! – Ее глаза были широко раскрыты, зрачки расширены.

– Что это было? – Раздался растерянный голос Вадима.

– Я все объясню. – Произнес невысокий, спортивного телосложения чернокожий парень, лет двадцати трех – двадцати пяти, стоя в центре комнаты и, казалось, ожидая, когда остальные придут в себя.

– Кто вы такой? – В голосе Ури наконец зазвучали привычные «вежливо- металлические» интонации.

В этот момент экран на противоположной, от пластиковой доски, стене ожил и на нем появилось встревоженное лицо Гончара.

– Что там у вас происходит? Полчаса не могу пробиться!

– Hi, sir! You are big man… Внезапно заговорил незнакомец нарочито форсируя заискивающе-просительные интонации, явно диссонирующие с откровенно насмешливым взглядом, которым он разглядывал лицо на экране.

– Я бы мог догадаться. – После некоторой паузы с нескрываемой досадой произнес Гончар.

– Но не догадался. Я опоздал – Леа у НИХ и это гораздо хуже, чем омраченный ритуал гостеприимства. Я все объясню твоим друзьям. Так что, «перезвони» попозже.

– Ребекка знает, как со мной связаться. – Скорее «хладнокровно», чем «холодно» ответил Гончар.

– Я тоже. – Попытался «успеть» незнакомец вслед гаснущему экрану.

– Где моя жена и кто ты такой? – Скорее «холодно», чем «хладнокровно», заговорил Ури сосредоточенно глядя в глаза незнакомцу. – Постарайся отвечать в такой последовательности, иначе можешь не успеть…

– Твоя жена жива и в полной безопасности, чего не скажешь о нас. Где именно – не знаю и чтобы узнать, попытайся терпеливо и, главное, спокойно выслушать ответ на второй вопрос. Не поможете, Хенутсен-Хут? – Внезапно повернулся он к Ребекке.

– Ты?!!!

– Все зависит от того, какой именно смысл Великая Царица вкладывает в этот возглас. Да – я, «ничтожнейший» паро Тутмес, хозяин «заведения», озаренного присутствием Луноликой, по воле ее царственного супруга, действительно превратившегося в прах в нижней камере Великой Пирамиды. Надеюсь, утешением ему будет то, что в веках она стала носить его имя. Надеюсь, ибо чувствую свою вину за случившееся (хоть «венценосный» и был большим дерьмом) – это я открыл ему ее ТАЙНУ. Изучая древние папирусы, я проник в тайну Великой Пирамиды еще во времена искуснейшего из воителей Хасехемуи, объединившего Верхнее и Нижнее царства в единый Египет для своего венценосного наследника, основателя III династии, Священного Нетериерхета, Вашего пра-пра-пра-дедушки. И, конечно же, сразу рискнул испытать свое открытие. Пирамида подействовала на меня несколько иначе, чем на Вас: каждый раз я умираю и рождаюсь заново, в новом теле, с новой судьбой – это бывает «неприятно», а иногда и болезненно, особенно рождение. Но у всего есть своя цена: я абсолютно точно помню все, что со мной случилось за эти тысячи лет, каждую смерть, каждую инкарнацию и даже всех своих родителей: иногда бывало забавно пугать их обнаруживая свои способности в возрасте трех-пяти лет. К сожалению, в отличие от ведических героев, я не могу выбрать в какой семье родиться – родившись однажды в семье потомственного алкоголика и садиста, я навсегда утратил охоту к своим «невинным шалостям». Постепенно моей единственной и всепоглощающей страстью стало исследование пророческих откровений. Я разработал метод приведения их к «общему знаменателю», единой морфологеме, что позволяет накладывать их друг на друга, выявляя крупицы истины в мутном потоке шарлатанства. Понимаю, как нелепо-напыщенно это звучит, но я действительно горжусь своим «изобретением». В середине XV века я, с точность до полутора часов предсказал извержение вулкана Кракатау в 1680-м и 1883-м годах. А еще через сто лет, в середине XVI, с точностью до нескольких месяцев, вычислил даты рождения и смерти Ленина, Сталина, Гитлера и Муссолини. В отличие от других пророков, с кавычками и без, я могу сам оценить эффективность своего метода, внося в него соответствующие коррективы. Я довел этот метод до уровня высокого искусства и даже появление компьютеров не сделало его банальным. В древних пророчествах, с настойчивой цикличностью, повторяется миф о близнецах, вскормленных волчицей, при этом «волчица» – это не всегда животное, но олицетворение чуждых человеку сил. Одно из воплощений этого мифа, а точнее – пророческой легенды, происходит сейчас. Мои вычисления указали на твою – он повернулся к Ури – жену, как биологическую мать близнецов, которые станут причиной, а возможно и орудием, разрушения этого мира, превращения его в кровавый хаос. Я не знал, кто, или что, будет той чуждой силой – судя по технике похищения, это пришельцы, но я не мог бездействовать. Выстрел в Брюсселе заказал я и если Вы – продолжил незнакомец, снова переходя на нарочито-уважительные интонации – не позволите гневу затмить Ваш разум, то поймете мои мотивы.

– Я не позволю гневу затмить разум, но я позволю разуму превратить тебя в калеку на все последующие «инкарнации», если ты не поможешь нам ее вернуть.