Взметайся, разум мой, в небесны дали

В журчанье слов река раскроет тайны
Планеты, затерявшейся во мгле,
В тиши полей космических бескрайних
Клубком свернувшись в точку на стекле.

Ведь там, где мысль, пространства нет, и время
Само себя не может распознать.
Неся в хрустальной чаше бремя,
Пытается в беспамятстве мечтать.

А я – простой и одинокий странник,
В плаще рыбацком стоя на реке,
В стране иллюзий трепетный избранник,
Ловлю я смыслы, скрытые в строке.

Потерявшая Память

Я в темноте гуляю тише лани,
Ступаю медленно, за шагом шаг.
Сама с собой я словно на свиданье,
Забыв во сне, кто друг мне, а кто враг.

Я с Памятью своею разделилась,
Она то здесь, то исчезает вдруг.
В чём я пред ней, скажите, провинилась?
Как разорвать порочный этот круг?

Играет музыка внутри, и тени
Приходят странным образом ко мне.
И в фиолетовом дыму сирени
Ведут беседу на своей волне.

О, жизнь! Какая странная палитра!
И словно вспышка яркая во мгле…
Я прожила её так радостно, нехитро,
Как будто пролетела на крыле.

Оставлю Памяти своей я кадры,
Пусть без меня просматривает их
В моём немного необычном театре,
Закончив за меня сей дивный стих…

Сафьянная тетрадь

В тиши садов, раскинутых по-царски,
Прохладою накрытых с головой,
В раздумьях витьеватых и бунтарских
Гулял курчавый Пушкин молодой.

Чертог Царицын перед ним светился,
Горели свечи в окнах, чуть дрожа,
Октябрь месяц в желтизне кружился,
А за оградой спали сторожа.

Они не видели, как в серой дымке,
Сквозь трещину в пространстве проскользнув,
В безмолвии природы невидимки
Проникли в наш коварный мир безумств.

Не говоря ни слова меж собою,
Три сущности родились во плоти,
И, наделив святой себя душою,
Решили к Александру подойти.

Волхвы, примерив чёрную одежду,
Держа в руках сафьянную тетрадь,
Внутри себя лелеяли надежду,
Что перст Господний им не может врать.

– Ты Пушкин Александр? – молвил главный.
– Да, дедушка, я он. И что с того?
– Глядите! Ох, какой мальчишка славный!
Не зря на небе выбрали его.

Даруем мы тебе тетрадь святую,
В ней тайны мироздания лежат.
Чтоб ты в стихах явил нам жизнь иную,
Воздвиг златой и справедливый град.

Пусть через триста лет, совсем не важно,
Свет озарит замершие сердца.
Раскроет мир твои слова однажды,
Чтобы узреть воистину Отца.

Темнело. Тени в чёрном удалились,
Оставив Пушкина наедине с собой.
Но долго ещё искорки светились
Над Сашиной пронзительной судьбой…

О, русский дух! О, русская обитель!

О, русский дух! О, русская обитель!
Простор вселенский Богом освящён.
Гуляет ветер – вечный победитель,
Во славу исторических имён.

Из них возводим мы наш град великий
И, шпилем небо серое пронзив,
Мы наполняем смыслом мир безликий,
Его опять, конечно, не спросив.