Женский портрет

– Значит, будучи мужчиной, я обязан ее невзлюбить. Ваша подруга, кажется, просто чудовище. Наверное, она дурнушка?

– Напротив?– очень даже хороша собой.

– Хм, женщина-репортер, журналист в юбке… Любопытно будет ее увидеть,?– сбавил тон Ральф.

– Посмеяться над ней за глаза легко, а вот попробуйте стать таким же смелым, как она!

– Пожалуй, вы правы. Мисс Стэкпол ведь беззастенчиво нападает на своих жертв, не дает им прохода? Тут и вправду требуется недюжинная отвага. Возьмет ли она у меня интервью?

– Ни за что на свете! Вряд ли она сочтет, что вы представляете интерес.

– Вот увидите,?– пробурчал молодой человек,?– она отправит в свою газету рассказ обо всех обитателях дома, включая Банчи.

– Я попрошу, чтобы она этого не делала.

– А! Стало быть, от нее можно ожидать подобных поступков?

– Вполне.

– И все же вы сочли возможным сделать ее ближайшей подругой?

– Не могу сказать, что ближайшей; и все же она мне нравится, несмотря на все недостатки.

– Ну что ж,?– промолвил Ральф,?– а я, видимо, возненавижу мисс Стэкпол, невзирая на ее достоинства.

– Вы влюбитесь в Генриетту уже на третий день.

– И мои любовные письма появятся на страницах «Интервьюера»? Нет уж, увольте!

Поезд наконец прибыл, и быстро выскочившая из вагона мисс Стэкпол оказалась, как и обещала Изабелла, особой очень милой, хоть и с несколько провинциальным налетом: среднего роста, аккуратной, пухленькой и круглолицей, с маленьким ротиком и нежными чертами лица, с копной отброшенных назад светло-каштановых волос и открытым, слегка удивленным взглядом. Глаза были самой примечательной ее особенностью?– смотрели они твердо, но не дерзко, и на каждом интересовавшем их обладательницу предмете останавливались без всякого стеснения, добросовестно пользуясь дарованным им от природы правом.

Подобным образом изучила мисс Стэкпол и Ральфа, слегка смущенного вполне любезным и располагающим видом гостьи, который словно бы давал понять: отнестись к ней с предубеждением будет не так-то легко.

Серовато-голубое платье Генриетты отражало лучи осеннего солнца и тихонько шуршало складками, невольно заставив Ральфа сразу сравнить ее со свежим, еще ни разу не свернутым номером газеты. В этой даме не было ни единой опечатки. Голос ее оказался чистым, высоким и звучным, хоть и не слишком глубоким. Уже заняв место в экипаже мистера Тушетта, она не произвела на Ральфа впечатления набранной крупным шрифтом газетной страницы с кричащими заголовками, чего он подспудно ожидал. Отвечала на расспросы Изабеллы четко и ясно, и Ральф даже осмелился присоединиться к беседе. Позднее, уже в библиотеке Гарденкорта, познакомившись со старым банкиром, Генриетта дала всем понять, что вполне в себе уверена. Миссис Тушетт к гостье выйти не соблаговолила.

– Хочу понять: считаете ли вы себя американцами или англичанами,?– сразу заявила мисс Стэкпол.?– Мне это необходимо, чтобы верно строить беседу.

– Можете разговаривать с нами так, как угодно вам,?– пожал плечами Ральф,?– будем только благодарны.

Она вперила в него свой странный взгляд, и теперь глаза ее напомнили молодому человеку большие гладкие пуговицы, крепко сидящие в натянутых петлях. Ральфу даже казалось, что он видит в зрачках мисс Стэкпол свое отражение. Сравнение глаз с пуговицами обыкновенно к людям не применяют, однако было нечто во взоре гостьи, заставившее Ральфа, человека довольно скромного, впасть в затруднение: он почувствовал себя беззащитным и, пожалуй, несколько приниженным. Через день-два, однако, чувство это значительно уменьшилось, хоть и не пропало вовсе.

– Уж не намерены вы убедить меня в вашей принадлежности к американцам?

– Могу быть англичанином или вовсе турком?– лишь бы доставить вам удовольствие.

– Хм, ежели вам удается менять свою сущность подобным образом?– будьте добры,?– ответила мисс Стэкпол.

– Уверен, что различия между нациями вам нисколько не помешают,?– гнул свое Ральф.

Гостья долго его изучала и наконец произнесла:

– Вы говорите о языках?

– Языки?– ничто. Я о национальном духе.

– Боюсь, я вас не совсем понимаю,?– призналась она,?– однако до отъезда наверняка разберусь.

– Ральф?– настоящий космополит,?– вставила Изабелла.

– Стало быть, у него в голове всего понемногу, однако в количествах явно недостаточных. Должна сообщить, что я воспринимаю патриотизм как любовь к Богу и к ближнему?– он в любом случае начинается с родного дома.

– Да, но где же начинается дом, мисс Стэкпол??– осведомился Ральф.

– Не могу объяснить, где начинается, зато готова сказать, где заканчивается: мой дом закончился задолго до того, как я сошла на землю в Ливерпуле.

– Так Англия пришлась вам не по душе??– по-старчески добродушно уточнил мистер Тушетт.

– Знаете ли, сэр, я еще не решила. Пока ощущаю себя несколько сбитой с толку?– а по дороге из Ливерпуля в Лондон стало уж совсем затруднительно.

– Вероятно, в вагоне было тесновато??– попытался пошутить Ральф.

– О да, народу набилось немало, однако со мной ехали друзья?– компания американцев, познакомились еще на пароходе. Прекрасные люди из Литтл-Рока?– это в Арканзасе. И все равно мне было не по себе?– словно что-то давит; даже не могла сообразить, в чем дело. Никак не удавалось приспособиться. Но это ничего; ежели чужая атмосфера не слишком привычна?– призываешь на помощь свою. Тогда и дышится свободнее. Впрочем, у вас мне очень нравится.

– Мы тоже хорошая компания,?– усмехнулся Ральф.?– Подождите немного?– и вы почувствуете.

Мисс Стэкпол подождать нисколько не возражала и даже более того?– явно приготовилась погостить подольше. По утрам она занималась литературными трудами и все же выкраивала время для Изабеллы. Закончив ежедневную свою работу, ни на минуту не желала оставаться в одиночестве. Изабелла быстро нашла повод попросить ее не давать в печать свои замечательные впечатления от визита в Гарденкорт. Уже на второй день пребывания подруги в доме Тушеттов выяснилось, что та принялась писать для «Интервьюер» статью под названием «Американцы и Тюдоры: из истории Гарденкорта». Заголовок был выведен аккуратным разборчивым почерком (точно как учили в школе?– Изабелла еще помнила). Мисс Стэкпол с чистой совестью предложила подруге ознакомиться с заметкой, и та немедля заявила протест:

– По-моему, вам не следует этого делать. Не нужно давать в газету рассказ о доме Тушеттов.

– Да ведь подобные истории?– как раз то, чего хотят читатели,?– как ни в чем ни бывало глянула на Изабеллу журналистка.?– Чудо что за место!

– Вот именно что чудо, и на страницы газет ему попадать совсем ни к чему. Дядюшка точно не желает такой славы.

– И вы ему верите!?– вскричала Генриетта.?– Все так говорят, а потом восторгаются.

– Дядюшка вряд ли будет в восторге, да и кузен тоже. Пожалуй, сочтут неблагодарностью за гостеприимство.

Мисс Стэкпол не выказала ни малейших признаков смущения. Аккуратно протерла перо ручки об изящную маленькую перочистку, которую держала специально для таких целей, и отложила свои записи в сторону.

– Разумеется, ежели вы не одобряете, я ничего предпринимать не буду. А жаль, тема прекрасная…

– Есть множество других тем?– только посмотрите вокруг! Мы с вами будем выезжать, я покажу вам потрясающие виды.

– Пейзажи?– не по моей части. Вы ведь знаете, Изабелла, меня более всего привлекает человек, личность?– так было всегда,?– покачала головой Генриетта.?– Собиралась вывести в очерке вашего кузена, променявшего Америку на другую страну. Сейчас на подобных персонажей большой спрос, и Ральф?– отличный пример. Уж я его расписала бы в красках…

– Да он наложит на себя руки!?– воскликнула Изабелла.?– И не от вашей суровости, а от огласки.

– Немного потрепать его не помешало бы. И с удовольствием занялась бы вашим дядюшкой – вот уж человек поистине благородный, причем не вытравивший из себя Америку. Такой респектабельный пожилой джентльмен! Неужели он будет против? Ведь это большая честь…