Эльдар. Тёмный

– Ну… да.

– Ну… нет, – решительно выдал я, передразнивая его. И, верно, с какой радости я должен согласиться с ним соглашаться? Рано вставать, запасаться провизией и идти куда-то в лес? Хорошо – просто пойти это дело такое. Но защищать! И кого – его? И кому – мне? Мне, который порой сам себя защитить не может. Тоже мне предложение.

Я присел над кабаньей тушей и принялся счищать с нее застывшую кровь пучком свежесорванной травы.

«Размечтался, как же. Нашел себе, понимаешь, телохранителя», – возмущенно думал я, очищая шерсть слой за слоем. Но мысль о награде бессовестно терзала душу. – «Но, с другой стороны – самое просто зелье, что повышает магическую силу, стоит от пяти до десяти золотых монет. За проход по лесу награда весьма и весьма достойная. Даже более, чем весьма».

Я прекратил очищать тушу и призадумался.

«А что до разных опасных хищников, которых мы можем там повстречать, то, может, они нам ни разу не встретятся», – разумно прикинул я. – «Ведь, если подумать, этот малой до сих пор живет жив-живехонек. Выходит, даже с его невнимательностью он умудрился ни разу не попасться в лапы зверя. Так что его просьба об охране может вылиться в самую обычную прогулку».

Весы выбора серьезно дрогнули.

«Да –рано вставать и куда-то идти, плутать по лесу, отгонять надоедливых комаров, и то и дело пристально всматриваться по сторонам, это не то, как мне нравиться проводить свое время». – С этим не поспоришь. – «Зато в случае успеха, какая будет награда! Великий леший! Может мне действительно стоит один день поднапрячься, чтобы потом много дней собой гордиться?»

Стоит – не стоит? Решиться – не решится? Напрячься – не напрячься? Один день труда – много дней довольства?

Сложный выбор. Очень сложный.

Победила алчность.

– Слушай, Эллой, – протянул я, просовывая щетинистую тушу в мешок. – Я согласен на твое предложение.

Услышав это, парень аж подпрыгнул от радости.

– Тогда давай встретимся тут через пару дней, – тут же предложил мне парнишка. – Нужные растения как раз войдут в свою полную силу.

– Вот и хорошо, – согласился я с удовольствием. Вот-вот – пусть геройство подождет. Самое время вернуться домой и устроить добротный ужин.

***

Через несколько дней, поутру, я вернулся на это же место. К моему удивлению, Эллой меня уже дожидался.

– Надо же, ты на месте, – искренне удивился я.

– А что такого? – столь же искренне удивился парень.

– Твоя деревня находится от это места дальше, чем моя, – принялся я пояснять. – Значит, и идти тебе дольше. Раз дольше идти, значит, раньше вставать. А рано вставать – та еще морока. Вот поэтому я и думал, что ты опоздаешь, – откровенно признался я.

Но собеседник моих убеждений не разделял.

– Настоящий собиратель встает не тогда, когда ему хочется, а тогда, когда это нужно, – гордо ответил он.

– В смысле? – озадаченно отозвался я.

– Когда будет цвести нужные нам растения, – пояснил мне он. А радости-то сколько в глазах от важности!

– А, – понимающе протянул я, разумея, что кем-кем, а собирателем я б не стал – не такой у меня уклад.

Идти нам предстояло не близко, а потому хочешь, не хочешь, пришлось общаться.

– Слушай, Эльдар, – несколько заискивающим тоном спросил меня мой новоявленный напарник. – А ты раньше хотел стать магом?

– Раньше это когда? – сделал поправку я, не сбавляя шага.

– Ну, в детстве.

– В детстве? Ты хочешь знать, мечтал ли я в детстве стать страшным темным магом? – Я понимал, что он спрашивал меня о другом. Просто я увидел шанс немножко поиздеваться.

– Да нет, конечно. – Эллой испуганно замахал руками.

Я удовлетворенно захихикал – издевка удалась.

А вот сам вопрос заставил меня замыслиться: раньше я и сам о таком не думал, и никто меня о таком не спрашивал.

– Ремесло, Эллой, оно людьми как получается? – задумчиво выдал я. – Ремесло передается по наследству: от деда к отцу, а от отца к сыну. Потому как не сыщешь лучшего учителя, чем твой кровный родственник.

– Согласен. – Эллой в ответ кивнул.

– Мои дед и отец были портными. И, говорят, хорошими. Но деда своего я почти не помню, а отца… – Я нахмурился, решая, нужно ли говорить пареньку всю правду. – Отца я тоже не помню – они с матерью уехали на родину, когда мне было всего пять лет. – Ладно, пусть он об этом узнает – думаю, что большого вреда не будет. – Это я к чему? А к тому, что свое ремесло они мне так и не передавали.

– Жаль, – ответил мой словоохотливый собеседник, и по его тону я понял, что его жалость была вполне искренна. Вот же ж тип – меня почти не знает, но сострадать уже готов. И где такие рождаются? – Ну а вообще?

– Вообще? – Вот любит же он вопросы.

– Ага. Кем ты хотел быть и что делать, когда ты вырастишь? – не унимался он.

– Кем и что? …– Я задумчиво почесал затылок. Вот же ж любопытный. – Никем и ничего, – с ухмылкой признался я. Эх, если уж начал быть честным, то буду им до конца. Лень заморачиваться.

– Никем и ничего? Это как? – Эллой повернул свою голову, и я увидел, как его глаза удивленно округлились. Удивил я его, хе-хе-хе.

– А так, – ухмыльнулся я. – Представь себе нашего барона, – принялся я пояснять. – Представил?

– Ну… так.

– Так вот – наш барон. Вот он чем целый день занимается?

– Ну, э… – протянул светловолосый и тут же затих, не зная, что ответить.

– Лежит на перинах и знай себе отдает приказы. Собирает с людей налоги, и с этого живет. Вот и я, я хотел бы жить так, как он, – небрежно закончил я.

– Ты хотел быть бароном? – Глаза парня округлились еще больше.

– О боже, да нет же. – Я хлопнул себя по лицу. – Я не хочу быть бароном. Я просто хоту ничего не делать, как он, – пояснил я слегка ошарашенному напарнику.

Дорогу нам преградил узкий ручей, и мы какое-то время искали, как нам его обойти.

– А ты? Ты кем хотел быть? – спросил я Эллоя. Не то, что мне это было особенно интересно, но откровенность за откровенность. Иначе ты больше шиш что от меня услышишь.