Ротшильды – история крупнейших финансовых магнатов

Ротшильды – история крупнейших финансовых магнатов
Генрих Шнее

Тайная сила
Ротшильды – самая могущественная и богатая финансовая династия мира. Автор этой книги Генрих Шнее детально изучил деятельность Ротшильдов, начиная с финансирования ими немецких княжеских домов и заканчивая их всемирной ролью в двадцатом веке. Он пришел к выводу, что Ротшильды помогали поддерживать и низвергать троны, они снимали министров и назначали новых, угодных им. При помощи денег они правили парламентами и газетами, устраняли конкурирующие банки.

Среди крупнейших «бизнес-проектов» династии – финансирование войн против Наполеона, приобретение акций Суэцкого канала, монополизация добычи самых востребованных полезных ископаемых, кредитование выгодных Ротшильдам политических режимов в Европе накануне и после Второй Мировой войны. В связи с «делом Ротшильдов» перед читателем предстанут такие «акулы капитализма», как Круппы, Бенцы-Даймлеры, Сименсы и другие.

Генрих Шнее

Ротшильды – история крупнейших финансовых магнатов

© Шнее Г. (Shnee H.), 2016

© ООО «ТД Алгоритм», 2016

Вступление

Это было в 1764 году, когда двадцатилетний Майер Амшель Ротшильд из еврейской улочки во Франкфурте поступил на службу в княжеский дом Гессена. Но уже в 1769 году он был назначен придворным фактором (комиссионером). Почти до самой своей смерти в 1812 году он почти полвека верой и правдой служил князю Гессена, императору и другим князьям. Будучи простым торговцем и менялой, он положил начало династии с мировым именем.

Если в Германии семья Ротшильдов уже вымерла, то ее отдельные ветви продолжают процветать в Лондоне и Париже, владея огромными состояниями. Но ее взлет можно понять, только изучив историю всей ее деятельности

Деятельность Ротшильдов при дворе немецких князей

Берлинскому экономисту Вернеру Зомбарту принадлежит большая заслуга в том, что в своем произведении «Евреи и экономическая жизнь», появившемся в 1911 году, он сумел показать всему научному миру значение деятельности придворных факторов как государственного института абсолютистского княжества.

В своих работах, и особенно в своем главном произведении «Современный капитализм», Зомбарт попытался обозначить взаимосвязи между капитализмом, деятельностью евреев и современным государством. Придворным факторам, как тогда называли этих поставщиков и финансистов в научном мире и документах, он приписывал решающую роль в основании и развитии современного государства, которое покоится на их успехах.

Хотя в то время не было специальных исследований, Зомбарт решился на довольно смелые утверждения:

«Евреи XVI, XVII и XVIII веков были самыми влиятельными поставщиками войск и способными кредиторами князей, и считаю необходимым придавать этому обстоятельству первостепенное значение для всего процесса развития современного государства». И далее: «Достоверно известно, что в XVII и XVIII веках не было ни одного немецкого государства, которое не имело бы при себе одного или нескольких придворных евреев. От их поддержки существенным образом зависели финансовые возможности страны».

Подобные утверждения Зомбарта наталкивались на резкие возражения историков, упрекавших его по праву в том, что он не мог назвать ни одного оригинального источника, подтверждавшего эти тезисы. Феликс Рахфаль и Герман Ветьен называли и свои области исследования – Нидерланды и колонии, чтобы показать, насколько односторонними и неудачными были доказательства Зомбарта. Разногласия между ними имеют место и сегодня, о чем свидетельствует дискуссия о значении трудов Зомбарта в США. Несмотря на вышесказанное, наука все же не занималась изучением деятельности придворных евреев. Это не относилось к общим высказываниям придворных еврейских писателей об истории израильтян. Они не основывались на архивных источниках. Это были в основном переводы мемуаров и некрологов из еврейских общин. Лишь после Первой мировой войны ученики Якоба Стридера, Сельма Штерн и автор этих строк приступили к изучению деятельности придворных факторов на основе архивных документов.

Современное абсолютистское княжеское государство, образовавшееся на исходе средневековья и пережившее свой полный расцвет в XVI, XVII и XVIII столетиях, совпадает с эпохой раннего капитализма. Одновременно с государством развивается и экономика. Абсолютистское княжеское государство создает для себя удивительно рационально продуманную систему средств господства, к которым относится и институт придворных факторов, оказывающих своему господину помощь в создании, развитии и сохранении всех средств власти. Если в XVI веке на должности придворного фактора были христианские кредиторы, то в XVII и XVIII веках, от Тридцатилетней войны до эмансипации, придворными факторами стали евреи-финансисты, которые относились к штабу придворных. Их и называли «придворными факторами», или просто евреями. В XVII и XVIII веках «придворный фактор» и «придворный еврей», обозначало одно и то же. Следует заметить, что в обиходе слово «придворный еврей» не считалось унизительным. Известные евреи-финансисты, как, например, Оппенгеймер и Вертгеймер из Вены, даже с гордостью называли себя «евреями императорского двора».

Эти придворные факторы из евреев в эпоху княжеского абсолютизма были представителями финансовых магнатов. А сама эпоха была классическим периодом придворных факторов, тогда как Германия с большим количеством княжеских дворов была классической страной в Европе, где придворными кредиторами были евреи. Ни в каком другом государстве не было такой многообразной сети института придворных факторов, как в Германии. Деятельность этих придворных финансистов всегда была направлена на процветание княжеского двора, придворной знати, государства и влиятельных государственных чиновников. Взаимосвязь между двором, государством и факторами покоилась на разветвленной сети личных отношений, но не представляет собой ни государственную, ни экономическую систему. Это были личные отношения к резиденции, которые выделили придворного финансиста из общей массы еврейских мелких торговцев и придали ему тем самым особое место не только при дворе, но и среди еврейской общины.

В средневековье евреи были придворными слугами. Это означало полную зависимость от своего господина. В архивных документах Швабии за 1275 год придворная служба считалась признанным правовым учреждением. С возникновением отдельных государств евреи постепенно из императорских слуг превращались в слуг князей, а в начале XIX века стали представителями иудейской веры. В периоды всех трех ступеней развития всегда были придворные финансисты. Но массовым явлением, институтом финансовое дело стало тогда, когда евреи были полностью подчинены власти князя. Они стали источником финансов, которыми князь пользовался по своему усмотрению. Из всей массы этих слуг выделялись придворные финансовые магнаты. Во все века князья, знать, духовенство и даже целые города были должниками у евреев. Но эти представители иудейской веры еще не были придворными факторами. Ими они стали лишь после того, как благодаря своим особым поручениям и привилегиям смогли выделиться из единоверцев.

Князья по различным мотивам относились к этим финансистам довольно благосклонно, особенно после Тридцатилетней войны. В то время как капитал, находящийся в руках христиан, быстро таял, многие евреи, как поставщики войск и монетчики, разбогатели. Прежде всего они завладели торговлей драгоценным металлом, приобретали ювелирные изделия, украшения, которые закладывали им солдаты. Эти же солдаты отважно защищали гетто от грабежей во время Тридцатилетней войны, так что евреи в своем большинстве не очень сильно пострадали от войны. Евреи, как общность, представляли собой после войны значительный экономический корпус, который князья использовали в своей новой политике, надеясь получить от богатых евреев свою экономическую независимость. И если даже евреи в своей основной массе и страдали от бесправия и влачили жалкое существование, то у князя и придворных всегда была возможность привлечь состоятельных евреев в резиденцию. Они получали ответственные должности с соответствующими званиями, рангами и содержанием и зачастую решительно влияли на политику князей. Новые резиденции времен барокко во многом обязаны прежде всего придворным финансистам.

Придворным финансистам вначале давали привилегии из политических соображений. Гогенцоллерны от Великого курфюрста до Фридриха Великого, Габсбурги и Виттельбахеры XVIII и XIX веков особенно поддерживали промышленное предпринимательство своих придворных факторов, предоставляя им личные и деловые преимущества. Меркантильная экономическая и налоговая политика постоянно поддерживала придворных финансистов. В Пруссии это в равной степени было присуще всем – от Великого курфюрста до Фридриха Великого, а в Австрии – от Фердинанда I до императора Франца.

Многие придворные факторы, будучи основными поставщиками армии, составили себе значительное состояние. В XVII и XVIII веках, от Тридцатилетней войны вплоть до освободительных войн, без евреев-поставщиков не обходилась ни одна война. Валленштейн был бы немыслим как организатор без постоянных поставок своего фактора, императорского придворного еврея Якоба Бассеви фон Тройенберга. Вся военная история Австрии времен абсолютизма стала возможной благодаря организаторским способностям представителей семей Оппенгеймеров, Вертгеймеров, Вецларов фон Планкенштерн, Арнштайнеров и Экселесов. В таких государствах, как Пруссия и Австрия, число подобных предпринимателей было достаточно велико, в то время как в одном из главных южных государств Германии, в Баварии, вначале их сознательно отстраняли и стали привлекать лишь во время войны с Испанией.

Все вопросы снабжения Баварии продовольствием в 1799 году находились в руках единственного поставщика, придворного фактора и банкира Арона Элиаса Зелигмана из Лаймена в Пфальце. Факторы в первую очередь заботились о поставках продуктов питания, так как они обеспечивали торговлю товарами за пределами государства; к поставкам оружия и обмундирования их почти не привлекали, за исключением Австрии.

Известным явлением абсолютистского княжеского государства стала привилегия придворного монетчика. Евреи пользовались исключительным правом на продажу серебра, поэтому монетными дворами владели евреи – поставщики серебра. Предприниматели-монетчики обещали высокие прибыли, которых они добивались за счет населения. Едва ли кто-нибудь из немецких князей мог устоять перед заманчивыми предложениями придворных монетчиков, чтобы лично не обогатиться или не погасить долги подобными приобретениями. Лишь в исключительных случаях, как это было при Фридрихе Великом, государство могло извлечь для себя какую-либо пользу.

Княжеские дворы периода барокко были центром представления роскоши. Примером служил Версаль, немецкие дворы стремились во всем подражать ему. Придворные ювелиры и банкиры должны были удовлетворять потребности князей в деньгах и роскоши. Поэтому не было ни одной резиденции без банкира и ювелира. Образцами того времени были Пруссия при первом короле, Австрия при Леопольде I, Саксония при Августе Сильном, Ганновер и Кельн, Вюртемберг при Эберхарде Людвиге и Карле Александре и Бавария. При Максе Эмануэле Мюнхен считался одним из самых блистательных княжеских дворов Европы. Когда в 1722 году должно было состояться бракосочетание принца Карла Альбрехта с дочерью императора Марией Амалией, из престижа нужно было блеснуть особой роскошью. Но государственная казна была пуста – на стране уже бременем лежал долг в 20 миллионов гульденов – нужно было делать новые долги. Всего, что могли предоставить христианские банкиры, Руффин из Мюнхена, Раунер из Аугсбурга, было слишком мало. Курфюрст, хотя он сам лично был против евреев, должен был прибегнуть к помощи придворных факторов. Главный придворный фактор из Зульцбахера Ной Самуэл Исаак при поддержке придворного фактора из Вены дал взаймы необходимые миллионы. Общая сумма составляла 3 млн. 313 тыс. 228 флоринов 35 крейцеров. Дорогостоящую свадьбу могли финансировать только придворные факторы.

И внешняя политика поддерживала придворных факторов. Вестфальский мир предоставил князьям право самим проводить свою внешнюю политику. Каждое государство стремилось приобрести новые земли, чтобы расширить свою страну, повысить ее ранг, добиваясь при этом прежде всего определенных субсидий от крупных держав, за деньги нанимали войска. Но суровые, холодные интересы политики и государства постоянно требовали денег, и придворные финансисты должны были доставать их.

Таким образом, во всех важных внешнеполитических событиях придворные финансисты принимали участие, прямо или косвенно: в дипломатических миссиях, при повышении в должности, при приобретении корон для королей и головных уборов князей, в финансировании войн, продавая и покупая земли, передавая субсидии.

По вопросам процентов, комиссионных, пени за просрочку платежей, долговых обязательств, векселей, залогов и закладов придворные банкиры всегда были кредиторами князей, их родственников, знати и придворных, важных чиновников. 25 августа 1722 года, когда Макс Эмануэль Баварский заключил со своим придворным банкиром Исааком первый крупный договор на заем 950 тыс. флоринов, он заложил ему все доходы и прибыли. Вольф Вертгеймер, сын крупного финансиста Габсбургов, 25 августа 1722 года дал курфюрсту взаймы 1 млн. 200 тыс. флоринов, и ему были заложены все внутренние и внешние ренты и доходы. Самому крупному придворному финансисту Баварии Арону Элиасу Зелигману были заложены доходы от налогов, когда в 1802 году он предоставил стране 3 млн. флоринов, а в 1808 году еще доходы от таможенной пошлины по новому займу на 4 млн. Самому крупному придворному финансисту Вены Самуэлю Оппенгейму были заложены все доходы Австрии. Между придворной знатью и придворными факторами в XIX и XX веках существовали тесные финансовые взаимоотношения. Вплоть до свержения монархии в 1918 году придворные финансисты оставались доверенными лицами и советниками по финансовым делам. Ротшильды являются представителями именно такого типа финансистов. Герсон Блайхредер в Берлине был не только государственным банкиром, придворным банкиром Гогенцоллернов, но и собственным банкиром дома ведущего министра. Нет сомнения в том, что эти придворные факторы приумножали состояние своих клиентов, получая за это приличное вознаграждение. Племянник Блайхредера, Пауль фон Швабах, оставался финансистом придворной знати Берлина до 1918 года, как и Ротшильды в Вене при последнем из Габсбургов на императорском троне.

Такой же плодотворной была и деятельность придворных факторов как поставщиков, особенно в период барокко. Придворный фактор обязан был снабжать ведомство гофмаршала, конюшни, кухню и подвалы. Он поставлял все, что необходимо от колыбели до могилы, от крещения до погребения. При дворе архиепископа в Бонне даже принадлежности для религиозных торжеств и церемоний должен был доставать придворный еврей.

Поставляя ювелирные изделия, многие придворные ювелиры стали миллионерами. Больше всего ювелирных изделий приобретали в свое время первый король Пруссии, Август Сильный из Саксонии, Макс Эмануэль Баварский, Эбергард Людвиг и Карл Александр из Вюртемберга, Клеменс Август из Кельна.

Монетчики вместе со своими единоверцами торговали драгоценным металлом и чеканили разменную монету. Неразбериха с деньгами, царившая в начале Тридцатилетней войны и позже, в XVII и XVIII веках, создавала условия для деятельности фальшивомонетчиков и предоставляла частным предпринимателям широкое и доходное поле деятельности. Богатство многих придворных финансистов было нажито именно благодаря участию в прибылях от такого рода деятельности. В Пруссии главными поставщиками Фридриха Великого были семьи Эфраима, Итцига и Исаака. Все они стали миллионерами, и еще в XX веке остались потомки этих придворных монетчиков, состояние которых ведет свое начало с XVIII века. Княжеская политика «перезакладывания» денег в общем и целом такая же безрадостная глава нашей истории, как и торговля солдатами.

Будучи монетчиками, придворные финансисты могли проникать в государственный аппарат и выполнять определенные служебные обязанности. В качестве интендантов и тайных военных советников поставщики войск в мирное и военное время держали в своих руках аппарат снабжения, особенно во время наполеоновских походов и освободительных войн. Большинство из них начинали свою деятельность, имея лишь небольшой капитал, и за несколько лет им удавалось приобрести солидное состояние. На поставках для армии Оппенгейм из Вены сделал блестящую карьеру. У него на службе находились почти все придворные евреи Германии. Нет ни одной семьи придворных факторов, которая не была бы упомянута в его актах как семья сопоставщиков или помощников. Организаторские способности Оппенгейма достойны удивления. К подобному утверждению может прийти любой непредубежденный историк.

Вецлар фон Планкенштерн, будучи на императорской службе поставщиком армии, стал мультимиллионером. Самыми крупными военными поставщиками Баварии были Байт Каулла из Гехингена, Давид Ильман из Пферзе под Аугсбургом, Абрахам Мендле из Кригсгабера и члены семьи Зелигмана из Пфальца. Следует подчеркнуть, что все поставщики армии вышли из придворных факторов.

После освободительных войн военное управление решило взять в свои руки обеспечение продовольствием. Прежние предприниматели перевели свое состояние в банки или вложили его в земельные участки. Финансисты семьи Зелигмана в 1835 году стали совладельцами Баварского ипотечного банка. У некоего барона Симона фон Айхталя, младшего сына Арона Элиаса Зелигмана, в 1814 году возведенного в дворянство, капитал акций составлял 3 млн. 347 тыс. флоринов, Майер Амшель Ротшильд и сыновья имели 1,5 миллиона, третий придворный финансист – Якоб фон Гирш – 1 миллион. Из всего капитала акций в 10 миллионов гульденов больше половины сосредоточились в руках этих трех придворных финансистов.

В XIX веке придворные финансисты принимали активное участие в основании крупных банков в резиденциях и больших городах Германии. Мадам Каулла, одна из известных немецких факторов (1739–1809), стала совладелицей Вюртембергского придворного банка в Штутгарте с капиталом в 150 тыс. гульденов.

Но в мануфактурном и ремесленном производстве придворные финансисты не смогли добиться особых успехов. Здесь у них дела не шли. Все снова и снова они возвращались к торговле. Лишь в XIX веке, когда были созданы благоприятные условия, они стали преуспевать и в этой области.

Придворные евреи часто состояли и на дипломатической службе как политические агенты, резиденты, консулы, советники посольств. Так, например, Беренд Леман, крупный финансист, помог Августу Сильному получить корону короля Польши; Лефман Беренс финансировал продвижение своего герцога при избрании его курфюрстом Ганновера, Йост Лимбан финансировал в Берлине коронацию первого короля Пруссии. Одна из важнейших задач княжеских придворных факторов состояла еще и в том, чтобы, используя свои связи в Вене, подготовить почву для желанного сословного повышения своих господ. Это стоило денег, и придворные факторы давали взаймы. Подарками (Douceurs) можно было даже заполучить голоса каноников на выборах епископа. Сотни тысяч талеров могли достать только княжеские придворные евреи. Епископы Мюнстер, Падерборн, Гильдесгейм из Кельна служат тому убедительным примером.

Субсидии, получаемые князьями в XVII, XVIII и в начале XIX веков, поступали исключительно от придворных финансистов. Несметное число миллионов талеров стекалось в казну немецких князей, а крупные суммы – просто в карманы правящих министров. И вряд ли какое-либо имя осталось незапятнанным. В министерстве иностранных дел в Париже можно было бы проверить все суммы и установить те лица, которые их получали. За подобные трансферты придворные финансисты получали не только соответствующие комиссионные, но и могли осуществлять все банковские операции от момента получения денег до их выплаты.

В 1703 году придворный фактор Пфальца Лемле Мозес получил в Вене субсидию на сумму 400 тыс. флоринов. Большие прибыли, полученные от трансфертов, во многом способствовали быстрому подъему дома Ротшильдов. Только с 1776 по 1814 год английские субсидии составили в Гессене 19 млн. 56 тыс. 778 талеров, в ходе Семилетней войны было получено 2 млн. 220 тыс. талеров, что составило всего 21 млн. 276 тыс. 778 талеров. В 1815 году Арнольд фон Айхталь вместе с отцом Ароном Элиасом произвел английских субсидий в баварскую государственную казну на сумму 608 тыс. 695 фунтов стерлингов, это были финансовые трансакции высокого класса. С середины XVIII века немецкие князья и государственные мужи получили от Франции субсидиями и подарками 137 млн. 226 тыс. 152 ливра, от Англии субсидий на 46 млн. 696 тыс. 576 фунтов. По расчетам Зомбарта, все суммы составили более миллиарда немецких марок.

Во все времена придворные факторы были лейб-медиками князей. Несмотря на все существующие ограничения, уже в средние века папы имели при себе наемных евреев в качестве лейб-медиков. Такие лейб-медики императора, как Паулус Вайднер из Билербурга и Пауль Рициус, барон из Шпринценштайна, были и первыми придворными факторами, возведенными в дворянство. Евреи были и придворными певцами, придворными художниками, придворными артистами. В «черном кабинете» удостоенный доверия еврей должен был подделывать печати на открытых письмах. Прав писатель Александр Захер-Мазох, сказавший о еврее-факторе:

«Нет никого, кем бы он не мог быть».

* * *

Политически самым значимым придворным фактором при дворе герцога Карла Александра Вюртембергского был Йозеф Зюс Оппенгеймер. Его путь от простого торговца и частного банкира до всесильного тайного советника, директора монетного двора и сборщика налогов, до крупного предпринимателя и некоронованного властителя земли Вюртемберг даже для периода барокко был своеобразным и единственным в своем роде. Этого придворного фактора возвышает над всеми другими придворными финансистами, даже над Ротшильдами, его сознательно проводимая политика, направленная на то, чтобы средневековое сословное родовое государство Вюртемберг превратить в современное абсолютистское государство. Юд Зюс потерпел неудачу и поплатился жизнью, но не только потому, что стиль его жизни даже по тем временам был непостижим. С юридической точки зрения вюртембергские власти были вправе предъявлять определенные требования к деятельности тайного советника. Юд Зюс занимал должность резидента с окладом 300 флоринов, как тайный советник получал 2 тыс. 356 флоринов, значился в списках казначейства, он обладал незаурядными деловыми качествами. Но во всем остальном падение и конец этого придворного фактора едва ли отличается от судьбы, которая настигала любого фаворита князя в борьбе между абсолютизмом и сословиями. Юд Зюс был финансовым гением, удивительно работоспособным, умным, изысканным, но он не был личностью. И для выполнения той политической задачи, которую он поставил перед собой, у него не было достаточно мудрости, отличающей подлинного государственного деятеля. Он недооценил возможных последствий своей политики.

Вся система привилегий, характерная для зарождающейся бюрократии того времени, сплотила придворных факторов в единую касту внутри единоверцев. Придворные евреи стали основой иудаизма и считались аристократами среди израильтян.

Служебное положение евреев при дворе подчеркивалось самим количеством занимаемых должностей: гофмейстер и старший повар, лакей и доверенное лицо, фактор, придворный ювелир, агент, резидент и, наконец, тайный советник. Особенно почетным титулом считался титул старшего придворного агента и казначея. Титул тайного советника имели крупные финансисты Йозеф Зюс Оппенгеймер, Беньямин Вайтель Эфраим и Крелингер в Пруссии, Израель Якобсон в Брауншвайге и Касселе.

При большинстве дворов, за исключением Вены, с титулом было связано определенное жалованье. И ставшие миллионерами придворные факторы, Ротшильды в том числе, этому окладу придавали большое значение, потому что именно он подчеркивал их предпочтительное положение. Жалованье, как правило, составляло несколько сотен талеров в год, 300–500 талеров или 500 флоринов, помимо этого полагалось еще какое-то количество продуктов. По тем меркам Юд Зюс получал довольно высокое жалованье – 2 тыс. флоринов, а также 356 флоринов на слуг и фураж. В Зульцбахе придворный фактор получал даже больше, чем министр. Обеспечивались и вдовы придворных факторов. Не следует забывать, что придворные факторы занимались еще и предпринимательской деятельностью, поощряемой различными привилегиями князя.

Назначение придворным фактором с соответствующим титулом и жалованьем, как и всех прочих чиновников, скреплялось особым документом, грамотой. Эти грамоты были подлинными произведениями искусства, написанные на пергаменте, отделанные красным бархатом и украшенные желтой лентой. Документ содержал обязательства придворного фактора верно служить интересам князя, приносить ему пользу и ограждать от неприятностей. Все документы (патенты) имели одинаковый текст. Складывалось впечатление, что дворы, впервые составили такие грамоты, пересылали их в соседние резиденции, а может быть, сами претенденты прикладывали образцы к своим заявлениям.

Но были и некоторые особые привилегии придворных факторов, которые вызывали недовольство единоверцев, такие, например, как освобождение от общих еврейских налогов, освобождение от суда раввина и подчинение княжескому суду наравне с другими чиновниками двора, право содержать собственную синагогу с раввином и школьными учителями, право брать себе в дом единоверцев для ведения хозяйства. Они могли не носить желтую звезду и уже давно получили право жить не в еврейских кварталах, а в пригороде, где могли приобретать для себя дома.

Крупные влиятельные финансисты, такие как семьи Гирша из Геройта и Зелигмана-Айхталь в Баварии, Израэля Якобсона на севере Германии, и многие другие придворные факторы Габсбургов издавна стали вкладывать свое состояние в большие земельные участки. В 1818 году Якоб Гирш, например, владел имением общей стоимостью в 580 тыс. флоринов. Стоимость монастырских и рыцарских земель, приобретенных Якобсоном в Вестфалии и Мекленбурге, превышала многие миллионы. После его смерти не могли точно установить эту стоимость.