Потоп. Огнем и мечом. Книга 2

– Сказать по чести, не много найдется таких, кто стал бы это отрицать, – отвечал ему Заглоба. – Да лучшее доказательство твоей глупости то, что ты удивляешься, как это я да поддел вдруг тебя на удочку, это я-то, который крымским ханом вертел, как хотел. Уж не думал ли ты, щенок, что я позволю тебе отправить меня с достойными людьми в Биржи и бросить в пасть шведам нас, величайших мужей, decus[62 - Украшение, гордость (лат.).] Речи Посполитой?

– Да ведь не по собственной воле я вас вез туда!

– Но ты был слугой палача, а это срам для шляхтича, это позор, который ты должен смыть с себя, не то я отрекусь и от тебя, и от всего рода Ковальских. Быть изменником – это хуже, чем быть палачом, но быть слугой того, кто хуже палача, – это уж самое последнее дело!

– Я гетману служил!

– А гетман – Сатане! Вот оно что получается! Дурак ты, Рох, запомни это раз навсегда и не спорь, а держись меня, – может, тогда из тебя еще получится человек. Знай, не одного я вывел в люди.

Дальнейший разговор прервал треск выстрелов, – это в деревне начинался бой. Затем выстрелы смолкли; но шум все еще продолжался, и крики долетали даже в этот укромный уголок в березнике.

– Пан Михал там уже трудится, – сказал Заглоба. – Невелик он, а кусает, как змея. Нащелкают они там этих заморских чертей, как орехов. Лучше бы мне не здесь, а там быть, а из-за тебя только слушать приходится из этого березника. Вот она, твоя благодарность! И это поступок, достойный родича?

– А за что я должен благодарить тебя?

– За то, что не в ярме ты у изменника и не погоняет он тебя, как вола, хоть ты для этого больше всего годишься, потому глуп и здоров, понял? Эх, а бой-то все жарче!.. Слышишь? Это, верно, шведы ревут, как телята на пастбище.

Заглоба нахмурился тут, тревога взяла его; вдруг он спросил у Роха, в упор глядя на него:

– Кому желаешь победы?

– Ясное дело, нашим.

– Вот видишь! А почему не шведам?

– А я бы и сам их лупил. Наши – это наши!

– Совесть у тебя просыпается… Но как же ты мог соплеменников везти к шведам?

– У меня был приказ.

– Но теперь-то приказа нет?

– Ясное дело, нет.

– Твой начальник теперь пан Володыёвский, и больше никто!

– Да как будто так!

– Ты должен делать то, что тебе пан Володыёвский велит.

– Вроде как должен.

– Он тебе перво-наперво велит отречься от Радзивилла и служить не ему, а отчизне.

– Как же так? – почесал голову Рох.

– Приказ! – рявкнул Заглоба.

– Слушаюсь! – ответил Рох.

– Вот и хорошо! В первом же бою будешь лупить шведов!

– Приказ есть приказ! – ответил Ковальский и вздохнул с облегчением, точно у него гора свалилась с плеч.

Заглоба тоже был доволен: у него были свои виды на Роха. Они вместе стали слушать отголоски боя, долетавшие до них, и добрый час еще слушали, пока все не стихло.

Заглоба обнаруживал признаки все большего беспокойства.

– Неужто им не повезло?

– Ты, дядя, старый солдат, а говоришь такое! Да ведь если бы шведы их разбили, они бы толпою мимо нас отступали.

– Верно! Вижу, и твой ум кое на что годится.

– Слышишь, дядя, топот? Они не спешат. Посекли, верно, шведов.

– Ох, да наши ли это? Подъехать поближе, что ли?

С этими словами Заглоба спустил саблю на темляк, взял в руку пистолет и двинулся вперед. Вскоре он увидел впереди темную массу, которая медленно двигалась по дороге, в то же время до слуха его донесся шумный говор.

Впереди ехало несколько человек, ведя между собою громкий разговор, и вскоре Заглоба услышал знакомый голос пана Михала.

– Молодцы! – говорил Володыёвский. – Не знаю, как пехота, но конница отличная!

Заглоба дал шпоры коню:

– Ну как вы там?! Ну как вы там?! Я уж терпенье потерял, хотел в бой лететь… Не ранен ли кто?

– Все, слава Богу, здоровы! – ответил пан Михал. – Но потеряли больше двадцати хороших солдат.

– А шведы?

– Положили мы их без числа.

– Потешил ты, верно, пан Михал, душу. Ну хорошо ли это было, оставлять меня, старика, тут на страже? Да я прямо рвался в драку, так хотелось мне отведать шведятины. Сырых бы ел, право!

– Можешь получить и жареных, их там десятка два испеклось в огне.

– Пусть их собаки едят. А пленников взяли?

– Ротмистра и семерых рейтар.

– Что же ты с ними думаешь делать?

– Я бы их повесить велел, ведь они как разбойники напали на деревню и резали людей. Но вот Ян говорит, что это не годится.

– А знаете, друзья мои, что мне тут за это время пришло в голову. Незачем вешать их, надо, напротив, поскорее отпустить в Биржи.