Летописи летающих островов. Книга 1. Через тернии к терниям

– Внутри чучела.

– Какого, чёрт возьми, чучела?! – крикнул мучитель, сопроводив вопрос ударом в живот пленника.

– Команда «Палача»… после набега на Темноречье… подарила нам чучело, смастеренное из бочки, стержней и частей тел нескольких темнореченцев.

Дознаватель помолчал какое-то время, затем подошел к двери, постучал. Почти сразу она открылась, и в проеме показались те же трое. «Уложите его», – сказал им палач. Те подошли к Киру, освободили на мгновение одну его руку от наручников и затем соединили руки браслетами со стороны живота. После силком подвели к стоящей параллельно одной из стен кушетке (похожей на медицинскую), ножки которой были винтами скреплены с полом и половина которой находилась в своеобразной железной то ли ванне, то ли корыте. Силой уложили спиной на неё начавшего сопротивляться Топоруба, и после закрепили допрашиваемого ремнями к ложу. Пускай, оно и не являлось «Прокрустовым ложем[3 - Прокрустово ложе – в греческой мифологии ложе, на которое разбойник Прокруст насильно или обманом укладывал путников: тем, кому оно было коротко, Прокруст отрубал ноги, а кому было длинно – вытягивал ноги по длине этого ложа. В переносном смысле – фразеологизм.]», но Кир уже знал, что лежать на нём будет тоже мучительно и не из приятного.

Затем трое ушли, и дознаватель подошел к лежащему Топорубу. Рядом, из стены выступал водопроводный кран, к концу которого был закреплен шланг. Палач не спеша надел Киру на голову знакомый ему мешок, затянул на шее веревочный узел, пустил воду, после взял в руки второй, свободный, конец шланга и навел его на скрытое мешковиной лицо Кира. Секунда. И вода полилась. Поток, стекая по закинутой назад голове прямо в ванну, частично впитываясь в ткань и плотно прибивая её ко рту и ноздрям, стал сбивать дыхание у Топоруба. Дышать ему становилось всё труднее, создавалось ощущение утопления. Вскоре он начал задыхаться. Дознаватель лил воду примерно минут пять, затем положил шланг в ванну, снял мешок и спросил:

– Мне продолжить?

– Нет… Не надо, – негромко попросил Кир.

«Настало время поведать ему часть правды, при этом признание следует подать таким образом, чтобы у дознавателя создалось впечатление, что от него не утаили ничего значимого. Для этого в признании нужно акцентировать, что ему рассказывают всё, именно всё. Надеюсь, дознаватель, услышав рассказанное, успокоится и с чувством выполненного долга и достигнутой цели прекратит допрос. Надеюсь, что он насытится частью истории. Как говорится, чтобы успокоить собаку, достаточно дать ей одну кость из нескольких».

– С чего это вдруг я должен остановиться? – с издевкой вопросил дознаватель.

– Я всё расскажу… Я всё расскажу, – громким тоном пообещал Кир.

– Я жду!

– Меня сместила команда.

– Когда именно? – на лице дознавателя можно было увидеть, что его начало охватывать чувство радости и довольства переломом в допросе. Вероятно, его понимании, видении, это был тот переломный момент, когда допрашиваемый ломался и рассказывал об изначально утаенном.

– После набега на Темноречье, – уточнил Топоруб.

– Почему?

«Прямо некоторые моменты говорить нельзя, надо вскользь, как будто невзначай, немного в сторону, чтобы слова эти навели его на определенную нужную мне мысль, чтобы он сам того не зная оттолкнулся от них, чтобы он думал, что сам разгадал дело (задачу). Нужно, чтоб палач сам догадался. Сам, но с моей подачи».

– Команда захотела ещё наживы. Рядом проезжал торгаш… Они хотели атаковать его.

– Ты был против? – предположил дознаватель.

– Да… Я настаивал, проигнорировать его и следовать дальше.

– Почему?

– Не хотел рисковать, – ответил Кир и добавил: – Да и он подозрительно себя вёл. – Кир остановился, чтоб отдышаться.

– Как именно?

– Обычно одинокие торговые судна стараются держаться подальше от кораблей без знамен, а он как будто специально рядом шёл.

– И в итоге?

– Команда вспыхнула неодолимой жаждой наживы, их было не отговорить.

– И? – параллельно последовал удар в живот.

– Произошел бунт… Меня сместили.

– Почему?

– Я… был против нападения… Команда – хотела атаковать…

– Почему?! – опять удар.

– Я был против.

– Почему?!

«Последовательные одинаковые ответы – раздражают, надо что-то другое».

– Не хотел… рисковать.

– Почему они оставили тебе жизнь? – поинтересовался палач.

«Кто – они? Команда или республиканцы? Вероятно, он имеет в виду команду».

– Так получилось… Схватили живьем, – в недоумении, простодушно ответил Топоруб.

– Ничего ж не мешало убить после. Так почему!?

Кир немного промолчал, пытаясь восстановить дыхание и обдумывая ответ.

– Почему!?

«Задолбал своим почему! Бесит уже».

– Почему!? – крикнул дознаватель, не унимаясь.

«Да потому, что я сказал им, где найти твою мать. Наверное, смотрелось бы красиво, прям эффектно, ответь я б так. Но я ведь не герой, куда мне, я просто борюсь за свою жизнь».

– Откуда ж мне знать… Возможно, у них на уме было только взятие корабля… Они передо мной не отчитывались…

– Повтори всё заново! – повелел дознаватель.

«Хороший вопрос – что именно он подразумевал под словом всё».

– После ограбления Темноречья… мы возвращались в Короноград… На обратном пути в Короноград мы встретили торговый корабль, недалеко от себя… Команда хотела атаковать судно, я был против… Произошел бунт. Меня сместили и связали… «Фурия» пошла за торгашом.

– Дальше, что было? – задал вопрос палач.

– Это… Оказалось ловушкой… «Фурия» пошла за торгашом прямиком в ловушку. Он привел нас к одному острову, за которым скрывался охотник-линкор… Произошла битва, во время боя члены моей бывшей команды меня развязали, чтоб я сражался, после я спрятался на «Фурии».

– Почему ты изначально утаил информацию, про бунт на «Фурии»?