Рублевка, скрытая от посторонних глаз. История старинной дороги

Среди рассеянной Москвы,
При толках виста и бостона,
При бальном лепете молвы
Ты любишь игры Аполлона.
Царица муз и красоты,
Рукою нежной держишь ты
Волшебный скипетр вдохновений,
И над задумчивым челом,
Двойным увенчанным венком,
И вьется, и пылает гений.
Певца, плененного тобой,
Не отвергай смиренной дани.
Внемли с улыбкой голос мой,
Как мимоездом Каталани
Цыганке внемлет кочевой.

«Двойной венец», которым Пушкин в стихах своих украшает чело княгини Волконской символизирует тот факт, что княгиня была и поэтессой, и певицей. А знаменитую итальянскую певицу Анджелику Каталани Пушкин слушал в один из ее приездов в Москву. Тогда она рассказывала, как случайно заслушалась в дороге пением простой цыганки из бродячего табора.

Екатерина Ивановна Трубецкая

Возвращаюсь к имени А. Г. Козицкой, в замужестве графини де Лаваль. Муж ее, французский эмигрант, звался в России Иваном Степановичем и сделал блестящую карьеру. Он стал камергером и тайным советником. Наведываясь в Москву, семья, как правило, посещала свое любимое Веледниково. Но жили они в основном в Петербурге. На Английской набережной у Сенатской площади архитектор Тома де Томон построил для них дошедший до наших дней дворец. В нем в свое время побывали Пушкин и Грибоедов, Мицкевич и Лермонтов. Именно об этом доме Лавалей пишет Пушкин в поэме «Медный всадник»:

Тогда на площади Петровой,
Где дом в углу вознесся новый,
Где над возвышенным крыльцом
С подъятой лапой, как живые,
Стоят два льва сторожевые…

На этом не заканчивается созвездие ярких имен русской истории, потомков Козицких. Ведь одна из дочерей Лавалей – это княгиня Екатерина Ивановна Трубецкая (1800–1854), последовавшая в 1826 году за мужем, полковником-декабристом князем С. П. Трубецким в ссылку в Сибирь. Она стала героиней поэмы Н. А. Некрасова «Русские женщины. Княгиня Трубецкая»:

Покоен, прочен и легок
На диво слаженный возок;
Сам граф-отец не раз, не два
Его опробовал сперва.
Шесть лошадей в него впрягли,
Фонарь внутри его зажгли.
Сам граф подушки поправлял,
Медвежью полость в ноги стлал,
Творя молитву, образок
Повесил в правый уголок
И – зарыдал… Княгиня-дочь
Куда-то едет в эту ночь…

И во второй половине XIX века Веледниково продолжает сохранять свой высокий владельческий статус. Хозяевами тут сделались графы братья Девиеры, полковник Александр и штаб-ротмистр Константин Михайловичи. Они вели свой род от первого генерал-полицмейстера Петербурга, женатого на сестре А. Д. Меншикова, ближайшего сподвижника Петра I. Интересно, что последний перед революцией владелец Веледникова в самую фамилию свою словно вписал красоту и пригожесть этих мест. Его звали Василий Тимофеевич Живописцев.

Он проживал в двухэтажном кирпичном доме, с чайной и торговой лавкой на первом этаже. Ему же принадлежали большие участки леса и окрестные луга. После революции дом национализировали, хозяина с семьей выселили в пристройку. И сейчас в Павловской Слободе живет его дочь Ольга Васильевна Маслакова. А вокруг Веледникова раскинулись тоже по-своему великолепные коттеджные поселки: «Усадьба Веледниково» и «Веледниково делюкс». Веледниково продолжает щедро делиться своими красотами с людьми.

3. Свидание в Давыдовском

Александра Осиповна Россет (1809–1882), в замужестве Смирнова, адресат ряда стихотворений А. С. Пушкина, была дружна со всем петербургским пушкинским кругом. Сюда входили Вяземский, Жуковский, А. И. Тургенев, Карамзины, а позднее Гоголь и Лермонтов. В своих позднейших воспоминаниях она рассказывает о встречах со многими известными людьми своего времени и отмечает в одной из записей: «Вблизи Воскресенска в деревне Давыдовской я встретила графиню Амалию Адлерберг, направлявшуюся в монастырь…»

Александра Осиповна Смирнова-Россет

Запись эта заинтересовала меня сразу в нескольких планах. Во-первых, А. О. Россет была хозяйкой имения Спасское, вблизи подмосковного Воскресенска. Но эта местность на Москве-реке получила статус и название города Воскресенска лишь в 1938 году, то есть через сто лет после вышеописанных событий. Да и деревни Давыдовской тут нет. Очевидно, что речь идет о деревне Давыдовское, что в шести километрах на юго-западе от города Истры, который в прошлом тоже именовался Воскресенском и расположен на реке Истре. Ныне деревня оказалась на скоростном Ново-Рижском шоссе, здесь имеются современные предприятия, и вплотную к деревне подступает коттеджный поселок Давыдовское.

Река Истра. Фото В. Вельской

Деревня Давыдовское

Река Малая Истра. Фото В. Вельской

Впрочем, вторгшиеся в жизнь деревни реалии XXI века почти не тронули роскошной природы окрестностей. Давыдовское окружено лиственным и хвойным лесом. Здесь есть привлекательный для взора пруд с беседками на берегу. А всего в двух километрах, на высоком правом бе регу Малой Истры стоит поселок Пионерский, бывшее имение Покровское-Рубцово, старинная вотчина бояр Нащокиных, принадлежавшая затем известному промышленнику Савве Морозову. Тут же – зоны отдыха, в соседней деревне Котово строят гольф-клуб, и уже функционируют вертолетная площадка и горнолыжный спуск.

Парк Покровское-Рубцово. Фото В. Вельской

«Деревня Давыдовское из уезда Звенигородский» упомянута в книге «Список населенных мест Московской губернии в 1862 году». По данным 1916 года, здесь было 34 двора и 277 человек населения. В начале XX века в деревне была своя земская школа. Неподалеку, на «Ильинском на городище», при погосте, находилась церковь Илии-пророка, построенная в 1859 году. Это был кирпичный одноглавый храм в псевдорусском стиле, сооруженный стараниями купца П. Г. Цурикова и разрушенный подобно многим другим церквам в 1938 году. К этому храму приписана была стоявшая в Давыдовском изящного рисунка деревянная часовня XIX века.

Сама часовня сооружалась в честь библейского псалмопевца Давида (Давыда), в честь которого деревня и получила свое название и которого А. С. Пушкин упоминает в известной эпиграмме на графа Воронцова:

Певец Давид был ростом мал,
Но повалил же Голиафа,
Который был и генерал,
И, побожусь, не проще графа.

Псалмы Давида перелагал на язык стихов М. В. Ломоносов. Об этом пишет Пушкин: «Вот почему преложения псалмов и другие сильные и близкие подражания высокой поэзии священных книг суть его [Ломоносова] лучшие произведения…»

А теперь в своем рассказе я возвращусь к имени графини Амалии Адлерберг. В Давыдовское блистательную светскую даму привела дорога к Ново-Иерусалимскому монастырю. Возможно также, что она посещала здесь одно из своих русских имений. Графиня оставила яркий след в истории русской культуры. Адлерберг – это ее фамилия по второму мужу, финляндскому генерал-губернатору графу Н. В. Адлербергу. Известна же она, главным образом, как баронесса Амалия Максимилиановна Крюднер (1808–1881). Это первый муж ее барон А. С. Крюднер (1796–1852) был секретарем русского посольства в Мюнхене и петербургским знакомым А. С. Пушкина. Интересно, что баронесса, урожденная Лерхенфельд, дочь баварского посланника в Петербурге, в действительности была побочной дочерью прусского короля Фрид риха-Виль гельма III от княгини Турн-и-Таксис и приходилась, таким образом, единокровной сестрой русской императрице Александре Федоровне, жене Николая I.

Амалия Максимилиановна Крюднер

Но не эти любопытные факты придали ореол известности баронессе Амалии Крюднер. По-настоящему знаменитой сделали ее два посвященных ей стихотворения русского поэта Федора Ивановича Тютчева (1803–1873), служившего в российской дипломатической миссии в столице Баварии городе Мюнхене. Стихи эти – шедевры тютчевской лирики. Вот первое из них, созданное еще молодым Тютчевым в 1834 году:

Я помню время золотое,
Я помню сердцу милый край:
День вечерел; мы были двое;
Внизу, в тени, шумел Дунай.

И на холму, там, где, белея,
Руина замка вдаль глядит,
Стояла ты, младая фея,
На мшистый опершись гранит, —

Ногой младенческой касаясь
Обломков груды вековой;
И солнце медлило, прощаясь
С холмом, и замком, и тобой.

И ветер тихий мимолетом
Твоей одеждою играл
И с диких яблонь цвет за цветом