Тостуемый пьет до дна

– В таком случае картину надо остановить и перенести съемки на следующее лето, – сказал я.

– Почему?

– То, что он предлагает, совсем другой сценарий. И дай Бог, если этот сценарий будет готов к зиме.

– Ну и что? Снимите зимой.

– Но вы же хотели, чтобы в фильме было путешествие по Волге. А зимой в России реки покрываются льдом и корабли с туристами по ним не ходят.

– Ну, пусть плывут на ледоколе. Это даже интереснее. Снежные поля. Волки. (Братья Лаурентисы видели ледоколы, когда снимали с Калатозовым «Красную палатку».)

– Красивая идея! – поддержал брата Луиджи. – Вижу такой кадр: великая река покрыта льдом. Ледокол медленно движется, оставляя за собой черный след. Высокие берега покрыты снегом. А вдалеке по белым полям проносится стая диких волков…

А на березках сидят домашние медведи и поют «Калинка-малинка»! – продолжил я.

– Что он сказал? – поинтересовался Луджи.

– Синьор Данелия хочет использовать в фильме русскую песню «Калинка-малинка», – вольно перевел Валера.

– Браво, Данела, – сказал Дино, – «Калинка» хорошая песня!

Он угостил меня сигарой, сам закурил и по-американски задрал ноги на стол. На подметках его мокасин золотой вязью было написано: «Дино Де Лаурентис».

Из кабинета старшего брата – Луиджи – я позвонил в Москву новому директору «Мосфильма» Николаю Трофимовичу Сизову, доложил, что происходит, и сказал, что картину надо останавливать.

Сизов сказал, чтобы я не паниковал, а подумал над итальянскими предложениями. Любовь – это не так уж плохо.

В Сабаудиа в гостинице нас встретили Родолфо, Аллегра и отвезли к себе на виллу. После ужина Сонего спросил:

– Аллегра говорит, что видела в России женщину за рулем такси. Это возможно?

– Возможно.

– А если Маша будет работать на такси, это не шокирует вашу великую державу?

Я пожал плечами.

И Родолфо рассказал новую версию. Альберто, как хочет Сорди, прилетел один. Он отстал от корабля в Ярославле и догоняет его на такси, за рулем которого русская девушка Маша. Получалась довольно-таки складная история. И многое, что было в нашей заявке, сохранялось. (Сонего сказал, что этот вариант устраивает и Сорди.)

Я снова позвонил Сизову.

– Вот видишь, а ты волновался! – сказал он. – Немного подумали, и уже что-то появилось.

А поздно вечером, уже около двенадцати, когда мы легли спать, из вестибюля позвонил Сонего и сказал, что приехал Сорди.

Самый популярный комедийный актер Европы, Альберто Сорди в жизни оказался простым и деликатным. Он извинился, что потревожил нас в такой поздний час, но раньше приехать не мог – с утра были съемки, а после четырех озвучание. Сказал, что очень рад, что я согласен с его предложением, и попросил, чтобы мы ему сразу присылали все, что напишем. Мы выпили по бокалу вина, и он уехал.

Мы начали вкалывать. Утром, ровно в восемь, завтракали на вилле и работали до обеда. Потом Аллегра кормила нас обедом, и мы работали до ужина. Потом Аллегра кормила нас ужином, и мы с Валерой отправлялись в гостиницу. Там я у себя в номере печатал на машинке то, что мы придумали за день, а Валера у себя в номере переводил и печатал по-итальянски. В море окунались только рано утром, до приезда Аллегры, и ночью, перед тем как лечь спать.

Через неделю позвонил Агаджанов и сообщил, что в Госкино таксистку утвердили, но просили, чтобы она работала только в дневную смену, возила в основном женщин и обязательно заочно училась в институте, педагогическом или медицинском.

– Лучше бы написали эту Машу проституткой, – сказал Сонего, – тогда не пришлось бы делать из нее занудливую учительницу.

Сели переписывать.

Дней через десять приехал Сорди и сказал, что он прочитал все, что мы ему прислали, стало лучше, но надо выкинуть русского, он только мешает.

– Это нельзя сделать, синьор Сорди! – сказал я.

– Надо. Станет намного динамичнее.

– Нельзя!

– Иначе я сниматься в этом фильме не буду!

«Спокойно, Данела, – сказал мне внутренний голос. – Не матери его! Он иностранец, одинокий сирота, будь с ним учтив». (Сорди не был женат и считался самым богатым женихом Европы.)

И я сказал:

– Ну, тогда, я думаю, вам придется пригласить на этот фильм другого режиссера.

И мы с Валерой ушли.

Народу на пляже никого. Я разделся догола и поплыл по лунной дорожке. Плавать я любил и заплыл далеко, так что береговые огоньки были еле видны. Перевернулся на спину и смотрю на звезды – вон Большая Медведица, а вон и моя Полярная Звезда…

Моя Полярная Звезда

После третьего курса архитектурного института летом нас послали на военные сборы в Нахабино. Перед отъездом выяснилось, что никаких родственников на свидания к нам пускать не будут – «не детский сад!» А мы с Ирой (моей первой женой) недавно поженились, нам не хотелось расставаться, и мы договорились, что каждый вечер, если небо будет чистым, с одиннадцати до двенадцати, одновременно, будем смотреть на Полярную Звезду. В лагере мы, естественно, спали в палатке, спать ложились в десять, я выжидал до одиннадцати, высовывал голову из палатки на волю, находил Большую Медведицу, справа – Полярную Звезду и преданно глядел на нее. Два месяца. В то жаркое лето только две ночи были облачные. Подъем у нас был в пять утра, и мне все время хотелось спать.

Когда я вернулся, у нас собрались гости, мама, как всегда, накормила всех вкусным ужином, потом включили проигрыватель, и начались танцы. А мы с Ирой вышли на балкон на пятом этаже дома на Чистых Прудах. Был вечер, внизу на черной поверхности пруда плавал белый лебедь Васька, а в темно-сером московском небе мерцали звезды.

– Давай смотреть на нашу звезду вместе, – сказал я Ире.

– Давай, – сказала Ира.

И мы посмотрели в разные стороны.

– Ты куда смотришь? – насторожился я.

– На нашу Полярную Звезду.

Настроение у меня испортилось.

– И где же там наша Полярная Звезда? – спросил я.

– А вон, красненькая, – и Ира показала пальцем на Марс.

Вертинская и такси цвета «металлик»