«Союз нерушимый…»

На его слова мы тоже не обратили внимание. Я лично подумал, – что каком то местному ловеласу Серёже понравилась моя Василиса и он через горничную оказал ей внимание таким вот престарелым образом.

После сытного позднего обеда, мы решили немного вздремнуть перед походом в театр.

Проснувшись в шесть вечера, мы заторопились в следующий пункт нашей программы «Мариинку» или «Кировский».

Чтобы не бродить по сумеркам и не заблудиться, мы вызвали, через дежурного гостиницы, такси. Хотя тут идти, если знаешь куда, десять минут. О чём нам сообщил недовольный таксист. В Ленинграде действовала европейская система службы такси. То есть, ты сообщал при заказе только адрес, от куда тебя нужно забрать, а место назначения сообщал уже при посадке непосредственно воителю. Таксист не имел права отказать, если он не хотел лишиться разрешения на работу. Его можно было лишиться и за меньшее. Например, если набирал мало балов, которые зависели от оценок, что выставляли тебе пассажиры.

Так вот, через три минуты мы выходили перед знаменитым Питерским театром. Я понятия не имел чем он так знаменит и что сегодня тут будут для нас демонстрировать. Но толпы людей вокруг него и тут же посыпавшиеся на нас с Василисой вопросы «нет ли у нас лишнего билетика?» говорили сами за себя. То есть и театр высший сорт и дают тут сегодня не туфту.

Наш путь лежал к служебному входу, где нас ожидали и должны были провести небольшую экскурсию и затем в наше ложе. Для этого мы обошли толпу у центрального входа и с правой стороны обошли сам театр. Ну так мне представилось, где этот служебный вход должен быть.

Стоило нам завернуть за угол обратной его стороны, как мы оказались на пустынной улице, а на обратном фасаде театра призывно для нас горел довольно тусклый светильник над служебным входом. Куда я и Василиса быстро направились. Так как время поджимало. Вошли с улицы в предбанник, тоже довольно тускло освещенный. Вернее, свет там давала только настольная лампа на столике при входе, за которым сидела благообразная старушка-билетёрша, – так по крайней мере у меня всплыло в голове от её вида.

– Опаздываем молодые люди, опаздываем, – удручённо она нас по доброму пожурила, рассматривая внимательно своими чуть озорными глазками.

– Добрый вечер, – почти одновременно с Василисой мы с ней поздоровались.

– Добрый, добрый. Вот, возьмите программки, – и протянула нам яркие буклетики.

– Бинокли не желаете? Не дорого, по пятаку за штуку. Но с возвратом. Тут оставите. Если меня не будет, – предложила нам билетёрша.

– Конечно, – я согласился и протянул ей гривенник за два бинокля.

– Приятного просмотра, – проговорила она нам в след и как будто из колодца, долетел её голос. Но мы внимания не обратили, так как уже быстрым шагом шли в фойе очередного Храма искусств, помятую, что театр начинается с вешалки, а продолжается в буфете, ха-ха.

Уже почти у гардероба нас нагнал лысоватый мужичок в несколько потёртом фраке.

– Вы из Англии?, – спросил он нас, запыхавшись.

– Из Аглетера, – поправил я его, удивлённо.

– Ну да, ну да. Добрый вечер ! Рад приветствовать дорогих гостей. А, как Вы прошли?, – спросил он озадаченно.

– Добрый вечер, – хором мы с ним поздоровались и я ответил:

– Так через служебный вход, – и кивнул в сторону, от куда мы пришли.

Он удивлённо тоже туда глянул и говорит:

– Вы что-то путаете, молодые люди. Тот давно уже не работает. У нас есть прекрасный, светлый, новый служебный вход, слева от главного, – и кивнул в противоположную сторону.

– Да ничего мы не путаем, – начал я насторожено.

– Вот и программки с биноклями, – подключилась ко мне Василиса и протянула их нашему новому знакомому.

Он посмотрел на них и взял одну программку и бинокль в руки и усмехнувшись сказал загадочно:

– Опять бабка Соня шутит. Вот гляньте на год.

И протянул мне программку назад. Сейчас она не выглядела так ярко, как там. И было видно, что ей место в музее или архиве. Надпись на ней вообще бросила в дрожь: «изд. Ленпечать ноябрь 1941г.».

– А, кто такая бабка Соня? И что это у неё за шутки такие?, – спросила вполне резонно Василиса.

При этих словах наш новый знакомый спохватился, принял ровную осанку и молвил хорошо поставленным голосом конферансье:

– Извините. Разрешите для начала представиться, заворг «Кировского театра» Леопольд Казимирович…

– Ха-ха-ха, – рассмеялась совершенно некстати Василиса и ещё и добавила, – как кот из мультика.

Я тоже не смог удержать улыбку, так как ко всему ещё и разглядел довольно внушительных размеров повязанный у того на шее театральны бант. – Ну вылитый Леопольд, – подумал я.

А Василиса не остановилась и продолжая хохотать, произнесла известную фразу:

«Ребята, давайте жить дружно !».

От задорного смеха Лисы наш Леопольд тоже улыбнулся и неудобный момент был пройден.

– Да, наградили имечком родители. Кстати, известные питерские театралы…, – начал Леопольд явно длинный рассказ о генеалогическом древе своей семьи, но был бесцеремонно прерван Василисой.

– Леопольд Казьмирыч, – так именно она его обозвала, обрезав отчество на свой манер, – расскажите нам наконец про бабу Соню.

– Кхм, не нужно так кричать о ней. Она, как бы это чётче выразиться. Бестелесная субстанция. Вот кто, – произнёс он полушепотом.

– Какая суб что?, – опешила Лиса.

– Привидение то бишь, – уточнил театрал.

Немая сцена. Мы стоим с открытыми ртами и смотрим то на Леопольда, то в темноту коридора, от куда мы пришли. Люди вокруг начали на нас оглядываться.

– Да Вы не волнуйтесь так. Она мирная и тихая. Вот кто ей понравится, то тому является и пускает без билета. Программку даст и бинокль за пять копеек тоже. У нас в музее берёт. Но ни разу не ошиблась. Вот и сегодня у нас действительно «Евгений Онегин», – начал нас успокаивать работник, тьфу, служитель Мельпомены.

– А кем она была до, так сказать…, – спросил я.

– Билетёршей, и на своём посту и умерла… в Блокаду, – грустно ответил Леопольд и тут же добавил, – но она весёлая, в день снятия Блокады в январе 44-го, который был последним рабочим днём театра перед ремонтом, она в конце представления вышла на сцену, таща на верёвке ящик настоящего французского шампанского, да и потом, когда захочет, то по бутылочке его дарит. Видно, тут есть погребок, который она только знает. Ведь из музея то программки и бинокли таскает…

В этом месте нашей беседы прозвенел первый звонок.

– Ой, а я Вам про наш театр так и не успел ничего рассказать. Я быстро…

И он начал свой краткий экскурс в историю «Мариинки»:

– Сегодня Мариинский или Кировский театр является визитной карточкой Санкт-Петербурга то бишь Ленинграда, его заслуженно причисляют к старейшим и лучшим мирoвым теaтрам oперы и бaлетa. А берёт он своё начало от Большого театра, основанного в 1783 году по приказу императрицы Екатерины II, которая абсолютно не думала, что он будет выполнять такие функции. Поначалу на его сцене ставили музыкальные и драматические спектакли. ?ocле того, как построили нoвoе здaние в 1859 гoду, театр решили назвать ?apиинским в честь супpуги Алексaндpa II – импеpaтpицы ?apии Алексaндpoвны. С 1935 года он также носит название – Ленинградский ордена Ленина и ордена Октябрьской Революции академический театр оперы и балета имени С. М. Кирова, часто сокращённо – Кировский театр. Прижились оба названия и используются в зависимости от описываемых событий его истории, – уточнил Леопольд и продолжил:

– Первый театральный сезон в новом здании открылся 2 октября 1860 года оперой Михаила Глинки «Жизнь за царя». Изначально опера имела название «Иван Сусанин». Но один из государственных министров, посетив репетицию, посоветовал переименовать оперу и назвать её – «Жизнь за царя». Михаил Глинка долго не соглашался. Для него важен был героизм Сусанина, это он хотел поставить во главе угла, сделать тему подвига центральной. Тогда было предложено и другое название «Смерть за царя». Однако, после рассуждений и дискуссий, выводом которых стало убеждение в том, что «за царей» надо только жить, закрепилось название «Жизнь за царя». И композитор согласился. Сейчас опера снова идёт под первоначальным названием «Иван Сусанин». Царей то нет !

– Кстати, для царской сeмьи в тeaтpe былa пoстpoeнa oтдeльнaя poскoшнaя лoжa. А в ней, есть пoтaйнaя двepь. И ведёт онa пpямo в гpимёpки apтистoв. Это было сделано для того, чтoбы любой из монархов мoг пoблaгoдapить арстистов пoслe выступлeний. Бытует легенда, чтo потайной дверью нередко пoльзoвaлся импepaтop Никoлaй II, чтoбы «особенно поблагодарить» свою любовницу бaлepину ?aтильду Кшeсинскую.

– Ааа, понятно теперь зачем к ней подземный ход прокопали из Зимнего, – прервала рассказ о театре, Василиса.