Охотники за ФАУ

– Связисты утверждают, что временами ночью связь на коротких волнах нарушается, – закончил он.

Сысоев покачал головой и пошел к подполковнику Синичкину.

Вернулся он раздраженный.

– Невыполнение приказания вышестоящего командира – нарушение. Недонесение в срок – тоже нарушение.

– Все правильно!

– Дело не в этом. Медаль-то ты все же заслужил! Сдается мне, подполковник Синичкин решил, что ты хотел его подсадить и поэтому не сообщил о продвижении войск. У нас, как и во всяком учреждении, довольно сложные взаимоотношения…

21

После совещания, чтобы не идти домой в тягостном молчании, Баженов начал рассказывать о поездке.

Сысоев знал о новом методе минирования: на других фронтах немцы уже применяли его, но подробности неизвестны. А на нашем фронте это первый случай. Сколько часов на описание «многоэтажной» мины с толстой чекой дал он Помяловскому? Даже не поручил?! Ошибка. Нельзя самому браться за все. Танковые окопы и маневрирование танками – тоже интересно! Пусть Помяловский опишет устройство танковых окопов, а Баженов – систему маневрирования. А вот что ночью нарушается радиосвязь на коротких волнах, это уже не первый случай. Поначалу объясняли неопытностью радистов, но это явление наблюдается и у опытных. Он, Сысоев, уже сообщал об этом.

Особенно заинтересовал Сысоева рассказ о наших танках, подбитых неизвестным оружием. В хате он внимательно просмотрел зарисовки, дотошно расспрашивал, не обнаружил ли Баженов воронок, не заметил ли следов взорвавшейся мины. Как и Баженов, он пробовал догадаться, почему раненый немец бредил о «Фрау» и о патронах? Может, он командовал «Фойер!» (огонь), а не «Фрау»?

Он внимательно прислушался к рассказу о стальной трубке и обрывке электрического кабеля.

– Даже если б они при исследовании специалистами оказались деталями давно известноного оружия или даже бытового агрегата, все равно их надо было взять с собой, – сказал он наставительно. – Таков порядок. Ведь сам же подметил – трубка окрашена в зеленый цвет. Это цвет военной маскировки, он должен был тебя насторожить!

Баженов слушал, шагая по комнате; подошел к окну, понюхал красную цветущую герань.

– Нюхай, запоминай запах, – бросил Сысоев. – Тоже этакая «мелочь»…

– Запоминать?

– Пономарев из химотдела велел. Носит герань по всем отделам и настоятельно просит всех нюхать.

– Зачем?

– А затем, что, если почувствуешь где-либо запах герани, сейчас же надевай противогаз и объявляй химтревогу. А сейчас садись к столу и подробно опиши все, что как-то может быть связано с гибелью этих танков.

Сысоев позвонил в бронетанковый отдел – знают ли там о загадочной гибели двух танков у Гнилушки? Знают. А причины? Нет, не похоже на мины. Ну и неправильное у вас донесение. Мы тоже не знаем. Пока не знаем.

22

Смеркалось. Вдали затарахтел движок штабной электростанции, и над столом вспыхнула лампочка. Сысоев опустил на окно плащ-палатку.

Когда работа приближалась к концу, от оперативного дежурного явился вестовой с приказанием лейтенанту Баженову срочно явиться к шестому, то есть к члену Военного совета армии генералу Соболеву.

– Расскажите-ка, что это вы там натворили? – голос Сысоева выдавал сдерживаемую тревогу.

– «Расскажите вы ей, цветы мои…» – начал напевать Баженов, стремясь скрыть и свое беспокойство за показной шутливостью.

– Отставить, лейтенант! Член Военного совета без чрезвычайных причин не будет вызывать к себе лейтенанта. Ведь существуют и политотдел, и политуправление… Вид неряшливый! Какого черта у вас все время отвисает кобура!

– «Парабеллум» тяжелый.

– Добудьте портупею. Подтяните ремень потуже. Поправьте пилотку. Чуть вправо. И голову держите выше. Ваша так называемая выправка… Смотреть противно. Одно слово – скоростной выпуск… Наденьте шинель: может, пошлет с кем-нибудь из офицеров «сверху» на передовую.

Баженов быстро вбежал на крыльцо большого дома, в котором помещался генерал Соболев. Дорогу ему преградил рослый автоматчик.

Баженов попросил вызвать адъютанта. Автоматчик позвал второго автоматчика, и тот, выслушав лейтенанта, пригласил его зайти в коридор и подождать.

Баженов вошел и откозырял. Сухощавый полковник-юрист с толстым портфелем на коленях холодно посмотрел на него, на приветствие не ответил и продолжал сидеть, как нахохлившийся ястреб.

Полный, круглолицый подполковник интендантской службы кивнул и, шевеля губами, продолжал поспешно листать блокнот с записями.

Полковник медицинской службы, надевший фуражку на поднятое колено, заговорщически подмигнул Баженову и кивнул на стул рядом.

Баженов старался не сидеть как «скоростной выпускник» и, внутренне усмехаясь, подумал, что, как ни старайся, а в глазах этих полковников он, лейтенант, – все равно первоклассник. Военврач держался очень непринужденно. Тут же он стал рассказывать Юрию забавные эпизоды из медицинской практики и расспрашивать – где лейтенант служит, откуда родом, женат ли, есть ли дети, какая профессия у него была «на гражданке». А узнав, что Баженов до войны занимался журналистикой, сразу же перекочевал на литературные темы. Он горячо приглашал Баженова в свой госпиталь, где обещал ему «поразительный материал для сотни романов» и где «что ни врач – то художественный образ».

Сам полковник медицинской службы родом из Одессы, сейчас он начальник госпиталя одиннадцать-двадцать шесть. Если лейтенанту случится попасть к нему (но лучше, впрочем, если этого не случится) – он сделает все возможное и даже больше. Зовут его Матвей Иосифович Равич. Баженову очень понравилось, что полковник не «задается», а главное, что он, видимо, добрый, веселый и благожелательный человек. Юрию показалось, что они с ним – «люди без встречной неприязни», как гласит китайское определение.

За дверью, откуда доносился густой раздраженный баритон, уже побывал военюрист, заходил и интендант и выскочил оттуда красным и потным. После военврача была очередь Баженова, но со двора вошел еще один полковник. Еще с крыльца прозвучало его требовательное «У себя?»; ответа автоматчика он не дослушал, на ходу скользнул взглядом по Баженову, будто не видя его, как по неодушевленному предмету, и взялся уж было за ручку двери. Но тут Баженов, рассердившись, решительно перехватил ручку, резко (и бессознательно в тон полковнику) бросив: «Из оперотдела, по срочному вызову!», прошел в кабинет.

23

За письменным столом сидел седеющий генерал.

– По вашему вызову лейтенант Баженов явился!

Захлопнув папку, генерал внимательно взглянул на него, сказал «подойдите» и вдруг спросил: