Хранитель подземелий

– Знаю. Ведь именно ты меня убил. Я мертва, Глоддрик. Как и ты, – она пожала плечами, – ты давно мертв изнутри, но ведь еще дышишь. Почему я не могу жить внутри тебя?

– Ты прошлое, Рикке. Воспоминание. Давно пора тебя отпустить. Нельзя жить прошлым.

– Так тебе мастер Агриппа сказал? М-м-м, – она улыбнулась и продолжила, – ничего не получится, Глоддрик. Твоя прошлое вечно будет тебя преследовать. Ты никуда от него не денешься, как и от самого себя. Ты демон во плоти, Глоддрик. И навсегда им останешься. Ты не способен жить, как нормальные люди, ты можешь лишь убивать и сеять хаос, разруху. Для таких, как ты, никогда не будет мира и покоя.

– Что тебе от меня нужно? Я не могу изменить то, что произошло тогда. Мне жаль, но ты тоже сделала свой выбор. Ваша община убивала людей, Рикке. Я же их защищал.

– О, как удобно. Ты всегда этим прикрывался. Говоришь, что ты защищаешь жизни простых людей, а сам лишь пользуешься этим, чтобы наслаждаться звоном мечей. Но меня не обманешь, я слишком хорошо тебя знала.

– А если и так? Я спас людей от вас. От равшаров. От северян. Спасаю от преступности. Вы же нападали на мирных людей. Убивали всех, кто не шел за вами.

– Мы одинаковы, Глоддрик, в том, что не можем жить без сражений. И друг без друга, я всегда тебя любила. Даже после того, как ты меня предал, даже когда мы скрестили клинки, я не отказалась от своих чувств. Ты думаешь, что защищаешь людей от подонков вроде нас. Но мы могли им принести свободу от гнета Ганзарула. От поборов вельмож. Люди могли бы жить свободно и счастливо, как мы с тобой. Но ты привел Карательный Отряд в наше убежище и разрушил наше счастье. Я отдалась тебе без остатка, а ты меня так жестоко предал. Живи с этим.

– Я сделал много зла, Рикке. Многих убил. Но я старался, чтобы это было на благо. Чтобы люди могли жить без страха. Не боясь, что к ним придут такие, как ты и начнут устанавливать свои правила. Я не жалею, что остановил тебя и твоего учителя. И поступил бы так же.

– Зачем тогда ты сошелся со мной?

– Я думал, ты не такая, как они.

Глоддрик неплохо разбирался в людях. Но тогда, лет двадцать пять назад, он пал ударом чувства, затмившего его рассудок. Ему казалось, он встретил женщину, которая его поймет и примет, поскольку она такая же, как он. Кто же знал, что она станет его ночным кошмаром?

– А я видела тебя насквозь всегда. И могу сказать одно – как бы ты ни старался сделать лучше, все выходит наперекосяк. Ты приносишь лишь зло. Ты сам – зло, порождение Азроговых подземелий. Как и все мы, как и я. Не для тебя праздник жизни, тебе лишь бы кровью умыться. Не говори, что это не так, я же знаю, с какими глазами, с каким лицом ты дерешься. Ты стареешь, но не можешь остановиться. Это убьет тебя рано или поздно.

Ответить Глоддрик не успел – его выбросило из сна. Он проснулся в холодном поту на жесткой кровати, сбитой из сушеных тростниковых стеблей. Встав в одних штанах и ночной рубашке, он посмотрел в окно. Уже рассветало.

***

Йоши и Эрлингай с плененным клирийцем остались ждать на центральном дворе крепости Гилеард, Норберт Гартахол сказал, что отправится известить Глоддрика об их прибытии. Внутри было мало людей, что лишь добавляло комфорта прибывшим, ведь на них бы непременно начали глазеть – еще бы, узнаваемый человек королевской крови, зеленокожий татуированный чародей в буром заплатанном балахоне с древесным посохом и скрюченный заклятием удержания клириец, который не может сделать ни шагу без соизволенья мага. Все же во внутреннем дворе был один рослый паренек, который сразу же ими заинтересовался. Парень в деревенской рубашке, лаптях и стриженый под горшок, ростом не уступал Эрлингаю.

– Вот дела! Я здесь стою уже час, ожидаю, пока меня впустят, думал, как же скучно, но не ожидал, что произойдет что-то столь необычное, как явление таких гостей. Старик, ты же маг, да? Ты прямо вылитый Третий Архимаг Йоши-Року с картинок из книг Ревиана Гувера! А ты очень похож на Эрлингая, его я видел на листовках! У нас они сохранились, те самые, на которых изображен ты верхом на коне, въезжающий в побежденную столицу Севера – Балнор. Я тогда еще под стол пешком ходил. Ну ты и постарел, конечно!

Не успели они и взглянуть на подбежавшего незнакомца, как он продолжил:

– А кто это с вами, клирийского шпиона поймали? Вообще странно, клирийцы вроде дружелюбный народ и козни редко строят. Что привело вас сюда? – не дав им и слова вставить, юноша говорил без остановки дальше, словно забыл о вопросе, – вот меня – желание присоединиться к Карательному Отряду и навести порядок на родине. Родом я не отсюда, из деревни Козьи Загоны, это совсем у черта на рогах. Но я многому способен научиться, представьте, что будет, если весь Вархул услышит о моих деяниях. Как же хорошо, что я уломал матушку меня отпустить!

Эрлингай, криво усмехнувшись, качая головой, переглянулся с Йоши, который снисходительно пожал плечами, мол, я сам когда-то был почти таким же.

– Неудивительно, что она тебя отпустила, ты столько болтаешь, что я бы на ее месте тебя бы просто выгнал! – не удержался Эрлингай.

– Я-то? Вы не видали нашего пчеловода! Вот у него и впрямь рот не закрывается, чуть зайдешь к нему – так и к вечеру не воротишься. Вообще, мужики, как же мне осточертела эта деревенская жизнь! С утра до вечера одно и то же – то одежду в ручье постирай, то прополоть грядки, то участок поля вспахать, дров наколоть. Иногда мать моя не стесняется просить меня помочь ей что-нибудь связать. Какой позор!

– Как тебя зовут, друг мой? – спросил Йоши.

– Клажир я, я бы мог рассказать об этимологии своего имени, но это очень долгая история, могу лишь сказать, что его часто носили члены благородных семей Аргои, так что у меня вполне могут быть дворянские корни, а значит…

Йоши-Року не смог воздержаться от наставления, слишком привык он к роли наставника, готового в любом встречном узреть ученика и указать путь:

– Клажир, ты ведь не хуже нас понимаешь, у пустых голов длинные языки. Я понимаю, твое юношеское сердце трепещет перед буйством красок, из которых жизнь созидает бесконечное множество картин. Ты юн, хочется о многом сказать, и это прекрасно, поскольку побуждает к большим свершениям на пути к духовности, но тебе, друг мой, не хватает тишины. Тишины разума. Не удастся понять жизнь тому, кто не умеет слушать. Освободи разум, открой его врата к новому, и твоя жизнь уже будет прожита не зря.

Если бы это произнес Эрлингай, на Клажира это бы не подействовало, но у Архимага речи обладали определенным воздействием на живое. Клажир словно утопал в янтарных глазах зеленокожего старца. При этом лицо Йоши выглядело сравнительно молодо, а двигался он вполне резво, не хуже здорового пятидесятилетнего человека. В его словах таилась сила, но не та разрушительная и подавляющая, что была у Алагара. Изречения Йоши действовали проникновенно, они ненавязчиво поступали в разум и просаживали там семена, из которых весьма быстро произрастали мощные столпы уверенности в правоте слов хаглорианца. В его энергетике было нечто чистое и возвышенное, Клажиру на мгновение, встретившись взглядом с Йоши-Року, захотелось познать как можно больше, изучить этот мир и самого себя, принять смирение и пойти по стопам мудрых.

– А как я пойму, что я стал лучше, достиг чего-либо?

– О, это нескончаемый процесс, мой юный друг! Обучение границ не имеет. Тебе всегда будет, куда расти. Главное – будь мягок, но не покорен, будь тверд, но не жесток. Во всем ищи баланс, равновесие. Найди учителя себе по душе, как бы ни был хорош мастер, если между ним и его подопечным нет согласия, обучение не имеет смысла. Но никогда не сотвори себе кумира, опасность погрязнуть в чужих идеях и нереализованных устремлениях может закрыть тебе путь к развитию, поэтому хороший учитель должен защитить учеников от собственного влияния.

– Но я даже не знаю, кем хочу быть. Я, может, и явился в Гилеард, но не уверен, что быть Карателем – это мое призвание.

– Прислушивайся к зову своего сердца и ищи в своем пути удовольствие. Но удовольствие в идеале сопровождаться трудностями, ведь лишь преодолевая себя мы становимся сильнее. Не проси судьбу о легкой жизни, проси сил, чтобы справиться с тяжелой. И неважно, если не получается, как медленно ты продвигаешься, главное останавливаться.

Спустя мгновение вышел человек в темной одежде и белой древесной маске, вокруг прорезей глаз были намалеваны языки пламени – та же символика Карательного Отряда.

– Кстати, парень, – уходя, бросил Эрлингай, – этот старик, как ты выразился, и есть Третий Архимаг и Хранитель Хаглоры – мастер Йоши-Року.

Двери закрылись, а Клажиру оставалось лишь дожидаться приема и осмысливать слова старого жителя лесов Лайнур-Арая.

***

Убранство внутри не отличалось изысканностью – ни гобеленов, ни картин. Зато были развешены патриотические лозунги, листовки с призывами помочь родине и инструкциями, как готовиться к бою и ухаживать за оружием. Темноты внутри не было – факелы постоянно меняли, но освещали они либо голые стены, либо совершенно не нужные куски бумаги, на которых было начертано то, что давно уже приняли для себя или знали многие Каратели. Настаивал на их сохранении Глоддрик, твердя, что повторения – мать учения, а порой самые простые вещи соблюдать сложнее всего, поэтому, если напоминание будет у его подопечных перед глазами, командору будет спокойнее. Пленного первый патруль Карателей сразу принял и отвел в допросную, Йоши лишь взял с них обещание, что они не притронутся к нему, пока тот не обсудит насущные дела с Глоддриком. Глашатай препроводил их на верхние этажи, затем вывел на крышу. Йоши уже не первый раз видел зубчатое ограждение бастиона, из которого стрелок мог бы вести огонь и чувствовать себя вполне защищенным. Там их ждала старая знакомая Йоши. На вид ей было лет тридцать пять, одета неброско, в белого цвета сарафан, длинные русые волосы до середины спины и серые глаза выдавали в ней аргоянку по этнической принадлежности.

– Танриль? Слава Анлариэль, я тебя смог встретить! – Йоши радостно заключил ее в объятиях.

– Учитель? Господин Эрлингай? А я-то как рада! Меня просили принять гостей, но предчувствие меня не обмануло – так и знала, что гости на сей раз будут непростые.

– Умница, не забыла моих уроков – маг в первую очередь должен научиться доверять своим чувствам.

Танриль по прозвищу Отшельница в Карательном Отряде знали все. Она была целительницей и чародейкой. Юная Кэлрен именно у нее и училась искусству врачевания травами. Но мало кому она говорила, что училась магии под личным руководством самого Йоши-Року. Хаглорианец еще в юные годы этой девы увидел мягкость ее души и стремление помогать ближним, посему уклон в ее обучении он сделал на целительство, в котором столь искусны дети леса.

– Обычно я занимаюсь обыском гостей, – сказала смуглая южанка, прислонившаяся к ограде, – но обыскивать брата Его Величества и Архимага было бы неслыханным оскорблением.

– А говорят, Каратели жестоки, – сказал Эрлингай, – но говоришь ты, как вполне учтиво.

– Ты плохо меня знаешь, Эрлингай Львиный Рёв, – ответила Энмола, пригладив творческий беспорядок на своей прическе, – но не будем терять времени, вас, я полагаю, командор Харлауд пожелает принять лично. Стоит удалиться в его кабинет.

– В недра Арзроговы бюрократию, – резкий возглас Глоддрика, поднимавшегося с лестницы, донесся до гостей, – что привело чародея и командующего королевской стражи ко мне?

За прошедшие годы он сильно изменился, пришла на ум мысль Эрлингаю. Постарел. Тогда, в начале девяностых годов, на стене Вархула, когда северяне шли всей гурьбой на штурм, он также стоял на стене, но выглядел куда более полным сил. Тогда ему было около сорока, на лице морщин было куда меньше, ходил он с прямой спиной и весьма прытко. Сейчас же Ганрайский Демон немного осунулся, при ходьбе он чуть наклонялся вперед, сутулился, но не сильно, и отчасти прихрамывал. И остался одноглазым. Тем не менее, Глоддрик оставался, несмотря на свое увядание, одним из сильнейших бойцов всего Союза, если не Ранкора. Но было понятно, что лучшие годы его позади, а время его боевой годности приближается к закату.

– Приветствую, Глоддрик, – Эрлингай учтиво поклонился, – долгое время мы не виделись после войны на юге.

– Мир и свет в дом твой и душу, Глоддрик Харлауд, – приветственно вознес посох кверху Йоши, – я надеюсь, мы не сильно тебе помешали своим визитом?

– Зависит от того, с чем вы пришли, – решил обойтись без приветствия Глоддрик, – перейдем сразу к делу. Нет времени на любезности.

Танриль вздохнула и развела руками, мол, он всегда в таком расположении духа, вам стоит привыкнуть. Эрлингай мотнул головой Йоши, дескать, говори ты, у меня хуже выйдет. Хаглорианец кивнул и заговорил:

– Нам довелось повстречаться с моим бывшим учеником. Варзхелом Арнлоугом, тем самым, что имел наглость угрожать королевской особе. В Сухих Колодцах мы столкнулись с приспешниками императора Азрога. Пусть и не совсем осознанно, но люди готовы следовать его губительным планам. Невежество – благодатная почва для семян зла. Темный чародей со своими сотоварищами собрал вокруг себя ганрайских головорезов. На наших глазах в фамильном доме клана Поющих Ветров останки императора Заргула были перенесены Варзхелом в неизвестном направлении. Поможет нам выяснить, куда именно – достоверный источник информации, пленный воин из сего клана, предавшего наш мир. Глоддрик Харлауд, бич равшаров и изменников короны, известно ли тебе что-нибудь о делах изменщиков?

Йоши не просто так задал этот вопрос. Магу не удавалось проникнуть в чертоги разума Ганрайского Демона и прочесть его мысли – слишком велико было сопротивление Глоддрика. Но от хаглорианца не укралось, что, несмотря на невозмутимо-каменное выражение лица при упоминании останков Заргула в глазу ганрайского ратоборца мелькнул отблеск стыда. Тот будто бы вспомнил момент, который считал своим позором. Так оно и было. Глоддрик до сих пор не мог отпустить досаду от упущенных останков Заргула, хоть и понимал, что против мага, даже не самого могущественного, он немногое может сделать. Можно тренироваться всю жизнь, а после одним огненным заклятием маг-новичок сотрет в прах, сведя на нет годы упорной работы.