В моей душе, и все, – о, все! – чем был я,
Вложил туда…
Я не могу… я больше не могу!
Пауза.
Виттихен
Присядь и отдохни, там есть скамейка!
Дорогу не увидишь в темноте.
Гейнрих
Присесть и отдохнуть! Да если б ты мне
Дала постель из пуха и шелков,
Она мне кучей мусора была бы.
И если б материнский поцелуй, –
А мать моя давно уже в могиле, –
Теперь на лбу моем разгоряченном
Напечатлелся, – он мне так же мало
Способен был бы дать успокоенья,
Как жало ос.
Виттихен
Да что и говорить!
Постой немножко. В погребе остался
Глоток вина.
Гейнрих
Нет больше силы ждать.
Воды!
(Поспешно приближается к колодцу и садится на закраине.)
Виттихен
Так зачерпни воды и выпей.
Гейнрих, изнеможенный, зачерпывает из колодца воды и пьет, сидя на закраине. Нежный голос поет с тихой жалобой из колодца.
Голос
Гейнрих, мой милый, возлюбленный мой,
Что ты сидишь над водою глухой?
Встань от колодца! Ступай!
Больно мне! Не ожидай!
Прощай! Прощай!
Пауза.
Гейнрих
Старуха, объясни, что это было?
Что назвало по имени меня
Так жалобно? Я слышал ропот: «Гейнрих»,
Он до меня дошел из глубины,
И вслед затем так тихо, еле внятно:
«Прощай! Прощай!» Старуха, кто ты? Где я?
Мне кажется, что пробудился я,
Мне все знакомо здесь: скала и домик,
И ты сама; мне все знакомо здесь
И все-таки так чуждо. Неужели
Все то, что сердце пережило, было
Одно дыханье только, звук пустой,
Он есть и нет его и вряд ли был он?
Старуха, кто ты?
Виттихен
Я? Да ты-то кто?
Гейнрих
Ты говоришь, кто я, старуха?
Я это часто спрашивал у неба,
Но никогда ответа не слыхал.
Одно лишь достоверно: кто б я ни был,
Зверь, полубог, ничто или герой,
Я солнечный подкидыш, захотевший
Найти свой дом: беспомощный и жалкий,
Тоскую я о матери своей,
И, на меня смотря в сиянии ярком,
Она раскрыла нежные объятья,
Но не достать никак ей до меня.
Что делаешь ты там?
Виттихен
А вот узнаешь.
Гейнрих
(поднимаясь).
Прошу тебя, иди и посвети мне
Кровавым светом лампочки твоей,
Чтоб я нашел дорогу на высоты.
Раз буду там, где прежде я царил,