Милый друг

– Теперь ваша очередь, господин комиссар. Здесь я почти что у себя дома.

Потом, со скромным видом, он осторожно закрыл за собой дверь.

Час спустя Жорж Дю Руа входил в редакцию «Ви Франсез».

Вальтер был уже там; он продолжал руководить своей газетой и тщательно за ней следить, так как она получила огромное распространение и сильно поддерживала всё разраставшиеся операции банка.

Издатель поднял голову и сказал:

– А, это вы! У вас какой-то странный вид! Почему вы не пришли к нам обедать? Откуда вы?

Молодой человек, уверенный в том, что его слова произведут впечатление, объявил, делая ударение на каждом слове:

– Я только что свалил министра иностранных дел.

Вальтер думал, что он шутит.

– Свалили министра? Как это?

– Я изменю состав кабинета. Вот и все. Давно уже пора убрать этого негодяя.

Старик, пораженный, решил, что его сотрудник пьян. Он прошептал:

– Что вы говорите? Вы сошли с ума!

– Нисколько. Я только что застал свою жену с Ларош-Матье. Полицейский комиссар установил факт прелюбодеяния. Песенка министра спета.

Вальтер, ошеломленный, совсем поднял очки на лоб и спросил:

– Вы не смеетесь надо мной?

– Ничуть. Я даже напишу сейчас об этом в хронике.

– Но чего же вы хотите?

– Раздавить этого мошенника, этого негодяя, этого преступника, вредного для общества.

Жорж положил свою шляпу на кресло и прибавил:

– Пусть берегутся те, кто станет мне на пути. Я никогда не прощаю.

Издатель все еще не мог понять, в чем дело. Он пробормотал:

– А… ваша жена?

– Завтра я начинаю дело о разводе. Я ее отошлю к покойному Форестье.

– Вы хотите разводиться?

– Конечно. Я был смешон. Но мне приходилось притворяться дураком, чтобы уличить их. Это сделано. Теперь я хозяин положения.

Вальтер не мог прийти в себя. Он смотрел на Дю Руа испуганными глазами и думал: «Черт возьми! С этим плутом надо ладить».

Жорж продолжал:

– Теперь я свободен… У меня есть кое-какое состояние. Я выставлю свою кандидатуру на новых выборах в октябре у себя на родине: там меня знают. Я не мог занять видного положения и заставить себя уважать с этой женщиной, которая казалась всем подозрительной. Она меня провела, как дурака, пленила и забрала в свои сети. Но как только я ее раскусил, я стал следить за ней, негодяйкой.

Он расхохотался и сказал:

– Бедный Форестье, вот кто был рогоносцем… ничего не подозревающим, спокойным, доверчивым рогоносцем. Ну теперь я освободился от нароста, который он мне оставил в наследство. Теперь у меня руки развязаны. Теперь я далеко пойду.

Он сидел верхом на стуле и повторял как во сне:

– Да! Я далеко пойду.

Старик Вальтер продолжал смотреть на него широко открытыми глазами и думал: «Да, он пойдет далеко, этот плут».

Жорж встал.

– Я напишу статью. Надо это сделать осторожно. Но для министра она будет ужасной, знайте это. Этот человек уже на дне моря, ничто не вытащит его оттуда. У «Ви Франсез» нет больше оснований щадить его.

Старик колебался несколько мгновений, потом сказал:

– Пишите, поделом им, пусть не занимаются такими делами.

IX

Прошло три месяца. Дю Руа только что получил развод. Жена его снова приняла фамилию Форестье. 15 июля Вальтеры должны были уехать в Трувиль, и на прощание решено было провести день за городом.

Поездка была назначена на четверг; в девять часов утра компания выехала в большом шестиместном дорожном ландо, запряженном четверкой лошадей.

Завтракать предполагали в Сен-Жермене, в павильоне Генриха IV. Милый друг выразил желание быть на этой прогулке единственным мужчиной, так как он не выносил присутствия физиономии маркиза де Казоля. Но в последнюю минуту решено было заехать за графом де Латур-Ивеленом и похитить его прямо с постели. Его предупредили еще накануне.

Экипаж крупной рысью выехал на авеню Елисейских Полей, потом проехали Булонский лес.

Стоял чудный летний день, не слишком жаркий. Ласточки описывали в воздухе большие круги, и след от их полета, казалось, долго оставался в синеве неба.

Дамы – мать в середине и дочери по бокам – сидели в глубине экипажа, мужчины – Вальтер между двумя приглашенными – на передней скамейке.

Переехали через Сену, обогнули Мон-Валерьен, потом поехали вдоль реки, через Буживаль в Пек.

Граф де Латур-Ивелен нежно смотрел на Розу. Это был человек уже немолодой, с длинными редкими бакенбардами, которые развевались от малейшего ветерка, что давало Дю Руа повод говорить: «Он эффектно пользуется ветром для своей бороды». Де Латур-Ивелен и Роза были уже месяц как помолвлены.

Жорж, очень бледный, часто поглядывал на Сюзанну; она тоже была бледна. Глаза их встречались, казалось, сговаривались о чем-то, понимали друг друга, обменивались какой-то мыслью, потом снова друг друга избегали. Госпожа Вальтер была спокойна, довольна.

Завтрак затянулся. Перед тем как вернуться в Париж, Жорж предложил пройтись по террасе.

Сначала остановились, чтобы полюбоваться видом. Все встали в ряд вдоль стены и принялись восторгаться широким горизонтом. У подошвы холма протекала по направлению к Мезон-Лафиту Сена, похожая на огромную змею, извивавшуюся в зелени. Направо, на вершине холма, вырисовывался чудовищный силуэт акведука Марли, напоминавший гусеницу с большими лапами, а внизу, в густой чаще деревьев, скрывалось само Марли.