Ангелос

– Нужно как-то разбудить бабушку! Я найду способ! – протестовала Джаннет, вырываясь из рук матери. – Ты хочешь сказать, что я больше никогда ее не увижу? Ее увезли от меня куда-то? Куда?

– Малышка, мы не сможем ее разбудить. Все умирают, когда постареют.

Девочка замерла на миг, а потом, с трепетом задала вопрос:

– Мы тоже умрем?

– Да. – прошептала Алина, убеждая себя в том, что рано или поздно кто-то поведает Джаннет об этом законе жизни, и лучше пусть это сделает она сама.

Выросшая в советское время, когда не особо поощрялись религиозные разговоры, Алина была недостаточно осведомлена о понятиях «жизни после смерти». И, хотя Союза уже не существовало, годами вбиваемые в сознание детей субъективные понятия системы мира оставляли свой след в их жизнях. Поэтому Алина не была уверена: стоит ли говорить Джаннет что-то о вечности души, тем более, что сама она об этом мало что слышала.

– И я умру? – продолжала спрашивать девочка.

– Когда-то и ты…– сказала мама и крепко обняла дочь.

– И ты умрешь? – с еще большим ужасом спросила Джаннет.

– Да. – Алина опустила взгляд.

– И тогда мы больше никогда не увидимся? – заплакала малышка, крепче обнимая мать.

– К сожалению, да, родная. – сжав в объятиях девочку, Алина горько заплакала вместе с ней.

Так ранним утром в маленькой квартире стояли две души. Крепко обнявшись, они рыдали, потому, что не знали: ждет ли их встреча после такой сладкой, но короткой жизни.

Затем в квартиру ввалилось много родственников. Казалось, поток их не прекратится, и маленькая квартира вот-вот разорвется на клочки от их напора. Они громко плакали и причитали. Джаннет смотрела на всех этих людей, многих из которых она едва знала, с нескрываемым ужасом. Отца нигде не было видно.

– Джаннет, – окликнула ее соседка Сева, стоявшая в дверях, рядом с подругой Эльзой, – иди сюда. Лала звала тебя, хочет с тобой поиграть.

Джаннет была рада убежать из дома, но оставлять мать одну ей тоже не хотелось. Взглядом она поискала Алину и нашла ее среди нескольких женщин на кухне. Худая и высокая Эльза уже протискивалась между плачущими людьми, направлялась к подруге, чтобы утешить ее. Увидев Севу, Алина утвердительно кивнула дочери. Джаннет побежала к соседке. Та раскрыла ей свои теплые и мягкие объятия.

– Ты моя дорогая! – выдохнула она, сгребая девочку на руки и относя к себе домой.

От Севы пахло домашними пирожками. Женщина несла Джаннет в соседний блок. На улице тоже толпилось много людей. Джаннет выискивала среди них отца. На мгновение ей показалось, что она заметила его грустное, осунувшееся лицо.

– Папа! – крикнула девочка, но Сева быстро забежала в блок, поднимаясь на свой этаж.

– Твой папа занят, малышка. Поговоришь с ним потом, а сейчас иди к подружке.

Когда Сева опустила Джаннет на пол в коридоре своей квартиры, из комнаты с топотом выбежала упитанная кудрявая девочка. Она бросилась к Джаннет и крепко обняла ее. Она обнимала Джаннет точно так же как Сева, с любовью и заботой. И пахло от нее теми же пирожками.

– Пойдем ко мне в комнату, я покажу тебе мою черепашку! Она живет в коробке из-под папиных туфлей. Гляди, какая забавная. – затараторила Лала, втягивая грустную и растерянную Джаннет за собою в комнату.

Девочка была ошеломлена новостью о смерти бабушки и тем, что эта самая смерть придет ко всем ее любимым. Но веселая болтовня Лалы всегда отвлекала ее. Сегодня подруга особо старалась отвлечь Джаннет, которую забавлял ее по-матерински заботливый характер.

– Тетя Алина разрешила тебе остаться у нас на ночь! Прекрасно, правда? Попробуй пирожок. Черепашка почему-то отказалась.

Вдруг в окно что-то стукнуло, и девочки бросились поглядеть. На улице стоял чумазый мальчишка, перебирая в руках камушки различных размеров. Казалось, он раздумывал, какой камень запустить следующим, если его не услышат, и в то же время не разбить оконное стекло.

– Это Рашид! – воскликнули обе девочки, будто бы именно его они и ожидали увидеть.

А мальчик высматривал в окне Джаннет, приложив ладонь ко лбу. Но солнце отражающееся в окне не давало ему толком разглядеть, есть ли рядом с Лалой кто-то. Угадав, что Рашид уже узнал от своей мамы – Эльзы грустную новость и так же обеспокоен состоянием их общей подруги, Лала еле заметно кивнула, давая мальчику понять, что он пришел по верному адресу. Этого знака было достаточно, чтобы бегом пуститься в подъезд.

До самого вечера друзья развлекали Джаннет, а Сева потчевала их всякими вкусностями. Совсем поздно Рашиду пришлось вернуться домой, а девочки сели смотреть записанный на кассету мультфильм. В эту ночь подруги уснули рядом, крепко обнявшись.

2008 год

Большой оранжевый кленовый лист с уже засохшими широкими прожилками сорвался с дерева и, медленно лавируя на легком ветерке то вправо, то влево, опустился на широкий подоконник здания государственного университета. Шестнадцатилетняя студентка первого курса юридического факультета Джаннет сидела за партой у этого окна и завороженно наблюдала игру осени за окном. Блестящие локоны девушки как всегда своенравно завивались по всей длине. Но теперь они стали намного светлее, чем в детстве, и полностью повторяли оттенок светло-карих глаз Джаннет. Мягкий ветерок коснулся ее волос, и девушка улыбнулась, вдыхая аромат осеннего сада.

В редкие мгновения, когда она оставалась наедине с собой, Джаннет предавалась своему миру фантазий. Сейчас перед ее взглядом вырисовывалась резная скамейка под фонарем, какие часто изображались на картинах 19-го века. Ей было бы самое место в этом осеннем саду. Детские придумки никак не хотели покидать ее, и в них она, несомненно, являлась главной героиней. Джаннет представляла себя с томиком стихов сидящей на этой скамейке, в пышном платье по моде позапрошлого столетия. Рядом с собой она видела необыкновенно умного, но не скучного кавалера, с которым бы вела беседы. Лица его Джаннет еще не придумала, но ясно представляла его статную осанку, высокий рост и строгий костюм. Джаннет не сомневалась, что любовь этой придуманной барышни, в которой она видела себя и ее загадочного спутника настолько сильна, что будет жить даже после смерти.

В середине этих девичьих мечтаний прозвенел звонок, и преподаватель римского права вошел в аудиторию. Поздоровавшись, он сел за свой стол и стал внимательно изучать журнальную страничку. Не готовые к опросу, студенты нервно напряглись, каждый в ожидании, что преподаватель сейчас произнесет его фамилию.

– Может быть, кто-то из вас хочет добровольно вызваться отвечать? – сказал учитель, поправляя очки на тонких золотистых ушках и выжидательно оглядывая аудиторию.

Увидев потянувшуюся вверх ладонь Джаннет, многие ребята расслабленно выдохнули.

– Он уж за кого возьмется, так весь урок допрашивает. – со смесью благодарности и жалости посмотрел на девушку одногруппник.

– Мне легче сейчас ответить, не люблю ожидания. – шепотом бросила Джаннет, вставая из-за парты.

Не успела девушка встать за кафедру, как в глазах у нее будто бы зажглись маленькие огоньки, которые притянули к себе внимание не только учителя, но и скучающих обычно на его уроках студентов.

Тем временем в старой кофейне, недалеко от государственного университета за столиком сидел молодой красивый мужчина в темно-серой вязаной водолазке, плотно прилегающей к его широким плечам. В грубоватой, по виду привыкшей к тяжелому труду, ладони этого человека изящно украшенная чашка кофе, как ни странно, смотрелась естественнее, чем в руках у анорексичного лжеаристократа, сидевшего за соседним столиком и тщетно пытавшегося разговорить собеседницу. Саид чувствовал каждой клеточкой своей кожи ее взгляд. Внешне он выглядел очень спокойным, но раздражение в его душе нарастало с той же силой, что и тучи, которые слишком рано собирались на сегодняшнем осеннем небе. Сколько еще сердец предстоит ему разбить? Сколько еще хрупких девушек и опытных женщин попадутся в его сети? Сколько раз он будет привязываться к милому существу и будет вынужден его бросать? Сколько еще раз он будет вырывать любовь, тепло и нужду в заботе о человеке из своей души? Задания даются тем, кто может их выполнить. За это Саид и презирал себя.

«Как легко живется людям. – думал он. – Они появляются на этот свет, полный возможностей и путей, которые имеют право свободно выбирать. Чего не скажешь об ангелах. Ангелы всегда знают свое предназначение. А вот люди должны жить – чтобы найти каждый свое».

Саид мог злиться и раздражаться, но никогда не жалел себя. Его смятение было не сродни даже чувству жертвенности. Хотя в прошлых перерождениях, глядя на его отважные поступки, люди часто счтитали его жертвенником, отдавшимся трудам и высшим целям человеком. Вот только он никогда не считал себя таковым. Саид знал, что он не мог ничем жертвовать, так как ему в этом мире принадлежали не вещи и не поступки. А лишь бессмертная душа. Да и та всецело принадлежала Богу, чьей частичкой, по сути, и являлась.

Он встретил взгляд девушки, сидящей за соседним столиком и, прочитал на ее лице тихую мольбу, о которой даже она сама наврядли догадывалась. Саид резко отвернулся к окну, но до него донесся голос парня, говорящего на все более повышенных тонах.

– Мама вчера выбрала для тебя подарок в люксовом парфюмерном бутике. Она уже настроилась на встречу, все уши мне прожужжала, и ты только сейчас говоришь, что не готова? – негодовал парень, и жилистая шея его вытянулась вперед, словно он хищная птица, пытающаяся запугать свою добычу. Его выпученные глаза с огромными белками, яростно вглядывались в собеседницу.

– К чему такая спешка? А ты не подумал посоветоваться со мной, прежде чем назначать нам встречу с твоей мамой? – тихо, но твердо спросила девушка.

Ей всегда было неуютно рядом с ним, хотя, первое время, она надеялась, что это от смущения и все пройдет после первого поцелуя. Этого не случилось. Он то и дело одергивал ее, размазывая вокруг замечания. Вот и сейчас Бану ерзала на стуле, выдавая тем самым свое волнение. Девушка теребила рукав красной кофточки из тонкой шерсти, отчего в ладони ее оставался мелкий пух, который она сворачивала в комочки.

– Ты должна радоваться, что я и моя семья так серьезно к тебе относимся!

Стоило Бану на что-то пожаловаться, как ее слова ловко оборачивались против нее, что и произошло снова. Очередная нападка лишь вызвала удивление на лице девушки. На мгновение она перестала щипать шерсть со своего рукава и замерла с приоткрытым ртом. Но тут же опустила голову и вновь принялась теребить рукав. Ей надоело постоянно защищаться и что-то доказывать. Увидев, что девушка не оценила отношение его семейства, парень сделал над собой усилие, чтобы не взорваться гневной тирадой посреди людного кафе. Он рывками вбирал воздух в свои растопыренные ноздри и не подозревал, насколько устрашающе выглядит со стороны. Хотя, возможно, его целью и являлось заставить девушку безропотно подчиниться.

– А к моей бывшей подруге, Диларе, ты тоже серьезно относишься? – все же решилась спросить девушка, оторвав взгляд от своего несчастного рукава и возмущенно посмотрев на парня. Ее голос тоже прозвучал немного громче обычного, и Бану испугалась, увидев какую реакцию это вызвало на лице ее друга. Но она уже не могла остановиться. – Твоя мама и с ней повидалась? Она должна выбрать: кто из нас подойдет тебе в жены, правильно?

Краска злости стала заливать лицо парня до тех пор, пока не поднялась до корней его желтых волос, уложенных в шевелюру явно не принадлежащую к современной моде.

– Мы с Диларой старые друзья. В последний раз мы абсолютно случайно повстречались в Турции: мы оставались в одном и том же отеле. – независимо от себя начал оправдываться парень.

– Я видела фотографии с дискотек в этом самом отеле. – как можно спокойнее произнесла Бану, но уязвленная гордость подкатила слезы к глазам. Эта же гордость заставила девушку отвернуться, чтобы не выдать своего состояния.