Ангелос

Бану перевела взгляд на необычного незнакомца за соседним столом, и это помогло ей сдержать предательские рыдания, готовые вырваться наружу прямо здесь и сейчас. Но ей совсем не хотелось еще больше унижаться перед человеком, который вел себя как неуравновешенный подросток и к тому же так грубо растоптал ей сердце. Сердце, которое она всерьез намеревалась подарить ему.

Парень с минуту молчал, потирая кофейную ложку, лежавшую на накрахмаленной салфетке. Костяшки его длинных пальцев напряглись, и тонкая кожа на ладони уродливо натянулась. Но молчание продолжалось недолго, он решил продолжить натиск:

– Это нормально, Бану. Я здоровый мужчина. Такие девушки как Дилара лишь помогают набраться опыта. Но когда мы поженимся, у меня будешь ты, и мне не нужен будет никто! – проводя напряженной ладонью по лицу, говорил парень.

Ему казалось: речь его звучит убедительно, но так казалось только ему. Наигранный взгляд не произвел впечатления на Бану, а лживая речь доставляла ей боль.

– У тебя буду я, а у твоего отца связи с моим дядей, не так ли? Ведь это он так торопит тебя. Твоя мама успела даже рассказать об этом матери Дилары.

– Дилара все это придумала из ревности! Хоть я и считаю ее подругой, признаюсь тебе честно: она без ума от меня. Как и многие девушки. Но я выбрал тебя, а ты веришь словам завистниц. Пойми, она хочет помешать нашему браку! – прикрикнул парень сорвавшимся на фальцет голосом.

Он не ожидал, что Бану воздвигнет вокруг себя такую стену. Но когда увидел, что не смог сдвинуть ни одного кирпичика этой стены, произнес спокойным голосом:

– Ты уже достаточно взрослая девочка. Даже если смотреть на наши взаимоотношения с точки зрения выгоды – это удачный брак не только для нас, но и для вашей семьи, неужели ты этого не можешь признать? Разве ты настолько глупа, что ждешь принца на белом коне и вечную любовь? Мы довольно богаты, и я (взгляни на вещи трезво) самая лучшая партия, которая когда-либо у тебя будет. Посмотри на себя, сними эти розовые очки. Кому ты нужна? Никому. – он сделал еле заметную паузу, чтобы четче выделить слова, которые хотел впечатать в сознание девушки. – Кроме меня. С кем ты общаешься? Ни с кем!.. Кроме меня. Целыми днями живешь в своем глупом мирке, читаешь эти дешевые романы. Радуйся, что я обратил на тебя внимание. И это от меня, выгодного во всех отношениях для любой девушки парня, ты отказываешься, как от не нужной посредственности. Стоит мне только свистнуть и любая тут же прибежит ко мне!

Слова его возымели действие, и Бану съежилась, ощущая себя упитанной дурнушкой, не наделенной ни умом, ни талантами. Девушка склонила голову под взглядом своего мучителя, обхватив торс руками, словно это помогло бы подсознанию увидеть ее стройнее, чем она себе представлялась. Он никогда не упускал шанса принизить ее самооценку. Откуда ей было знать, что так проявляются его собственные многочисленные комплексы? Сдаваться было нельзя, для нее это было бы равно погибели. Ее самомнение итак уже сжалось до размеров обыкновенной, самой неприметной точки.

– Вот и свисти! А я не хочу быть «любой»! И брака по расчету я тоже не хочу!

Злоба закипала внутри парня, и перегнувшись через столик, он схватил Бану за плечо, сжав его с такой силой, что девушка вскрикнула, а костяшки его пальцев побелели, словно вот-вот прорвутся через сухую кожу.

– Ты никуда не денешься от меня, Бану! – прошипел парень, все сильнее сдавливая руку своей жертвы. – Сейчас ты пойдешь со мной, мы должны поговорить наедине.

Испуганные глаза девушки доставили ему удовольствие.

– Я никуда с тобой не пойду! – борясь не столько с болью, сколько с обуявшим ее страхом, выдохнула девушка.

И тут она увидела, как лицо парня исказилось в уродливой гримасе: кто-то на такой же манер сжал руку ему самому. Саид стальной хваткой держал плечо парня, чтобы тот почувствовал, как это больно, когда, кто-то во много раз сильнее тебя показывает свою силу. А то, что Саид намного сильнее, не вызывало сомнений ни у Бану, ни у ее парня. Он уже давно отпустил ее и вперил жалкий, дикий и возмущенный взгляд на Саида. Высокий мужчина смотрел на него как на напроказившего ребенка, как на крошечную кусачую букашку.

– Давай, с тобой пойду я. Выйдем? – грубо, но спокойно произнес Саид.

– Что ты себе позволяешь? – выкрикнул парень, но голос его сорвался, как у подростка, застигнутого врасплох старшеклассниками, когда он сам пытался поиздеваться над учениками помладше.

– Уходи, пока ты цел. – спокойно произнес Саид.

Он одним движением выдернул парня из-за стола, словно тот весил не более чем пакет мусора, от которого поскорее хочется избавиться, чтобы не чувствовать больше смрадный запах. Лишь теперь Саид отпустил его руку.

Парень растерянно смотрел на своего обидчика, но побоялся поднимать шум. Бросив ненавистный взгляд на Бану, и выкрикнув: «Кажется все здесь ненормальные!» в попытке спасти свою задетую гордость, он выбежал из кафе. Хлопнув дверью, он сел в свою спортивную машину, поспешно удалившись с места этих неприятных событий.

Девушка изумленно смотрела на своего спасителя. Она не знала: плакать ли ей от обид, нанесенных ее теперь бывшим парнем, или же просто смеяться над его трусостью. Она не могла отвести взгляд от чисто выбритого притягательного лица мужчины, появившегося в самый нужный для нее момент. Можно было подумать, что этот мужчина, собрал в себе лучшие черты героев многочисленных романов, прочитанных ею за всю жизнь. Но он был слишком реален, чтобы казаться всего лишь книжным героем, находился слишком близко, чтобы оказаться плодом ее воображения, и смотрел на нее слишком серьезно, совсем не так, как романтичные графы смотрят на своих утонченных избранниц. Его глаза теперь были серыми, такого же цвета, как его шерстяная водолазка, и такими же суровыми, как сегодняшнее небо.

В этот дождливый вечер из кафе они вышли вместе.

«Саид, мой дядя попал в серьезную переделку. Мы продаем загородный дом. Я не смогу даже продолжить образование. Сейчас мне так нужна твоя поддержка, любимый!» – сообщение, отправленное Бану, застало Саида в машине по пути в банк, в который он недавно перешел работать. Они встречались уже несколько месяцев, и Бану делилась с Саидом всеми своими секретами.

«Еду». – второпях написал он своей девушке, заворачивая машину в обратную сторону всего в нескольких десятках метров от здания банка. Но отправить сообщение Саид не успел, так как отвлеченный мобильным телефоном за рулем, он чуть не врезался в проезжавший мимо автомобиль, водитель которого смачно выругался и со всех сил, как заведенный, надавил на сигнал три раза. А сигнал у этой машины был записью соловьиных трелей.

Больше Бану не приходили сообщения от Саида. Больше она его никогда не видела. Он не отвечал на ее бесчисленные звонки, и девушка подумала, что отношения эти были нужны ему только ради денег и статуса ее семьи. Так Бану поняла, что пора ей начинать самостоятельную жизнь и самой зарабатывать, чтобы вытянуть семью из затруднительного положения. Длинными ночами она мучилась в поисках решения, пока однажды не придумала единственно возможный выход. Девушка талантливо рисовала и умела красиво обставить пространство, поэтому она решила открыть дизайненерскую студию. Бану взяла кредит и задолжала многим родственникам и знакомым. С детства привычная ко всем удобствам, которые можно было иметь благодаря финансовым возможностям, теперь она чувствовала себя маленьким беспомощным птенцом, выпавшим из гнезда, которому, чтобы выжить, нужно было научиться летать самостоятельно. Только этот птенец был не одинок. Он должен был взлететь так высоко, чтобы суметь прокормить и защитить свою семью, обитавшую в прохудившемся гнезде.

С трудом выгрызая у победного пути каждый день и ночь, через пару лет Бану добилась больших успехов. Сосредоточив все свое внимание на проблеме семьи и отгоняя от себя мысли о предателе-Саиде, она сумела обеспечить себе и родным достойное существование. И только когда все кредиты, взятые в банках на различные проекты, вместе с процентами были погашены, а все долги возвращены, девушка возобновила образование.

Жизнь научила ее опираться на свои силы и ценить себя не за то, кто ее родня, а за то, какой личностью является она сама. Не сломавшись, как хрупкая ветка при первом же урагане, Бану перестала бояться того, что ее полюбят ради связей или денег, и в ее жизни перестали появляться такие люди. Каждый раз встречаясь лицом к лицу со все новыми типами людей, Бану стала разборчивее в отношениях. Теперь она не жаждала посмотреть в глаза Саиду, так жестоко поступившему с ней. Бану хотела бы, чтобы он видел: какой сильной она стала, каких успехов добилась, каков круг ее общения, но ярости в ее сердце больше не было. Она уже выплакала все слезы много месяцев назад, и тратить свои силы на злость по отношению к кому-то попросту не желала. Теперь, она, возможно, даже поблагодарила бы Саида, так неожиданно появившегося в ее жизни, и также неожиданно исчезнувшего из нее, за тот жизненный урок, который он ей преподал.

– Миша, подумай еще раз, прежде чем выходить на лед. – с мольбой в голосе проговорила Анна, сжимая в руках холодную ладонь мужа. – Я прошу тебя, пожалуйста!

– Мы ведь уже говорили об этом. – недовольно проговорил парень, не отводя взгляда от белеющей напротив ледовой сцены. Вот-вот объявят его имя, и он должен будет выступить со своим сверхсложным номером. Выступить, не обращая внимания на жуткую боль в копчике, безжалостно растягивая свежие послеоперационные швы, подвергая собственный позвоночник, да и саму жизнь смертельному риску.

«Михаил Петров!» – голос, объявивший очередного участника, взорвал трибуны Олимпийского стадиона бешеным шквалом аплодисментов и выкриками поддержки. Позабыв про Анну, Михаил прокатился к самой середине ледовой сцены.

Пятью минутами позже, разбившееся о лед поколеченное тело лежало перед тысячами глаз болельщиков. Многие миллионы людей, следящих за соревнованиями в прямом эфире, затаили дыхание. Анна молилась о том, чтобы он был жив. Хотя знала, что жизни в инвалидной коляске он не перенесет. Поэтому она не знала, что для него лучше.

Глава 5

Последний экзамен зимней сессии, подобно всем предыдущим, был сдан на отлично. Аккуратный университетский садик теперь был запорошен январским снегом. Наслаждаясь послеэкзаминационной свободой, Джаннет разглядывала побелевшие, сверкающие от мороза деревья. Она прикоснулась пальцами к их ледяным веткам и удивилась, не услышав в окутавшей сад тишине хрустального звона. В безветренную погоду это место было похоже на молчаливую залу снежной королевы. В центре располагался недавно полностью застывший фонтан. Прозрачные сосульки свисали со всех его сторон, словно время остановилось для воды, и в этот миг она замерла на весу, не успев стечь в округлый бассейн. А на самой верхушке этого многоярусного каменного сооружения собирались все новые и новые снежинки, образуя пушистые горки.

Овально подстриженные кустарники были похожи на пирожные, щедро посыпанные сахарной пудрой. Снежинки медленно витали в воздухе. Иногда легкий ветерок подбрасывал их вверх, а потом кружил в разные стороны по неведомой траектории, словно под какую-то волшебную рождественскую мелодию. «Когда снег падает ночью, кажется: кто-то встряхнул небесное сито и звезды сорвались с небосклона. – думала Джаннет. – Но когда снежинки падают днем, люди похожи на игрушки в стеклянном детском шаре, который потряс какой-нибудь маленький кудрявый ангелочек».

Стряхнув снег, с одной из недавно поставленных сюда резных скамеек, Джаннет села. Она не могла отвести взгляд от невесомых хлопьев, медленно опускавшихся на землю. Девушка подняла ладонь в надежде поймать легко парившую раскидистую снежинку, но лишь почувствовала прохладную капельку, появившуюся на руке. Причудливая снежинка почти сразу растаяла. А ведь другой такой же не было во всей Вселенной. «Такова и жизнь…» – подумала Джаннет.

– Не ранние ли это думы для столь юной девушки? – спросил хрипловатый мужской голос.

Иосиф Львович, пожилой преподаватель философии, сидел на скамейке напротив. Это по его предмету сегодня был самый последний и самый сложный экзамен. Угодить ему в ответах всегда было сложно, так как он требовал от студентов умения правильно излагать и твердо отстаивать свою точку зрения. Старик намеренно создавал дискуссии, а порой даже споры в аудитории, а сам в это время со спокойным удовольствием наблюдал за каждым учеником со стороны, сложив маленькие ладони на круглом животе, и точно так же скрестив ноги у самых пяток. Вот и сейчас, сидя в своей излюбленной позе, преподаватель направил проницательный взгляд из-под густых седых бровей прямо в глаза Джаннет. Его брови были настолько пушистыми, что казалось, это снег припорошил их. В своем сером шерстяном костюме, из-под которого выглядывала зеленовато-серая жилетка, и в этой позе, он походил на мудрого филина, примостившегося на толстой ветви лесного дерева.

– Простите, я не заметила, что произнесла это вслух. – смутившись, едва заметно улыбнулась Джаннет.

– Вы и не произнесли. Просто по вашему лицу всегда можно понять, о чем вы думаете. – парировал учитель и в глубоко посаженных маленький черных глазах его блеснули озорные огоньки.

– Весьма невыгодная черта для будущего адвоката. – усмехнулась девушка, пораженная тем, что ее чувства и мысли так легко понять.

Хотя учитель и не произнес, что же он «расслышал» из увиденного, Джаннет не сомневалась, что он с абсолютной точностью разгадал ее мысли.

– Нет. – вдруг серьезно сказал старичок и глубокие морщины на переносице, между насупившимися бровями стали заметнее. – Я не вижу вас адвокатом. Вы владеете искусством убеждения, но ваше призвание в другом как мне кажется.

– В чем же? – удивилась Джаннет.

Эта мысль была для нее абсолютно новой, даже чуточку запретной, так как она любила ставить себе четкие цели и доводить свои дела до конца. Любого рода неопределенность пугала ее, не давала покоя до тех пор, пока ее не заменяла ясность и четкость.

– Время покажет. – улыбнулся учитель.

– Если так, то получается, я зря сюда поступила? – Джаннет старалась не зависеть от мнения посторонних людей, но учителя для нее были особенными личностями, которых она возводила на пьедестал в своей душе; в слова которых она старалась вникать всем своим разумом.

– Ничего на свете не происходит просто так. – задумчиво произнес лектор, разглядывая голые ветви тополиного дерева, растущего прямо над скамейкой. Летом, в дневные часы его длинная и узкая тень будет как нельзя кстати сидящим на этой скамейке. – Всему есть причина и объяснение. Знания, полученные здесь, должны очень пригодиться вам в будущем.

Девушка перевела взгляд на заснеженный газон, желая не думать о словах профессора. Мелкие снежинки покоились на этом зеленом ковре, словно утренняя роса вдруг замерзла и перестала быть прозрачной, превратившись в мельчайшие белые жемчужины. Но неожиданные слова, похожие на загадочные пророчества заставили Джаннет невольно поежиться.

– Холодно, – сказала она, желая скрыть то, что поежилась вовсе не от холода. – Не могу понять, как дети могут часами валяться в снегу? В детстве зимой я на ночь загадывала желание, чтобы, проснувшись утром, выглянуть в окно и увидеть, что во дворе все белым-бело.

Преподаватель поглубже втянул дряблую шею в теплый шарф, всем видом выражая недовольство по поводу своего чувствительного к погоде возраста. Было видно, что в молодости он вовсе не боялся холодов.