Игрушка Белоглазого Чу

Пляши душа и улыбайся рот!

Ах, в день рожденья, день рожденья, день рожденья,

Позвольте мне – я поздравляю, поздравляю вас!

Наш именинник здесь – король на именинах,

Сидит и мудрым словом каждого проймет,

Цветастая рубашечка, виски его белы и лоб в морщинах,

Но даст он каждому по сто очков вперед.

Ах, в день рожденья, день рожденья, день рожденья,

Позвольте мне – я поздравляю, поздравляю вас!

Кино, вино и домино давно уже не в счет.

Наш именинник, всем чертям на зло,

Играет в гольф и плавает в яхт-спорт

И девок радует – вот так не заподло!

Ах, в день рожденья, день рожденья, день рожденья,

Позвольте мне – я поздравляю, поздравляю вас!

Поднимем рюмочку и чокнемся не раз

За именинника, Бог даст – не по последней,

И скажет каждый много теплых фраз,

Гулять и петь, плевать на все болезни.

Ах, в день рожденья, день рожденья, день рожденья,

Позвольте мне – я поздравляю, поздравляю вас!

Ах, в день рожденья, день рожденья, день рожденья,

Позвольте мне – я поздравляю, поздравляю вас!

Алексей внимательно прочитал все три варианта, затем исполнил их с листа в своей уникальной манере. Друзилкин, собственными ушами услышав, как звучат его творенья в неподражаемом прочтении рэп-пророка, испытал настоящий катарсис – по его щекам потекли слезы гордости – за себя, за великий русский язык и за Родину, способную рождать таких талантов (как он и Алексей).

– Георгий, снимаю перед тобой шляпу, – Алексей с серьезным видом кивнул Геше и крепко пожал его руку. – Ты – гений.

– Так какой вариант ты завтра перед папиком исполнишь? – тщетно пытаясь скрыть волнение спросил, Геша – гением без кривой ухмылки его еще не называл никто, тем более известные, заслуженно уважаемые им люди. Алексей задумался на несколько минут, во время которых Геша чуть не потерял сознание, не в силах противостоять бушующей внутри буре эмоций.

– Знаешь, устрою-ка я завтра для папочки Сосо концертик из трех номеров. Уверен, ему не устоять, – Алексей улыбнулся, и эта улыбка согрела Гешину душу лучше, чем это делали рюмка хорошего армянского коньяка и ласковое майское солнышко вместе взятые.

– Спасибо тебе! – Алексей протянул Геше три стодолларовых банкноты. Друзилкин почему-то отнекивался, но Алексей настоял, и деньги, сложенные в четыре раза, легли в Гешин карман. Расстались таланты по-дружески обнявшись, пожелав друг другу удачи, обменявшись телефонными номерами и взаимными обещаниями в случае чего обращаться.

Спеша по темным улицам маршрутом, подсказанным Алексеем, в общагу, где ждал ужина голодный Лёня, поглаживая денежки сквозь джинсовую ткань кармана, Геша пританцовывал на ходу и насвистывал веселый мотив. Он думал, что это самый счастливый день в его жизни. А о том, что Алексей представит все так, будто песни его собственного сочинения, и о том, что средний гонорар за такой же средний шлягер наверняка превышает сто американских денежных единиц, Геша напротив не думал вовсе. Друзилкин летел на крыльях счастья, впервые доказав самому себе и всему миру, что он не только талантлив, но и востребован, а следовательно его существование на Земле более чем оправдано.

24. Реанимационная машина

Тем не менее, объясняет она, я не должен обольщаться, воскрешение – вещь трудная.

В. Шаров «Воскрешение Лазаря»

Шайморданов открыл глаза и в размытом бледном пятне над собой узнал лицо Вали. Руслан уже был готов поверить, что видел сон, в котором ему приснился дьявол, а потом он проснулся, пришли Жене и Пузднецов… потом был какой-то бред про Валя ударила его по голове бронзовым Ганешем, и теперь снова проснулся. Но, когда взгляд наконец сфокусировался, и Валино лицо приобрело четкость, Руслана вновь стали одолевать сомнения, что из обрывочных воспоминаний было сном, а что явью. Под левым глазом Петуховой чернел сочный кровоподтек, через всю щеку тянулись четыре глубокие бороздки запекшейся крови.

– Жьивой! – в поле зрения Руслана, бесцеремонно потеснив Валю, влез темный овал лица Женвьевы. Благодаря смуглой коже, синяки и царапины не так сильно бросались в глаза, но все равно было видно, что марокканской француженке тоже неплохо досталось – нос и нижняя губа набухли перезрелыми сливами.

– Я ж тебе говорила – живучий кобель, его и из гранатомета фиг завалишь, – сквозь напускную ворчливость в голосе Вали пробивались нотки нежности. – Как ты, малыш?

Руслан дотронулся до макушки и нащупал под жесткими от засохшей крови волосами большую шишку. Боли практически не было. «Кому суждено сгореть – не утонет», подумал Шайморданов, а в слух сказал, – Валя, еще раз поднимешь на меня руку, клянусь, затолкаю тебе этого слоноголового выродка в твою очаровательную попку по самый хобот. Не исключаю, что мне, в отличие от тебя, это может понравиться. Так что в следующий раз хорошенько подумай.

– С ним все в порядке, – резюмировала Валя.

– Где Пузднецов? – Шайморданов медленно принял сидячее положение – легкое головокружение, да и только. На сотрясение мозга не похоже.

– Ильюша спьит как убьитый. Устал бьедняжка, даже наша драчка его не разбудьила. Сейчас только чьетыре чьаса утра…

– Во-во, дрыхнет твой Пузднецов в наших с тобой подушках. Храпит как бульдозер и пердит в придачу, – Валя поморщилась и тут же вскрикнула – на щеке из-под треснувшей коросточки показалась пурпурная капелька крови. Руслан прислушался и принюхался – пришлось признать справедливость Валиных слов.

– Какого хрена ты эту срань в дом притащил? – продолжая возмущаться, мимику Валя старательно сдерживала. – С таким уебаном якшаться – себя не уважать.

– Валья! Как ты можьешь так… – Женевьева хотела выдать яростную тираду в защиту Илюши, но Руслан ее перебил. – Давай, иди, его тоже чем-нибудь тяжелым по черепу припечатай. Рука у тебя тяжелая, небось, сразу и пришибешь засранца. А подушки я новые куплю, если, конечно, до открытия магазина доживу. Когда будешь из спальни возвращаться, будь добра, пошарь кровавой ручонкой за чучелом филина – там, кажется, еще грамм десять кокаина оставалось. А я как раз проголодался. Все скушаю и сыт буду на жизнь вперед.

– Что ты несешь? – большие глаза Петуховой округлились.

– Если ты не будешь меня перебивать, я тебе объясню, что я несу, – и Руслан в третий раз поведал свою фантастическую историю, начавшуюся возле входа на станцию Комсомольская московского метрополитена.

– Такая вот у нас с Пузднецовым незримая взаимосвязь оказалась, и пока я ему душу не верну, каждый день может стать для меня последним, – закончил повествование Руслан. В третьей редакции Шайморданов о моменте появления и роли Женевьевы умолчал.

– Знаешь, мне час назад этой же сказкой твоя мадемуазель Быстросуп по ушам ездила, – Валя хмыкнула. – Ну, я подумала, совсем девочка ку-ку. Типа, я ее по мозгам куриным сильно ушибла или она сама дури наглоталась…

– Дура, – еле слышно и совсем без акцента прошипела Жене.

– И ты заставила меня заново все рассказывать?! – Руслан болезненно отреагировал на пустую потерю драгоценного времени. Параллельно возникла и тут же исчезла мысль, что он давно не курил – даже безникотиновых вонючек.

– Во-первых, я тебя не заставляла, во-вторых, ты сам просил не перебивать, – Валя пожала плечами. – Все-таки, повредил тебя слонопотам индийский – от удара чуть Богу душу не отдал, вот она у тебя и двоится теперь. А про кокс…

– Умница! – Шайморданов порывисто клюнул Валю поцелуем в истерзанную щеку. – Как я только сам не догадался! Когда человек умирает, душа покидает его тело. Так?