Щерба

– Но я хочу отдохнуть, – в голосе Вепря прочитался каприз. – Что плохого в том, чтобы поесть и отдохнуть у костра?

Ну началось.

– Плоха не идея отдыха, Вепрь, а желание реализовать её на месте, где недавно шли бои и в каждом видят противника. Свободовцы сейчас каждого сталкера-одиночку берут на карандаш и записывают в агенты “Долга”.

Тогда Вепрь совершенно неожиданно перешел на меня в лобовую атаку, изрядно нахамив: “Ну так найди безопасное место рядом. Ты проводник или шляпа? За такие бабки работать надо”

Кажется, все радиоактивные облезлые белки леса услышали, как заскрипели мои зубы.

– Надо идти вперёд. К ночи доберемся до Бара.

– Ты вперёд гонишь для чего? – спросил Вепрь. – Чтобы побыстрее сдать меня Бармену, что ли? Или ты так бежишь от страха? От трупа военстала, который погиб хреновой смертью?

Услышав напоминание о случившемся, почувствовалось странное, пугающее расслабление. Наконец-то не у меня одного в голове прокручивается дурная история.

Ладно. Черт с ним и его желанием. В лесу можно тихо залечь. От меня воняет кровью Гришки, так что риск заполучить кровососа, с его изумительным обонянием на всё подтекающее из тела человека, будет значительным. Придется собрать дождевой воды, омыться и дать высохнуть одежде.

– Ладно, – повторил я, но уже вслух. – Давай разводить костер.

Ночь оказалась тихой, но дождливой. Из-за туч не видно августовских звёзд. Изморось сталкивалась с еловыми ветками-лапищами, так что мы более-менее оказалась укрытыми от непогоды.

Костёр был сделан по-своему, сибирским способом: восемь бревен-лучей расходились от огня, по чуть-чуть поленья сдвигались в центр. Как смог одежду прочистил от пятен, сидел у костра в одном нательном – считай, что раздетым. Вепрь медленно доедал паек, почти добрался до шоколадного батончика. Мне пришлось, как всегда, есть дорожную кашу из армейского сухпайка.

Раньше новичок всегда делился со мной чем-нибудь из своих богатых запасов. Я не налегал, но и не отказывался, взамен даря ему пару баек из Зоны. Сегодня он ничего не предложил. Обидно.

Вепрь чихнул, я пожелал ему здоровья. Он сухо поблагодарил. Его молчание стало напрягать. Странное дело – ведь раньше новичок докучал трескучей болтовней и невероятным оптимизмом, а теперь сидит холодный, как бетон.

Это молчание, видимо дипломатически выраженная обида или неприязнь, побуждала во мне злость. Ведь, получается, что он и прав, и не прав одновременно. Прав потому, что выглядело произошедшее как кидок, бросание человека в беде; не прав по той причине, что не знает всех тонкостей жизни в Зоне, не понимает, сколько бед принесла эта встреча и как испортила мои планы смерть военстала. Гибель от лап кровососа – жуткая и болезненная, и в ушах до сих пор стоит вопль бедного Гриши, из которого живьем выпивали кровь. Но лучше такая смерть, лучше смерть от мутанта, чудовищного порождения Зоны, чем от наших рук, моих или Вепря. Надеюсь, он поймет.

– Завтра утром отправимся в Бар, – завел я разговор. – Артефакты можешь продать прямо там же. К Петренко тебя не пустят, но Бармен охотно купит. Ты у него в любимчиках.

– Кто такой Петренко? – безучастно спросил Вепрь.

– Торгаш у долговцев. Ты видел их на базе. Тёмная экипировка с красными нашивками.

– А почему не пустят? – на этот раз голос собеседника звучал искренним от интереса. Для Вепря, по-видимому, сам факт того, что за деньги нет допуска к чему-то на свете, ставил его в смущение.

– У долговцев пропуск нужно заслужить. Нет, попробовать купить можно, с тем же Бромом бутылку опрокинуть, но… Лучше Бармену продай бирюльки.

– Я не хочу ничего продавать.

– Лады.

И снова зловещая тишина. Шкворчало смолистое полено. Капали минуты с еловых ветвей, скатывались за шиворот часы тревоги. Я смущался всё сильнее. Вот зараза, этот парень умеет пристыдить. Вепрь, в свете ночного огня ставший ещё больше походить на здорового кабанчика, сидел на пеньке и ногами катал чертиков. Ему было плохо, как мне, но разговорить его на душевную беседу не получалось.

– Давай обсудим случившееся… – сдался я в беспомощности.

– Ну давай, – черные глазки Вепря, впервые с утреннего бегства из деревни, посмотрели на меня с интересом.

– Ты осуждаешь себя за смерть Гриши, думаешь, как бы могли поступить иначе. Но кому-то суждено умереть в Зоне. Метка на нём.

– Какая ещё метка? – лицо Вепря скривилось.

– Метка Черного сталкера. Легенда Зоны. Я попытался спасти человека, но почти сразу пришла новая напасть. Судьба.

– Нет.

– Что нет? Гришке не суждено было умереть?

– Нет, я не виню себя в смерти бедолаги, – заявил Вепрь. Спустя секунду, прожевав колбаску, он добавил обескураживающее:

– Это ты виноват.

Меня поразила эта фраза. “Это ты виноват” В смысле я? В смысле виноват? С минуту я находился в оцепенении. Не зная, что ответить на это обвинение, принялся делать что-нибудь. Первое попавшееся – это одежда. Комбез уже высох, а броник пусть лежит. Плечи отдохнут, да и новичок вдруг неправильно поймет сделанный жест…

– Почему ты так решил? Только потому, что мы не побежали его спасать?

– Слушай, Добряк, уж не знаю, откуда у тебя такая кличка, но за дни знакомства ты показался обиженным на всех. Посуди сам. Меня ты подпинывал с самого начала, переходя на личности. Указывал на мою зеленость. Типа я сам не знаю, что не имею большого опыта, ага. И то, как поступил с военсталом, тоже о многом говорит.

– Ни о чем это не говорит! – возмутился я.

– Ну так объясни, какой сталкерский обычай требовал бросить парня в беде? – брови Вепря вызывающе сгустились в переносице. – Ну, давай, скажи. Что, нечего говорить? Самое главное, так зачем ты его перевязывал, бинтовал в мумию, спасал, если хотел убить изначально?

Глаза мои заметались от стыда. Совесть добивала последние остатки гордости. Вепрь не прав, если считает меня трусом.

– Если ты думаешь, что я трус…

– Ну да, ты трус, – кивнул головой Вепрь. – А кто ж ещё? Бармен судачил, какой крутой проводник этот Добряк. Ну да, по аномальным полям ты гуляешь так, будто это не минная территория, а так-сяк, танцпол в клубе. И вот что я всё понять не могу, – новичок наклонился в мою сторону. – Кого так испугался больше всего – военстала или кровососину?

– Я не трус. У меня есть обстоятельства.

– Назови их! Назови причину, почему нужно было так поступить. Ты же салагой меня называл, новичком зелёным, так поделись опытом мудрости, чтобы встать на путь истинный. Да, я в Зоне как на сафари. Но это не значит, что…

– Такая смерть была предпочтительнее, чем если б его пришлось убить, – перебил я. – В экипировку военсталов вшит маячок. Определить, кто рядом находился с убитым военным, не так сложно, как ты думаешь. Те же КПК, например, – показал ему наладонник, – передают дислокацию с погрешностью в пять метров. Возможно, нас уже заметили, посчитали, что мы убили военстала, тогда будет много проблем, очень много проблем…

– Каких проблем? Не в Зоне же, – Вепрь сложил руки на животе. – Да ты и так вне закона. Военные нормально держат только границу по периметру. Внутри Зоны вы хозяева.

– Ну да, на границе будут проблемы.

И тут Вепрь, кажется, догадался сам.

– Так ты… ты уйти хочешь?

– Ну да.

Молчание. Ногой подвинул полено в центр костра.

– И поэтому решил отдать человека на растерзание кровососу, чтобы появилось алиби? – продолжил Вепрь. Его взгляд становился всё более осуждающим. – Военные клюнут на мутанта, а ты как бы ни при чем? Ох блин, какой же ты “добрый”, Добряк! Ну просто душа компании, ё-моё.