Русский Хэллоуин

По центру залы располагается гостиный стол со стульями викторианской эпохи. В левом углу прикорнули граммофон, стойка с виниловыми пластинками и хьюмидор красного дерева. На черно-оранжевых стенах висят картины с обнаженными девами, коллекция оружия и боксерские перчатки. На потолке лепятся пухлые херувимы с дудками и неимоверных размеров люстра с рожками и подвесками.

Вокруг в беспорядке разбросана антикварная мебель: оттоманки на кривых ногах и торшеры на стройных; кокетливые козетки и хрупкие ломберные столики; мощные кресла зеленого бархата и сытые пуфы в порочном атласе; уверенные шкафы и комоды; неуверенные серванты и секретеры.

Всё загромождено табакерками, пепельницами, статуэтками, вазонами, блюдами и прочим дорогим хламом. Иными словами: привычный русский бардак в непривычной европейской среде.

В правом углу залы на передвижной платформе возвышается трон, в металлический каркас которого встроены бутыли. Подлокотники имеют нежную округлую форму, они ирландского и шотландского происхождений – из пивной стеклотары «Guinness’а» и «Armageddon’а»[5 - «Armageddon» – самое крепкое пиво в мире шотландской компании Brewmeister. Содержит 65% алкоголя. Крепче виски и бренди и в 16 раз обычного пива.]. Седалище же выполнено из англоязычных скотчей, виски и бурбонов прямоугольной формы. Наравне с элитными, вопиюще дорогими емкостями, соседствуют вполне бюджетные «Johnnie Walker» – «Red» и «Black Label».

Спинку трона венчает коллекционный кельтский танкард[6 - Танкард (англ. tankard) – пивная кружка.] на две пинты, с откидной крышкой. Бок кружки украшает древняя геральдика – дракон, попирающий лапой поверженного всадника. Рядом с воякой валяется бездыханный конь и сломанное копье.

В изножье трона стелется шкура бурого медведя. Из разверстой пасти хищника торчит потухшая сигара, под нижней челюстью притулились влажная от виски мельхиоровая пепельница и серебряный квейк[7 - Квейк (англ. quaich) – специальная шотландская чашечка для виски с двумя ручками. Внешне напоминает пепельницу.] с окурками.

На троне восседает завернувшийся в шотландский плед Роман Андреевич. На мизинце его левой руки сверкает перстень; на подбородке – шотландка-переросток с разноцветными плетеными косичками; волосы на голове стянуты в хвост и перехвачены триколорной – под цвет флага покинутой отчизны – лентой; на шее болтается шотландский шнурок с двумя мохнатыми ало-белыми цветами, напоминающими «затычки»-наушники.

Олигарх облачен в несвежую сорочку, мятый жакет «Принц Чарли», с расстегнутым под ним жилетом, и килт, украшенный цепочкой белого золота. С цепочки свисает отороченный каракулем кожаный спорран[8 - Спорран (англ. sporran) – поясная сумка-кошель, чаще всего кожаная, носимая на поясе, на ремне килта или на отдельном узком ремешке или цепочке. Исторически используется для хранения мелких вещей или в качестве кошелька, поскольку у килта отсутствуют карманы.]. Ноги олигарха покрыты полосатыми бело-сине-красными гольфами с глупыми бумбонами. Гольфы слегка приспущены, бумбоны лениво покачиваются из стороны в сторону. Роман Андреевич задумчиво дудит в волынку. Взгляд его печален и опустошен.

ЛЕОН (протыкая шпажкой тушу барана). Роман Андреич, ну хватит уже. Ушам больно.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. А?

ЛЕОН. Выключите звук, пожалуйста. У меня голова раскалывается.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. А у меня сердце. Ты посмотри, что со страной творится. Средневековье! Мужики в юбках права качать начали! (Пауза.) Народ против кого, против королевы попер! Ты читал, что на Трафальгара творится? Нет, ты читал это? Полицейские якобы забили до смерти мирного шотландца, который, задрав юбку, показал премьеру пятую точку. Ты в это веришь?

ЛЕОН. Нет, конечно. Британия – демократическая страна.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Вот, и я о том же. Не мог он жопу показать.

ЛЕОН. Жопу мог. Забить до смерти не могли. Это вам не Россия.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Ой, да ладно тебе, в самом деле. (Всаживает струю воздуха в волынку.)

ЛЕОН. Роман Андреич, я ща на колени хлопнусь. Пожалуйста. Не волыньте.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ (перестает играть). Ладно, ладно. Вообще, Лёнчик, в Москве, помнится, тебе этот колорит нравился. Юбочный. Когда ты еще у Вадика, царство ему небесное, и Каролины Карловны работал. Забыл, что вы на Рублевке с Беней вытворяли? Напялят юбки, и давай в волынку дудеть. Тоже мне, охрана. Цирк! Вас же в приличном обществе показать нельзя было.

ЛЕОН. Так то в Москве. Мы с Беней прикалывались просто, под шотландцев косили. Круто же было! А тут туман, дожди, скука. А вы еще на волынке этой. Удавиться хочется.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Вот. Доприкалывались. Ты хоть понимаешь, что революция на носу? Сейчас эти «юбочники» королеву ухлопают, и пиши пропало всей демократии. (Неумело пытается воспроизвести на волынке «The Queen is Dead» британской рок-группы «The Smiths».)

ЛЕОН. Монархии, вы хотели сказать. (Складывает ладони домиком.) Я прошу вас!

РОМАН АНДРЕЕВИЧ (задумчиво). Хорошая монархия демократию не отменяет. (Снова дудит.)

ЛЕОН. Роман Андреич, у вас бодун? Что это вас в политику понесло? Какая тут революция может быть, в такой сырости?

РОМАН АНДРЕЕВИЧ (не дудит). Ну, нам же морозы когда-то не помешали. Или ты, может, в Москве хотел бы остаться? Могу устроить.

ЛЕОН. Да ну, ни фига. После того, как Светка у Каролины Карловны всё наследство оттяпала. Ну ее в Болотную, Москву эту. Ни одного честного человека. Одни гастарбайтеры.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. А сам-то кто?

ЛЕОН. Я – честный гастарбайтер.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Честных гастарбайтеров, Лёнчик, не бывает. Скажи спасибо, что я вас с Беней с собой забрал, сейчас бы горбатились где-нибудь у Светланы Николаевны… Что ж так башка-то трещит?

ЛЕОН. А чё вы так квасили вчера? Весь замок вверх дном. И хватит вам телик перед сном смотреть. Нормально всё у Трафальгара – разогнали их утром. Я наши каналы по спутнику смотрел.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Да нет, я не из-за волнений. Всё равно они рано или поздно отсоединятся. Это и шотландскому ежу понятно. Депрессия у меня, Лёнь. Понимаешь? Де-пре-сси-я.

ЛЕОН. С чего бы это? Вы что… из-за целостности?

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Это ты на российском Тэ-Вэ таких слов нахватался?

ЛЕОН. А хоть бы и на нем.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Смотри Discovery, здоровее будешь. Депрессия у меня по другому поводу. Со-о-о-всем по другому. (Пауза.) Из-за Гамильтона.

ЛЕОН (крутит тушу барана на вертеле). Вам-то не по фигу на него?

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Значит, не по фигу. Вот же черти! В Москве грабят, здесь грабят. Никуда от них не деться. Как думаешь, Лёнчик, кто его на картины развел, а?

ЛЕОН. А хрен его знает. Вас это колышет? (Колет барана шпажкой.)

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Угу. Колышет, еще как колышет… Он ведь мне недавно изящный набор подарил. Перстень, спорран, таблетницу. Шнурок вот шотландский. И знаешь, что сказал? «Пусть, – говорит, – берегут тебя эти амулеты. Алый цветок – это могущество. А белый – защита Богородицы. А без защиты, Ромео, нет и могущества. Когда-нибудь тебе эти предметы обязательно пригодятся». (Теребит цветы на шнурке.) Ромео, хм… (Усмехается.) Приятно, конечно, хотя я из этого возраста лет сорок как вышел. Добрый сказочник этот Гамильтон, что тут скажешь. А самого, видишь, Богородица не уберегла… Но я, Лёнь, добра не забываю. Как и зла, впрочем. Надо будет во всем этом разобраться, конечно… (Мычит волынкой.)

ЛЕОН (хлопается на колени). Ну, Роман Андреич! Умоляю! Перепонки лопаются. Сколько можно!

РОМАН АНДРЕЕВИЧ (искренне). А что такое?

ЛЕОН. Что, что?! Вчера весь день бухали, мешали много. Шотландский ёрш пили. Виски, пиво, квас. Потом морс меня заставили делать, кисель варить. Всю мебель под утро перевернули… Сегодня… Я уже не могу это терпеть просто!

РОМАН АНДРЕЕВИЧ (удивленно). Моя мебель, между прочим. Хочу переворачиваю, хочу на место ставлю. Ты чего это такой нервный? Из-за российского Тэ-Вэ на меня обиделся? И встань с колен. В этой стране крепостного права нет.

ЛЕОН (поднимается). Да при чем здесь Тэ-Вэ? Вы со шкурой медведя вчера разговаривали, на брудершафт с ней пили. С портфелем, как угорелый, носились. Документы всю ночь с места на место перекладывали. Несли вообще чёрте чё… А сегодня в волынку с утра пораньше дудите. Тут любой с вами с ума сойдет. А вы говорите – нервный!

РОМАН АНДРЕЕВИЧ (с любопытством). Да ну? И что же я нёс? Не кричи, и так голова раскалывается.

ЛЕОН (успокаиваясь). Типа, вы всех из-под земли достанете.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Так и достану. Ты меня, Лёнчик, знаешь.

ЛЕОН. Да, хрена лысого, вам этот Гамильтон вообще сдался?

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Не он, Лёнчик, не он… И вообще, ты прав. Скуучнооо… запредельно скучно… (Примеривается губами к мундштуку волынки.)

ЛЕОН. Ну, Роман Андреич, пожалуйста. Прекратите.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Ладно, успокойся. Слушай. Может, по новой нажраться? А, Лёнчик? Как думаешь?