Казаки-арии. Из Руси в Индию

Хорошо известно, что во время битвы Дмитрий Донской был ранен. Его нашли под деревом, но с признаками жизни. «Дмитрия подняли на ноги. Шлем его и латы были иссечены; все тело покрыто язвами и ушибами, но смертельных ран не было» [96], кн. 1, часть 2, с. 808.

Поскольку в обнаруженном нами соответствии Дмитрий Донской накладывается на Арджуну, то возникает естественный вопрос: а был ли, согласно Махабхарате, ранен в бою Арджуна? Ответ положительный. Мы цитируем: «Сверкнула стрела, о возмездье взывая, как мощного Индры стрела громовая, и в грудь сына Кунти (Арджуны – Авт.) вошла, свирепая, как в глубь муравейника – детища змея. И АРДЖУНА ВЗДРОГНУЛ, СТРЕЛОЮ ПРОБИТЫЙ, ГАНДИВУ ОН ВЫРОНИЛ – ЛУК ЗНАМЕНИТЫЙ» [80], с. 230. Тем не менее, ранение было не смертельным. «Сын Кунти (Арджуна – Авт.) ПРИШЕЛ В ЭТО ВРЕМЯ В СОЗНАНЬЕ. Он вынул стрелу, чье ужасно блистанье» [80], с. 231. В итоге Арджуна остается жив. Как и Дмитрий Донской.

Далее. Момент второй: ГИБЕЛЬ МАМАЯ.

Поскольку в обнаруженном соответствии «индийский» Дурйодхана является, скорее всего, отражением Хана Мамая (Дурного Хана), то также возникает вопрос: а был ли убит царь Дурйодхана? Ведь, согласно русской истории, Хан Мамай был убит. Да, действительно, Дурйодхана «тоже» был убит. Его войско наголову разгромлено: «Был убит Дурйодхана и полностью уничтожено войско… Восемнадцать полных ратей успокоилось, побито» [77], т. 4, с. 421. Остановимся на данном параллелизме подробнее.

Войско Мамая было разбито в Куликовском сражении, и немногие уцелевшие воины, во главе с Мамаем, бежали с поля боя. Через некоторое время он был «повторно» разбит ханом Тохтамышем на берегах Калки. Напомним, что, согласно нашим результатам, хан Тохтамыш – это на самом деле все тот же Дмитрий Донской, а битва на «реке Калке» – еще одно отражение Куликовской битвы, см. книгу «Новая хронология Руси», гл. 6. После «повторного» поражения «Мамай бежал в Крым, в Кафу, где его убили генуэзцы» [96], кн. 1, часть 2, с. 810. При этом отмечается интересная деталь. Оказывается, Мамай гибнет в результате предательства. «ГЕНУЭЗЦЫ ОБЕЩАЛИ ЕМУ (Мамаю – Авт.) БЕЗОПАСНОСТЬ, НО КОВАРНО УМЕРТВИЛИ ЕГО, ЧТОБЫ УГОДИТЬ ПОБЕДИТЕЛЮ ИЛИ ЗАВЛАДЕТЬ МАМАЕВОЮ КАЗНОЮ» [59], кн. 2, т. 5, гл. 1, столбец 44.

А что говорит индийская Махабхарата о гибели Дурйодхана? Оказывается, ПРАКТИЧЕСКИ ТО ЖЕ САМОЕ. Судите сами. Вот краткое изложение одной из глав Махабхараты.

Кровавая битва на поле Куру завершена. Войска Арджуны победили. Дурйодхана разбит. «Из (всего) войска Дурйодханы вырвались колесничие только мы трое, все другие воители погибли» [77], т. 4, с. 454.

«ОТ ВОЙСКА КАУРАВОВ (то есть рати Дурйодхана – Авт.) ОСТАЛСЯ НЕБОЛЬШОЙ ОТРЯД, ВОЗГЛАВЛЯЕМЫЙ ЦАРЕМ ДУРЙОДХАНОЙ… ДУРЙОДХАНА УКРЫЛСЯ ОТ ВРАГОВ в камышах на берегу озера Двайпаяна, к востоку от Курукшетры» [80], с. 236. Однако его обнаруживают. При этом, как и в случае с Мамаем, громко звучит тема КОВАРСТВА ИЛИ ПРЕДАТЕЛЬСТВА с целью обогащения. Махабхарата говорит: <<Охотники, мучимы жаждой, случайно с добычею к озеру вышли, и тайна царя кауравов (Дурйодхана – Авт.) открылась им сразу… Услышав неумные речи царя, что в воде укрывался от сечи, те люди решили: «Пандавам поможем, к Юдхиштхире мы поспешим и доложим, что ныне Дурьйодхана, царь непоборный, уснул, окруженный водою озерной (рекой Калкой? – Авт.). Расскажем воинственному Бхимасене, что в озере прячется царь от сражений, – И ОН НАГРАДИТ НАС, являя величье… что пользы в охотничей нашей добыче»… Охотники С ДАВНЕЙ МЕЧТОЙ О БОГАТСТВЕ, к пандавам отправились, чтоб донесенье доставить Юдхиштхире и Бхимасене>> [80], с. 237. Пандавы настигают Дурйодхана и убивают его [80], с. 247–248, 273–276.

Интересно, что, как и хан Мамай, царь Дурьйодхана (Дурйодхана) гибнет в результате «незаконного удара». Вот что говорит Махабхарата: «Дурьйодхана… на глазах хранителей земли, был повержен БЕЗЗАКОННЫМ (УДАРОМ)… БЕЗЗАКОННЫМ УДАРОМ, тот тигр-человек был повержен Бхимасеной» [77], т. 8, с. 26. Оказывается, Дурьйодхан был сражен «ударом ниже живота, недозволенным по кшатрийскому канону» [77], т. 8, с. 179.

Таким образом, летописные обстоятельства смерти хана Мамая (после битвы) и царя Дурйодхана (после битвы) имеют в своей основе, скорее всего, один и тот же оригинал.

Кстати, теперь, сравнивая Махабхарату с русскими летописями, можно восстановить многие подробности русско-ордынской истории, сохраненные Махабхаратой, но утраченные в русских летописях. Подробности, частично забытые, а частично искаженные и намеренно вычищенные во время романовских чисток документов. Например, обстоятельства гибели Дурйодхана описаны на страницах Махабхараты достаточно подробно, с многими характерными деталями. В отличие от нее, уцелевшие русские первоисточники рассказывают о гибели Хана Мамая весьма скупо, буквально в нескольких строках. Кстати, понятно почему. Объявив казаков=татар «плохими людьми», романовские историки повычеркивали из нашей истории все свидетельства, рисовавшие хана Мамая и его соратников в положительном свете. Нам стали упорно внушать, что «русские» и «татары» – мол, «исконные враги». Якобы, еще со времен «мрачного ига» и Куликовской битвы.

В Махабхарату включена целая книга под названием «Книга о Женах» [77], т. 8, с. 88–176. В ней выделяется большой раздел «Причитание Жен» [77], т. 8, с. 136–176. Это – плач жен павших воинов. Женщины прибывают на поле великой битвы и оплакивают своих мужей и родственников. «Плач» – одна из эмоциональных вершин Махабхараты. Б. Л. Смирнов справедливо писал: <<«Книга о женах» (XI) – один из самых сильных в художественном отношении текстов «Махабхараты»>> [77], т. 4, с. 12.

Как мы теперь понимаем, здесь, вероятно, рассказано об оплакивании и поминовении погибших на поле Куликовской битвы. В русских летописях плач жен отражен более скупо. Тем самым, нам представляется возможность проникнуть более глубоко в ордынско-московские события, последовавшие за битвой. Между прочим, значительная часть «Плача» посвящена оплакиванию воинов Дурйодхана, то есть хана Мамая. Это еще более интересно, поскольку в романовской версии русской истории Мамай представлен крайне отрицательно и никаких подробностей о его сторонниках не сообщается. Махабхарата же приводит большой поименный список павших соратников Дурйодхана. Было бы чрезвычайно полезно проанализировать санскритский материал и сопоставить его с русскими летописями. Мы этого пока не делали. Приведем здесь лишь несколько цитат из «Причитания Жен».

<<Вдали, как вблизи, могла премудрая видеть небывалое, приводящее в трепет поле превосходной богатырской битвы. Костями, волосами устланное, залитое потоками крови; много тысяч тел там лежало повсюду; покрывали его окровавленные воины, слоны, кони, груды обезглавленных тел, без туловища члены: безмолвные слоны, кони, толпы мужчин, женщин, кишели шакалы, во?роны, галки, хищные птицы – «канки». Там – людоедов-ракшасов радость; озвучено (поле) криками чаек, да недобрых (шакалов); коршуны туда слетелись. Тогда по приказу Вьясы, владыка земли Дхритараштра и все сыны Панду, во главе с Юдхиштхирой и сыном Васудэвы, пропустив вперед жен убитых и (слепого) раджу, и все женщины-кауравы пошли вместе на поле брани. Достигнув Курукшетры (Куликовского поля – Авт.) те женщины, у которых туры были убиты, увидели там братьев, сынов, отцов, супругов; терзали (убитых) хищники, коршуны, шакалы, различные полуночники: бхуты, ракшасы, пишачи… Увидя доселе невиданное, тяжко страдая, жены Бхаратов (Божьей Рати – Авт.) иные шатались, иные ж ударились оземь…>> [77], т. 8, с. 136–137. См. также [77], т. 4, с. 470 и далее.

<<На обезглавленные тела любимых взирая, на головы без тел, женщины теряют рассудок; обезумев, некоторые пытаются голову приставить к телу, но заметив, что это разные (части) «Не так!» – восклицают печально>> [77], т. 4, с. 474.

Отдельные главы «Причитания Жен» называются: «Созерцание женщинами поля битвы», «Созерцание (тела) Дурйодханы», «Речь Гандхари». Кончается книга словами: <<Гандхари произносит проклятье. Закончена книга «Причитание Жен»>> [77], т. 8, с. 168.

Далее в Эпосе следует книга «ТРИЗНА». Согласно русским летописям, войска Дмитрия Донского несколько дней оставались на поле боя, хороня павших. По-видимому, именно это событие и описано на страницах книги «Тризна», входящей в Махабхарату. Отметим, что русские летописи говорят о похоронах на Куликовом поле довольно скупо. А вот Махабхарата посвящает им много страниц – несколько глав. Опять-таки, было бы чрезвычайно интересно понять: какие именно ордынские витязи-казаки упомянуты здесь под их санскритскими именами-прозвищами в длинных списках, приводимых Махабхаратой. Приведем лишь несколько цитат.

<<Тогда, преодолев мрак, рожденный умом, Дхритараштра (по-видимому, Орда-Тартары – Авт.), праведный раджа-риши, вопросил праведного раджу Юдхиштхиру: «Число воинов, оставшихся в живых, зная, число убитых, если знаешь, скажи мне, Пандава». Юдхиштхира сказал… оставшихся же витязей – двадцать четыре тысячи сто шестьдесят пять, Индра раджей>> [77], т. 8, с. 169–170.

И далее: <<Дхритараштра сказал: И союзников (моего) народа и недругов, Бхарата (Божья Рать – Авт.), всех их тела надо сжечь по обряду. С теми, у которых нет священного огня (? – Авт.) и совершителя (обряда), как мы поступим? (Ведь) много, сынок, предстоит нам дела!.. Выслушав указание, многопознавший Юдхиштхира, сын Кунти, приказал Судхарману, Дхаумье и возничему Санджае, многомудрому Видуре и Юютсу-каураве, начальнику слуг и всем возничим: «Совершите, чтимые, многочисленные посмертные обряды. ПУСТЬ И ТЕЛА НЕДРУГОВ НЕ ПОГИБНУТ»… Великочтимые, они сухие дрова собрали, разное оружие, разбитые колесницы. На костры уложив усердно главных раджей, их сожгли согласно посмертным обрядам. Раджу Дурйодхану и его сто братьев, также раджей Шалью, Шалу, Бхуришраваса, раджу Джаядратху, Абхиманью, о Бхарата, царя Дхриштакету, также Духшасаны сына Лакшману, Вританху и Сомаддату, сотни сринджайцев, раджу Кшемадханвану, Вирату, Друпаду, Шикханди, и панчалийца Дхриштадьюмну, и раджу пришатцев отважного Юдхаманью, Уттамауджаса царя Каушальи, сына Драупади и сына Субалы Шакуни; Ачалу, Вришаку, царя Бхагадатту, сына Викартана, Карну, вместе с (его) яростным сыном, княжичей кейкацев, великих лучников, великого Тригарту, Гхатоткачу царя ракшасов, брата Ваки, Аламбашу царя ракшасов и царя Джарасандха, также других царей сотни, тысячи, раджа, жертвами, сжигаемыми на пылающих огнях…>> [77], т. 8, с. 171–172. См. также [77], т. 4, с. 509.

Здесь мы прервемся. Повторим, что сейчас, по-видимому, перед нами прошла часть списка павших на Куликовском поле ордынцев-ариев = «юрьевцев». Включая соратников Мамая. Было бы очень интересно понять: кто из них известен нам также из русских летописей, под своими славянскими или тюркскими именами.

Между прочим, мы видим, что авторы Махабхараты придерживались достаточно беспристрастной точки зрения, подробно рассказывая о соратниках как Дмитрия Донского, так и Мамая. Взвешенность позиции авторов Махабхараты отмечали и другие исследователи. <<Уже некоторые немецкие ученые конца прошлого и начала текущего века обратили внимание на то, что в «Махабхарате» далеко не всегда сохраняется «правда» за Пандавами (то есть за Арджуной и его соратниками – Авт.), а «кривда» за Кауравами (то есть за Дурйодханом и его сподвижниками – Авт.), как этого следовало бы ожидать, если бы эпос являлся произведением лишь одной из враждующих сторон>> [77], т. 4, с. 7. Кстати, не произошло ли слово КАУРАВЫ от славянского КРИВО, КРИВОЙ, КРИВДА, то есть «неправильный»? И не есть ли имя ПАНДАВЫ что-то вроде ПАНЫ-ДИВО, то есть Паны Дивные? В таком случае в названиях была бы все-таки отражена эмоциональная оценка – «хорошие» Паны Дивные и «нехорошие» Кривые. Либо же санскритское ПАНДАВЫ – это известное название ВЕНЕДЫ, ВЕНДЫ, славянская народность. Здесь мог быть переход В–П.

В заключение книга «Тризна» говорит: «А тех, что с разных сторон сюда явились и без свершителей обрядов остались, в тысячи скопищ собрали многие движимые состраданьем: их на сухие дрова сложили. Так (всех) сжигал Видура по велению Дхарамараджи» [77], т. 8, с. 172–173.

Согласно нашим результатам, изложенным в книге «Новая хронология Руси», гл. 6, Куликовская битва произошла на месте будущего города Москвы. Здесь же, на берегах Москвы-реки, названной в русских летописях, посвященных Куликовской битве, Доном, были захоронены и тысячи погибших в битве воинов. Поэтому следует ожидать, что в Махабхарате тоже будет сказано, что оплакивание павших происходило ОКОЛО РЕКИ. Наше предсказание оправдывается. Сразу после захоронения происходит обряд на берегу РЕКИ ГАНГИ. Махабхарата говорит: «Они приблизились к берегу благой чистоводной Ганги… Тогда, сняв убранства и верхние одежды, для родных – отцов, братьев, внуков, для сынов и чтимых (супругов) женщины-кауравы, тяжко страдая, рыдая, обряд (приношенья) воды совершили… Тихо струилась Ганга, больше расширился берег, но вид тех великих вод безрадостным был, унылым, ПЕРЕПОЛНЕННЫЙ ЖЕНАМИ БОГАТЫРЕЙ БЕРЕГ ГАНГИ БЕСКОНЕЧНЫМ КАЗАЛСЯ» [77], т. 4, с. 511.

По-видимому, в данном месте Эпоса «река Ганга» – это Москва-река. Не исключено, что в разных книгах Махабхараты словом «Ганга» авторы могли называть разные реки. (Может быть, ГАНГА произошло от слова ГУННЫ, то есть ХУННЫ, ХАНЫ, «Ханская» река.)

Грандиозные масштабы битвы на поле Курукшетры и исключительно большое число вовлеченных в нее НАРОДОВ вступали в противоречие с декларированной скалигеровскими историками огромной древностью события. Недаром некоторые скептически настроенные современные комментаторы отмечают: «Текст Махабхараты не дает нам полного представления о том, в какой степени ее эпические традиции соответствуют историческим фактам, ибо вряд ли могла происходить В ТЕ ОТДАЛЕННЫЕ ВРЕМЕНА великая война, в которую были бы вовлечены ВСЕ НАРОДЫ ИНДИИ – СЕВЕРНОЙ И ЮЖНОЙ» [81], с. 425. Отметим, что историки справедливо именуют царство, созданное Арджуной (Ордой-Ханом), «великой централизованной державой» и «МИРОВОЙ ИМПЕРИЕЙ» [81], с. 425. Не понимая сути дела, они здесь говорят на самом деле о Великой = «Монгольской» Империи XIV–XVI веков. Охватившей Евразию, Африку и Америку.

Как мы уже отмечали в книге «Новая хронология Руси», см. также «Библейская Русь», гл. 20:1, Куликовское поле после великого сражения на нем превратилось в место почитания, поклонения, в священное место Руси-Орды. Здесь были массовые захоронения павших. Тут возводились церкви, монастыри. Очень похожую картину рисует и арийская Махабхарата, рассказывая о поле Курукшетра. <<Владыка владык, нужно пойти на преславное поле Куру; там все существа освобождают от грехов, его созерцая. «Я пойду на поле Куру! Я буду жить на поле Куру!» – кто постоянно так говорит, освобождается от всех прегрешений. Сама пыль с поля Куру, поднятая ветром, на высший путь направляет даже (закоренелого) злодея… Живущие на поле Куру живут (как бы) в святилище неба… Здесь во главе с Брамой боги, совершенные, странники, риши, гандхарвы, апсары, якши, также змии, владыка народа, приходят на пречистое поле Брамы, Бхарата; даже (только) возжелавший сердцем (идти) на поле Куру уничтожает (свои) грехи и восходит в мир Брамы. Приходящие с полнотой веры на поле Куру… получают плод раджасуи и ашвамедхи>> [77], т. 6, с. 29–30.

И далее: «Живущие на поле Куру живут в Триштапе (святилище неба)… Чистое поле Куру есть жертвенник Брамы, посвящено брахмаришам; живущие там смертные никогда не знают печали» [77], т. 6, с. 48.

Где, по мнению ариев=юриев, находилось поле битвы Курукшетра? Оказывается, Махабхарата донесла до нас некоторые сведения на сей счет. А именно: «То, что лежит между Тарантукой, Арантукой, Мачакрукой и озером Рамы, это и есть Курукшетра или Самантапанчака, оно называется Северным Алтарем Предка» [77], т. 6, с. 48.

Итак, поле великой битвы названо здесь СЕВЕРНЫМ Алтарем. Правильно. Для ариев=юриев, ушедших из Руси-Орды НА ЮГ, для колонизации, в частности, полуострова Индостан, священное Куликовское поле, где затем возникнет столичный город Москва, конечно, осталось за их спинами, НА СЕВЕРЕ. И воспринималось как Алтарь, на который было принесено очень много кровавых жертв.

Санскритское название Таран-Тука, вероятно, является легким искажением сочетания ТРН-Тека, ТРН-ТЕКучая, то есть «фараона» – река. Река ТЕЧЕТ, поэтому «фараонскую» = «троянскую» = «татарскую» реку вполне могли называть ТРН-текучей. Какую реку в районе Средне-Русской возвышенности могли так называть арии=юрии=ярые? Сказать трудно. Здесь начинаются сразу несколько крупных рек Руси: Волга, Дон, Днепр, Ока, Десна, Западная Двина.

Далее, по аналогичным соображениям, санскритское название Аран-Тука вполне могло первоначально звучать как Рона-Тека, то есть Рона-река, Рона-Текучая. Напомним, что Роной ранее называли реку вообще, от русского слова РОНЯЮ капли, слезы и т. п., см. «Империя», гл. 11:5.3.

И, наконец, в санскритском названии Мачакрука явно звучит сочетание Мачак-Река, или Меча-Река или Мешех-Река, то есть, МОСКВА-РЕКА. И в самом деле, согласно нашим результатам, Куликовское поле находится прямо на берегу Москвы-реки, см. «Новая хронология Руси», гл. 6. Так что здесь индийская Махабхарата сохранила для нас прямое свидетельство о месте знаменитого сражения на территории будущей Москвы.

Какое из озер на Средне-Русской возвышенности или соседствующих с ней, арии=юрии=ярые называли «озером Рамы», то есть озером Рима, – сказать пока трудно. Русь-Орда XIV–XVI веков была «античным» Римом, см. «Империя», Дополнение 2:10. После переноса его столицы из Ярославля = Новгорода и Владимира-Суздаля на новое место – в Москву в XVI веке, Москва стала именоваться «Третьим» Римом, см. «Империя», гл. 12:9. Так что некоторые озера Руси вполне могли тогда называться «озерами Рима», то есть Рамы. Между прочим, оказывается, Пенджаб – известная область полуострова Индостан – ранее называлась АРАТТА [85], с. 545, то есть, попросту, ОРДА.

По-видимому, в Махабхарате сохранились сведения об основании Дмитрием Донским столицы Москвы на месте Куликовской битвы. Во всяком случае, Эпос сообщает, что рядом с полем битвы Курукшетра был ЛЕС, посвященный Индре. ИМЕННО В ЭТОМ ЛЕСУ Пандавы, победители в сражении, «после раздела унаследованного царства, ОСНОВАЛИ СВОЮ ПРОСЛАВЛЕННУЮ СТОЛИЦУ Индрапрастху» [81], с. 525. Здесь уместно вспомнить, что московский Кремль действительно был заложен на Боровицком холме, где ранее шумел БОР, сосновый ЛЕС. Верно и то, что Москва стала затем прославленной столицей «Монгольской» Империи. Недаром в индийской истории считается, что «вместе с тем она (Курукшетра – Авт.) была и центром всякой деятельности и культуры коренного индийского населения» [81], с. 537.

Мы видим, что в результате великого = «монгольского» завоевания ордынские летописи и вместе с ними описанные в них события «расползались» по территории всей Империи. Ордынцы-казаки, уходившие в походы, уносили с собой воспоминания, хроники, документы, архивы. Оседая затем в далеких провинциях, в Азии, Африке, Америке, они старались сохранять память о своей родине. Но время шло, их потомки постепенно начинали думать, будто старинные священные предания, доставшиеся им в наследство от отцов и дедов, рассказывают об их жизни «здесь», то есть там, где они живут сейчас. А потом, забывая прошлое все больше и больше, начинали искренне, но ошибочно, искать то место, где была, например, знаменитая битва их предков. Искали «недалеко от себя», рядом. И, естественно, «находили», кто – где. Одни начинали думать, будто это некое поле в Индии. «Получалось» поле Курукшетра. Причем, не исключено, что тут действительно разворачивались какие-то ДРУГИЕ важные, но «местные» битвы.

Иные потомки ордынцев, осевшие на Западе, ошибочно начинали указывать на некое поле в Западной Европе. В XVII–XVIII веках в этом им активно помогали скалигеровские историки. «Получалось» поле битвы при Земпахе, см. «Реконструкция», гл. 13.

Третьи указывали другие места. Например, не исключено, что отблеск битвы на московском поле Куликовом упал также и на известное Косово поле в Сербии. Но об этом мы расскажем в других книгах.

Романовские историки тоже внесли свой вклад в дело затуманивания подлинной истории. Передвинули (на бумаге!) поле Куликово из Москвы под Тулу, см. «Новая хронология Руси», гл. 6.

Через сто-двести лет все подобные сдвиги застыли и покрылись лаком авторитета. Который сейчас приходится смывать. Процедура, быть может, кое для кого болезненная, но необходимая. Поскольку из-под потемневших наслоений всплывает куда более естественная картина единой Империи. Внутри которой, кстати, на протяжении примерно трехсот лет по большому счету царило единство и взаимопонимание. Никто не доказывал соседям с оружием в руках, что «мы лучше других». Все сепаратистские драки между отделившими провинциями Империи начались лишь с XVII–XVIII веков.

4.5. «Нападение на Спящих», описанное в Махабхарате, это – нападение ордынцев на нижегородскую рать на реке Пьяной в 1377 году

Обратимся теперь к событиям 1377 года в русской истории, НЕПОСРЕДСТВЕННО ПРЕДШЕСТВОВАВШИМ Куликовскому сражению. «Мамай готовился обрушиться всеми силами на Русскую землю… и ждал только благоприятного для этого времени… В 1377 году мордва провела татарского царевича Арапшу с войском в нижегородские владения; узнав об этом, ДИМИТРИЙ (Донской – Авт.) НЕМЕДЛЕННО ОТПРАВИЛ НА ПОДДЕРЖКУ ТЕСТЯ СВОИ ВОЙСКА, которые собрались с нижегородской ратью за рекой Пьяной. К несчастью, воеводы наши проявили излишнюю самонадеянность по отношению татар; поверив ложно пущенному слуху, что Арапша далеко, они не приняли никаких мер к охранению стана, а беспечно предавались охоте и пиршествам, причем БЫЛИ ВНЕЗАПНО ЗАСТИГНУТЫ ВРАСПЛОХ АРАПШЕЙ; ТАТАРЫ ПЕРЕБИЛИ ВЕЛИКОЕ МНОЖЕСТВО ВОИНОВ И БОЯР, а также двух князей. После этого они подошли на третий день к Нижнему Новгороду, где царили ужас и смятение, сожгли его и разграбили» [96], кн. 1, часть 2, с. 786.

Н. М. Карамзин сообщает следующие подробности. «Ополчение состояло из ратников Переславских, Юрьевских, Муромских и Ярославских… К несчастию, ум предводителей не ответствовал числу воинов. Поверив слухам, что Арапша далеко, они вздумали за рекою Пьяной, на степи Перевозкой, тешиться ловлей зверей… Воины следовали сему примеру беспечности: утомленные зноем, сняли с себя латы и нагрузили ими телеги; спустив одежду с плеч, искали прохлады; другие рассеялись по окрестным селениям, чтобы пить крепкий мед или пиво. Знамена стояли уединенно; копья, щиты лежали грудами на траве… Арапша с пяти сторон ударил на Россиян, столь внезапно и быстро, что они не могли ни изготовиться, ни соединиться, и в общем смятении бежали к реке Пьяне, устилая путь своими трупами, и неся неприятеля на плечах. Погибло множество воинов и Бояр: Князь Симеон Михайлович был изрублен, Князь Иоанн Дмитриевич утонул в реке, которая прославилась сим несчастьем… Древние Россияне говорили в пословицу: за Пьяною люди пьяны» [59], кн. 2, т. 5, гл. 1, столбец 26.

А теперь раскроем книгу под названием «Нападение на спящих», восьмой том издания Махабхараты [77]. Оказывается, она рассказывает фактически о том же самом событии! Правда, здесь этот разгром поставлен авторами Махабхараты не перед, а сразу после битвы на поле Курукшетра (то есть после Куликовского сражения). В то же время, «Нападение на спящих» помещено в Махабхарате ДО сцены оплакивания жертв на поле главной битвы, то есть на поле Курукшетра. Лишь потом следуют «Плач жен» и «Тризна». Таким образом, «Нападение на Спящих» фактически является частью главной битвы между Кауравами и Пандавами.

А именно, сообщается следующее. После разгрома войск Дурйодхана и его гибели, оставшиеся в живых Кауравы решают отомстить за своих павших сородичей и напасть на победителей-Пандавов. Как уже показал наш анализ, здесь под именем Кауравов на страницах Махабхараты выступают «татары» (в романовской версии истории). А под именем Пандавов Махабхарата описывает русские войска Дмитрия Донского. Таким образом, получается, что Кауравы = татары собираются напасть на русские полки, входящие в состав войск Дмитрия Донского.

Кауравы = «татары» выбирают момент, когда Пандавы = «русские» стали лагерем, желая отдохнуть. Когда русские = Пандавы погрузились в сон, татары = Кауравы неожиданно нападают на них. Начинается безудержная резня. Лагерь Пандавов охватывает паника, воины пытаются бежать, но безуспешно. В результате гибнет огромное количество Пандавов [77], т. 8. Торжествующие Кауравы – «кривые», «кривда» – празднуют победу.

В обоих летописных сводах – как в русском, так и в индийском, – подчеркивается одно и то же: неожиданное нападение на отдыхающих или спящих воинов.

Приведем несколько цитат из индийской книги «Нападение на спящих».

<<«Переутомление, разрозненность войска, время принятия пищи, используются врагами; силу врага надо сломить сопротивлением, проникновением (в их лагерь), среди ночи, спящих, обессиленных уничтожать их надо!»… Ночью я совершу убийство спящих… Отважный сын Дроны в жестокой мысли с каждой минутой все больше утверждаясь, приняв решенье…>> [77], т. 8, с. 11.

«Победив кашинцев, спят нынче панчалы, отдыхая, скинув оружие и броню, преисполненный счастьем… Подобно владыке Сканде, ныне я сотворю горе в их стане, пробравшись в лагерь к ним, спящим мертвым сном» [77], т. 8, с. 19.

«Нынче ночью, сняв оружие, изнуренные они (спят) возле своих стягов» [77], т. 8, с. 21. Кауравы нападают на лагерь Пандавов.