Ночью
Тишина, тишина, тишина
этим водам глубоким дана,
и покой
пребывает такой
неземной
над моей тишиной.
Птицы тянут над сгибами ив
свой печальный-печальный мотив,
даже птицам печальным дана
эта тихая ночь-тишина.
Ах, какой
пребывает покой
неземной
над моей тишиной…
Соловки
Остров Филиппа. Весна
На острове дальнем играют ветра
в свои календарные игры:
сметают бутылки; сгоняют туда
все белые тучи с Секирной;
незрелую шикшу[52 - Шикша – кустарник с небольшими ягодами тёмно-синего цвета. Встречается на Соловках.] равняют с травой;
валун полируют у няши[53 - Няша – жидкая грязь, видна во время отлива.].
А вдруг эти ветры сумеют весной
историю сделать чуть краше?
Соловки
Германовский дворик
По-прежнему здесь до краёв – тишина,
все внешние звуки – случайны,
и мир разделяется стенами на
земные и вечные тайны.
Отцы-основатели спят, и вокруг —
немое сияние свеч,
не просто огня пламенеющий круг,
а символ прижизненной веч —
ности. Но гляди: суета, суета
крадётся вдоль окон чугунных, —
уверенно, твёрдо ведёт сатана
своих образованных гуннов.
Отцы-основатели спят, и вокруг —
немое сияние рак,
не просто сияние вспыхнуло вдруг —
спасения нашего знак.
Соловки
Рабочий остров
«Лишь кой-где бледные берёзы,
кустарник мелкий, мох седой,
как лихорадочные грёзы,
смущают мертвенный покой».
(Ф. И. Тютчев)
Лохмотьями грязными тусклое съедено солнце
и ветер поёт над посёлком печальную песню.
Старинная лодка темнеет распоротым брюхом,
порой она чаек в теле застылом скрывает.