Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие

Он скользнул обратно в кухню.

– Хорошо, что, когда ты проделал этот трюк, ты не нес свой ночной горшок.

– Да. Хорошо. Но с чего бы мне нести…

– С того, что Дину трудно шагать вверх и вниз по лестнице. Ему нужно держаться обеими руками за перила.

– Понял. А теперь расскажи о «взбудоражить всех».

– Вести об убийствах и лаборатории по воскрешению всплыли наружу.

Ничего удивительного. Слишком многие об этом знали. О чем я упоминал.

– Ты был прав. Я слышала, что публика реагировала очень бурно. Может, потому, что горожане испортились, живя под прикрытием Гвардии и Конфиденциальной комиссии. Неорганизованная преступность уже не так распространена, как прежде. То, что произошло, испугало людей, и они хотят, чтобы навели порядок. Быстро.

Мы вошли в кухню. Дин как раз ставил мой завтрак на небольшой массивный стол. Напротив меня он опустил чашу с печеными яблоками, любимым блюдом Синдж.

Когда я садился, мой тазобедренный сустав негодующе скрипнул.

– Как Морли? – спросил я.

Загляну к нему, как только набью брюхо.

– Без изменений, – ответила Синдж. – Но выздоравливает. Физически с ним все неплохо.

– Но?..

– Что-то в нем не хочет возвращаться. Так мне сказали.

– Раньше, в другом доме, он всеми силами пытался вернуться.

Я быстро представил себе, как он затерялся в волшебном царстве, добровольный пленник иллюзий.

– А потом решил больше не пытаться, – сказала Синдж.

– Покойник работает над этим?

– Конечно. Он говорит, на это может уйти много времени. Это самая тонкая, самая деликатная работа, какую он когда-либо делал. Как тебе булочки?

– Нравятся. Ароматные. Слаще тех, к которым я привык.

– Они из особенной пекарни, я нашла ее на Фаунтин-лайн. Ты поел? Живее выполняй свои домашние обязанности. Ты проспал, поэтому у тебя остался всего час перед встречей.

– Какие домашние обязанности? Какая встреча?

– Мы ведь уже говорили об этом. Тебе нужно прибраться в комнате, вынести ночной горшок и собрать грязную одежду, чтобы я могла ее выстирать. Потом ты должен заняться мусором. Повозка мусорщиков проезжает по улице сегодня после полудня.

Перемены, перемены. В последнее время они случались быстрее, чем я успевал моргнуть.

Должно быть, глаза у меня стали размером с блюдца. Я ощутил, что Старые Кости покатился бы со смеху, если бы не ушел так далеко, что больше не нуждался в респираторных упражнениях.

«Добро пожаловать в новый режим на Макунадо-стрит».

Смахивает на новый режим Танфера в целом, только в меньшем масштабе.

– Какая встреча? – снова спросил я – может, чересчур жалобно.

– Я послала за людьми, которые могут помочь Бегущей по ветру.

А ведь я не проронил ни слова о своей ночной посетительнице.

– Тебе придется ознакомить их с положением дел. Нужно будет убедиться, что они понимают возможные последствия, если впутаются в это.

– Ладно, слушай. Что ты сделала с Пулар Синдж? И о чем ты тут толкуешь?

– Я же только что тебе сказала.

– Но… Если бы я хотел, чтобы мою жизнь кто-то упорядочивал и планировал, я мог бы просто остаться на Фактори-слайд.

О боже! Что я только что сказал?

– Я не планирую твою жизнь. Я забочусь о том, чтобы она шла более эффективно. Эта встреча рано или поздно должна была произойти. Ты бы просто сталкивался со всеми по отдельности, как придется.

– Именно об этом я и говорю. Управление моей жизнью…

«Дети, хватит! Гаррет, пожалуйста, утихомирь в себе этого крутого мужика. Не позволяй себе заводиться из-за того, что кто-то чуткий облегчает твою ношу».

Покойник вложил в свои слова силу убеждения. Это была команда.

«Налей себе еще кружку, а потом присоединись ко мне на минутку, прежде чем примешься за работу по дому».

День обещал быть нелегким. Я заранее обижался на каждую его минуту. Я не обслуживаю собственное предприятие, потому что забочусь об эффективности. Я заинтересован в том, чтобы мне не пришлось делать больше того минимума, который сошел бы с рук. Вот почему я переехал из дома матери, как только представилась такая возможность.

Не потому ли ей всегда больше нравился Мики? Если подумать – может, так оно и есть.

34

– Скажи что-нибудь осмысленное, – обратился я к Покойнику, устроившись напротив.

Дрожь. Моя чашка с чаем выбросила клубы пара.

«Жизнь и жизнь после смерти стали более упорядоченными. Только ты, похоже, считаешь, что это плохо».

– Мир не очень изменился. Все до сих пор хотят взвалить все на меня.

Покойника это позабавило. Он не стал спорить. Я слышал, как мама говорила, что у меня чудесный ум. Почему я не могу просто попытаться жить достойно своего потенциала?

Веселье усилилось. Комментариев не последовало.