Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие

Были там и люди, которых я совсем не узнавал. Пришлось принять на веру то, что они нужны Покойнику.

Я высматривал особенного посетителя, рыжеволосого, и закончил поиски со счетом один-ноль.

Синдж увидела мою попытку и сказала:

– Я послала ей весточку. Может, она подойдет позже.

Ответить я не успел. Моя отсрочка от приветствий закончилась. Меня захлестнуло людское внимание.

– Старик, я едва тебя узнаю, так странно разодетого, и вообще, – сказал Плоскомордый.

Ион Сальватор пригладил остроконечную маленькую бородку, которая отличалась по цвету от его волос, и сказал, что мой модный лоск явно демонстрирует женское влияние.

Третья добрая душа упомянула, что я отращиваю брюшко и превращаюсь в горшок.

Кто-то еще сказал:

– Такое случается, когда тебе больше не надо зарабатывать на жизнь.

На что Плоскомордый ответил:

– Гаррет никогда не работал сверх того, что требуется, чтобы не помереть с голоду. Просто у него была полоса везения.

Он сказал это с оттенком зависти. Как и я, Тарп работал как можно меньше, но ему никогда не светила удача. Часто у него за плечами не было ничего, кроме рубашки.

36

Кто оставался тихим и мало двигался среди этих людей, так это Синдж и Плеймет.

Я хорошенько рассмотрел Плея – и был потрясен. Он не только потерял в весе, он сутулился так, что теперь был не выше меня. Казалось, он боролся с непрекращающейся болью.

«Так и есть. Если бы я сознавал, что с ним, я бы сделал для него что-нибудь уже давно. Не будь тебя здесь, эти люди никогда не пришли бы с визитом. Я и не подозревал о том, что происходит в их жизни. Если держаться позитивной ноты – я внушил мисс Контагью послать за лекарем, который работал с мистером Дотсом».

– Умно. Одним выстрелом двух зайцев.

«Вероятно, только одного. Рак Плеймета, по всей видимости, прогрессирует».

Больше я ничего не смог сказать вслух.

Я пожимал руки, хлопал по спинам, обнимался. Спросил Иона Сальватора, где его женщина-акула.

– Не думаю, что она приглашена, – ответил он, удивив меня.

– Но ты все равно пришел?

– Теперь я совершаю подобные поступки. Ты увидишь, что я более независим, чем Прилипала, которого ты помнишь.

Его называли Прилипалой, потому что он плыл в кильватерной струе своей подружки Торнады, не проявляя никакой индивидуальности.

– И все-таки я ожидаю, что она появится. Она позаботится о том, чтобы отсутствие приглашения стало случайным недосмотром.

Я посмотрел на Синдж. Она эффективно работала над тем, чтобы наши гости дружески общались. Даже предубежденные были не в силах относиться к ней всего лишь как к представительнице крысиного народца.

Ни переодетая Белинда, ни генерал Туп не делали пока никаких дружеских жестов. Кроме короткой беседы с Джоном Растяжкой, они ни с кем больше не говорили.

Чем больше я смотрел вокруг, тем больше казалась толпа. Я продолжал замечать тех, кого совсем не знал. Увидел, как товарищи Джона Растяжки помогают Дину с закусками. Увидел людей, которых знал, но никак не ожидал встретить на вечеринке «Давайте посмотрим, что будем делать», сосредоточенной на Морли Дотсе.

Кабинет Синдж тоже был открыт для толпы. Люди дрейфовали туда-сюда в поисках общения.

Было объявлено, что к самому Морли вход воспрещен. Трое худших сорвиголов Джона Растяжки получили разрешение врезать тем, кто не поймет намека.

Из этого правила были исключения – один на один и под пристальным наблюдением. Сарж. Плоскомордый. Белинда. Я.

Как только я перестал привлекать сборище, Белинда и генерал подплыли ближе.

Туп пожал мне руку, сказал, что я хорошо выгляжу, потом заметил, как это замечательно, что я снова проявляю гражданскую активность. Я сохранил бесстрастное выражение лица и не спросил, с чего он решил, что я вообще когда-то демонстрировал чувство гражданской неполноценности.

– Мы можем проскользнуть на секундочку в кухню? – спросил он. – Это приватная беседа.

– Разве я могу ответить отказом?

На кухне было ненамного уединенней, чем в других местах, из-за Дина и его снующих повсюду помощников-крысюков.

«Это может быть важно. Не трать время на споры, Гаррет. Я ощущаю скорое появление того, кто может оказаться лекарем мисс Контагью. Он очень близко. А еще на Макунадо-стрит начала расти популяция попрошаек».

Мы с генералом вошли в кухню. К счастью, тогда, когда процессия из Дина и его помощников как раз покинула ее с подносами. Подносы выглядели так, будто каждый крысюк нес столько выпивки и закусок, сколько весил сам.

В голову начали приходить мрачные мысли, что лучше бы Покойнику не только грабить мозги, но и свести вместе нужных людей, дать им поговорить о том, что следует делать. И лучше бы вложить нужные идеи в нужные умы, пока он этим занимается… потому что, если это продлится долго, я разорюсь.

– Налить? – спросил я, вытаскивая кружку.

Рукопожатия.

Я устроился за заваленным едой столом.

– Поговори со мной.

Генерал казался разочарованным.

Он изменился. Усталый, но решительный чиновник средних лет превратился в постаревшего измученного бюрократа.

– Гаррет, я не знаю, что сказать. Говорят, ты изменился. Я слышал, ты стал образцовым подданным Карентийской короны.

– Я всегда им был.

– Пардон? Ты всегда был упрямым, обструкционистским поганцем. Не интересовался ничем, сулившим процветание обществу.

Какого дьявола?!