Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие

– Потому что эта тварь может вернуться, и, возможно, на ее стороне будет оборотень. А это гарантирует крайне опасное предприятие.

Он принялся отдавать распоряжения эскорту. Его люди начали поспешно расходиться.

Директор заметил, что я по-прежнему стою неподалеку, засунув в ухо большой палец.

– Гаррет! Какого дьявола ты еще здесь?

Я двинулся к дому. Дорога все время шла в гору. Подъем был некрутым, но и этого хватило, чтобы послужить горьким упреком моим дряблым мускулам.

Люди директора накинулись на первую жертву, когда я только поднимался по ступенькам крыльца. Процесс поимки сопровождался криками и угрозами. Пленник полагал, что не подлежит вниманию Гвардии. Шустер с этим не согласился. Конец дискуссии положило применение полицейских дубинок.

Покойник был таким самодовольным, что я ощутил его гордость еще на улице.

Но, едва войдя в дом, я услышал: «Запри дверь на все запоры, а потом подойди к Дину и спроси насчет соли».

Это было странно.

– Хорошо.

В кухне я нашел недовольного старика, готовящего ужин для толпы вдвое больше обычного. На его плечах лежала еще и добавочная ноша – стряпать две особые трапезы для питания инвалида. Дин все это стерпел и не жаловался, поэтому я не стал напоминать ему, как легко он справился в общем и целом.

Думаю, ему больше по душе, когда нужно кашеварить только для Синдж.

– Соль, – сказал я.

– Да?

– У нас есть соль? Его Милость велел спросить у тебя насчет соли. Он должен был дать тебе знать. Морской дьявол! Как же вкусно пахнет.

На сковороде смачно шипело, и у меня потекли слюнки.

– У меня есть два фунта соли и еще щепотка. На прошлой неделе купил.

– И у меня есть соль, которую мне дали в заведении, где мы останавливались раньше.

Мне подумалось – я знаю, чего от меня хочет Старые Кости. И он подтолкнул меня в знак подтверждения.

52

Я ел. Главным блюдом были свиные отбивные для Дина и для меня. Синдж и Доллар Дэн Джастис, сидевшие этой ночью с Морли, получили колбаски и любимое блюдо крысюков – печеные яблоки. Я и сам прихватил немного яблок. Дин хорошо их готовил.

Для Морли и Плеймета был сварен куриный суп.

Я надеялся, что зять Плеймета не уничтожит его бизнес, пока тот не у дел.

Мы все забыли о Бегущей по ветру. Сначала. Потом Старые Кости меня подтолкнул.

Я поспешил наверх и дал ей знать, что пора спуститься. Посторонние ушли, и мы ужинаем. Внизу Синдж дала ей понять, что та вполне может уйти домой. Никто и не заметит, как она уходит. Я задался вопросом, не считает ли Синдж, что наблюдателей поразила слепота.

Усики Синдж подергивались, как обычно бывало, когда она раздражена, – вероятно, ей не нравилось то, что втолковывал Покойник.

Бегущая по ветру осталась рядом, то есть втиснулась в кухню со мной и Дином. Она приняла свое беззащитное обличье, чем немедленно покорила старика.

– Не думаю, что нравлюсь твоей коллеге, – сказала она мне тихим голосом с придыханием.

– Моя коллега тебя боится.

– Почему?

– Она думает, что знает меня лучше любого другого, кроме меня самого. Опасается, что я влюблюсь до безумия, потеряю чувство меры, попаду в нехорошую историю или что-нибудь в этом роде и все для нас испорчу.

«Гаррет! Да в самом-то деле!»

Я не шутил. По сути, Синдж так и думала.

– Может, она ревнует.

– И это не исключено.

– А ты влюблен до безумия?

– Не совсем. Я увлечен и доблестно пытаюсь с этим бороться.

Она мило улыбнулась. Задумчиво.

– Не надо делать то, что ты делаешь, чтобы превратить каждого мужчину в поле твоего зрения в раба любви, – сказал я.

– Я буду сама деловитость. Вот увидишь. Ты вообще не узнаешь, что я – девушка.

Угу. Как же! А потом свиньи прилетят домой в курятник.

Для большинства мужчин и некоторых женщин в присутствии Бегущей по ветру невозможно было не обращать внимания на ее пол, даже когда она хотела, чтобы его не замечали.

Я подумал, не дать ли ей знать, что Покойник о ней хорошего мнения, но не стал. Не нужно было напоминать ей о его существовании.

Дин налил свежего чая. Мы отхлебнули.

– Синдж права: сейчас подходящее время, чтобы ускользнуть незамеченной, – сказал я.

– Я не хочу ускользать.

– Прекрасно. Тогда ты можешь помочь с солью.

– С солью?

– С продуктом, который производит впечатление на некоторых улиток и слизняков. Слизняки и улитки не очень хорошо себя чувствуют, когда натыкаются на соль.

Поток яростного света была жертвой защищенного детства. Она понятия не имела, о чем это я вообще.