Маленький цветок розы. Перевод Елены Айзенштейн

Люблю в душе скалы
Малюсенький цветок
Найти внутри горы.

Роза

Я знаю все оттенки розы:
Пурпурной, красной, цвета киновари и карминной
Я знаю тон румяный бабочкиных крыльев
Все краски, что являет робость розы

В Гренаде, в крае, где течет Енил,
Я на Муласене парчой, фольгой белил
Увидел снег, красневший под лучами,
Которые звезда закатная, как поцелуй, открыла пред очами.

И видел я зарю, что отражением пурпурным
К Венере вознеслась, откинув плат лазурный,
И удивлялся в рощах свежему румянца холодку

А роза, что растет в жемчужном крае,
Воспетая в коротком мадригале,
Чей аромат вкушали вы прилежно,
Полна оттенков свежих, самых нежных.

Юной итальянке

Февраль дрожит белым морозом и снегом;
Дождь бьется об углы крыш, словно о край ковчега;
И ты говоришь: «Господь, небесная рать,
Когда же смогу я лесных фиалок собрать?»

Плачет наше небо, и весна во Франции
Прохладна, как зима, сажусь рядом с камином;
Париж в грязи в лучшее время, когда Флоренция торопливо
Проверяет сокровища под эмалью газонов стыдливо.

Вижу! Чернеющие деревья с контурами их тог;
Твоя душа обманута своим нежным пылом:
Лазурны лишь фиалки глаз твоих милых,
И весну смешит твоих щёк цветок!

На трех пейзажистов

(Салон 1839 года)

Для нас везение – тот критики прораб,
Который с орденом на шее, как античный раб,
Без передышки и без срока,
В банальной круговерти рока
Бездумно крутит мельницу журнала,
Живя потерянным в пустыне из металла;
Он люстры вместо солнца ценит свет,
Великий пейзажист, восторженный поэт;
Богатую листву, лазоревое небо
Прорвет луч ночи, наводнивший душу негой,
Так создается на картине красоты алмаз,
Хотим живописать его, но он пока далек от нас,
Хотя журналы есть, и красоты намек – всё то,
Чем человек в серьезной книге Бога пренебрег,
Вода и небо, воздух, и деревья, и пространство,
Лугов велюровых и звезд апрельских царства,
Все серебром сверкающие блёстки золотые,
О дети без наследства, да, увы! И, без картин пустые,
Мы позабудем нашу мать Природу,
Мы приглушим трезвона суетливого в ушах неволю,
Что на события влияет,
Тлеть в сердце мелким ссорам позволяет;
Теряя сокровенную любовь к божественным предметам,
Не слушая античности заветов,
В форме плаща, что сбросили на мир,
То девы робкой гибкая туника,
Стыдливо спрятавшая наготы кумир.

Итак, спасибо всем вам, дорогие мастера!
Любовники дубов зеленых, красных веток школяра,
Которых видит Рим под сумраком кружащих,
Кусты и профили окрестных гор творящих,
Тех, что о жизни и о солнце заявляют,
В картинах алым светом согревают,
Не выходя из дома, совершаем мы турнэ,
Проходим по Парижу тысячью пейзажей без кашне,
Переплываем мы лазури неизбежной пену,
Картины ваши продырявливают стены,
Распахнутые окна – им родня,
Откуда смотрим на великие зеленые поля,
На золотую жатву, пожелтевший лес и мезонины,
На горизонт без края и лазурь небесной нивы.

Таким мы видим одиночество аскета,
Где спит душа, и болью, и смятением одета,
Грот Червара, чей образ кистью точной
Бертран серьезный высекает мощно
И видим мы краснеющие глыбы,
На склонах – коз, и пастбищ переливы.
Склоняют главы козы, в знойном солнце тонут,
Грызут скалу, не находя бутона.
Ваш путь исполнен света столь,
Что лентой меловой сияет каменная соль,
И очень редко здесь ступает вдруг наш человеческий каблук,