Мишель и Антон. Часть 1

– Даже не думай.

Он схватил мою ладонь, и мы поднялись в подъезд старого жилого дома. В нос ударили сплетения вони табака и мочи. Даже не определить, что сильнее раздражало обоняние. Я посмотрела на Антона, извиняясь.

Квартиру открыла полная женщина, милое лицо обрамляли густые пшеничные кудряшки.

– Здравствуйте, я от Ани, за посылочкой для центра «Друг», – представилась я.

– О, конечно, проходите, пожалуйста. Хорошо, что вы с крепким мужчиной, пакетов оказалась чуть больше, я еще по соседям собрала, – в доказательство она махнула на связки пакетов с одеялами и тряпками.

Я поблагодарила женщину и покосилась на Антона. Вид у него был невозмутим, даже вежливая улыбка выглядела искренней. Мы все донесли за один раз, женщина охала и ахала, какой Антон богатырь. Я тоже прихватила пару пакетов, он не стал возражать, видимо второй раз возвращаться в источник сильного зловонья никому не хотелось.

– А просто я могу дать денег фонду, и избавить нас от хождения по этим местам?

– А как же вторая жизнь вещам? И разумная переработка?

– Ну я попытался.

– Так себе обстановка, да?

Он задумался, а потом очень серьезно ответил.

– Я бы определенно не хотел, чтоб по таким местам ты ходила одна, еще и в юбке.

Он погладил моё бедро. Тело отреагировало мурашками.

– Спасибо, что ты со мной.

Он так тепло мне улыбнулся, провел пальцем по мурашкам на ноге, затем по ним же на руке, изучая.

– Ты необычно реагируешь на мои прикосновения, что же будет, когда я буду целовать все эти места без одежды, – вновь погладил бедро на стыке с юбкой.

Живо представила, как он наклоняется и целует моё бедро. Сразу стало душно. Антон засмеялся и завел машину.

До второго адреса мы быстро добрались. Это был жилой дом, но уже в разницу предыдущему, из элитного класса, с огромным забором, постами охраны. Нам открыл молодой мужчина, крепкого телосложения. У него было 6 огромных пачек собачьего корма, которые он с Антоном вместе донесли в два захода до авто.

Увидев майбах, мужчина посмотрел на нас оценивающим взглядом, возможно, порадовался, что помогает приюту кормом, а не деньгами, и начал сыпать на Антона всякими техническими вопросами, типа «Сколько жрет», «Какой год», «За сколько разгон до сотки».

Я понимала, что Антона такие вопросы раздражают, руки его были напряжены, но он был вежлив и терпеливо накормил чужое любопытство.

Когда мы сели в авто, то он прорычал:

– Вот по таким адресам я еще меньше хотел бы тебя отпускать.

– А мне он показался вполне милым, – не уловила я проблемы.

– Вот в том-то и дело. Мудак мысленно залез к тебе под юбку, – прорычал Антон.

Я запнулась, не зная, как реагировать.

– Прости, что это, нотки ревности, Красавин, или реакция самца на самца?

– А ты как думаешь? – огрызнулся и впился в губы злым поцелуем, да таким напористым, что началось кислородное голодание.

Мне не хотелось на такой ноте оставлять пикантную тему.

– Разве у такого, как ты, могут быть конкуренты? Ты красив, у тебя спортивное тело, хорошая карьера, машина на зависть. Ты родился с золотой ложечкой во рту!

– Я тебя удивлю, – сказал он печально. – Мои родители ютились в бабушкиной однушке, единственное наследство от маминых предков. Папа – сирота. Когда я родился, мама прервала учебу. Папа пахал инженером в конструкторском бюро, получал копейки, брался за любые подработки. Его никогда не было дома, мама сходила с ума от неустроенности, нехватки средств и мужика рядом.

Антон погрузился в сидение, словно настраиваясь на долгий рассказ.

– Думаю, тогда мать и разлюбила отца. Ему предложили по знакомству место в строительной фирме, где тот трудился по ночам, за более стабильный оклад, чем случайные подработки ранее. Он выкладывался полностью, давал неплохие идеи, дорос до главного прораба. Это было очень рискованно по деньгам, папе пришлось уйти из конструкторского бюро и посвятить все время стройке. Мама не поддержала его, испугалась риска. Я только пошел в сад, мама вернулась на учебу, а отец поменял свое уважаемое место с стабильным малым заработком, на что-то неизвестное, без возможности подработок.

Он вздохнул, на меня не смотрел, это был диалог с собой.

– Мама взялась за подработки после института, я ночевал у соседки бабы Люси или охранницы в саду. В какой-то период меня определили в круглосуточный сад, где я жил неделями, скучал, черт возьми.

Я погладила его по руке, не могла подобрать слова поддержки, чтоб они были не лишние. Антон, всё еще с отсутствующим взглядом, словно повинуясь рефлексу, перехватил и поцеловал мою ладонь, а потом продолжил:

– Отца заметил директор стройки, отметил острый ум, свежий взгляд и опережающие сроки проекты. Папкина карьера пошла в гору. Он стал работать, отдавая проекты за проектами, ему выделялись самые перспективные и дорогие стройки. Через пару лет отец накопил приличный стартовый капитал на открытие своего дела и покупку небольшой квартиры, которую он отремонтировал своими руками и продал в разы дороже. Так и зародились его два детища: мебель и недвижимость. Конечно, ему помогли раскрутиться новые влиятельные знакомства и спонсорство бывших клиентов по строительству. У него появились влиятельные заказчики, всем хотелось эксклюзива и ручной работы, рынок еще мало что мог предложить искушенным клиентам. А отец мог. Позже он стал пропадать на ночных встречах и перестал жить с нами. Я его не виню. Дома пилила мать, да и резкое финансовое благополучие открыло много дверей, в которые не заглянуть мало у кого хватит силы воли.

Антон замолчал, ухмыльнулся какой-то неозвученной мысли и продолжил:

– Мамина учеба окончилась, у нее имелись блестящие практики в юриспруденции. Она подала на развод и получила очень неплохие отступные от отца. Тогда это очень ударило по нему. Он любил мать, по своему, но очень любил. И для него это была потеря. Мне было 10, и я уже все понимал, а через 3 года мать вновь вышла замуж за успешного адвоката по уголовным делам, вдовца, отца пятилетней девчонки. Год я прожил с ними, потом год у отца. И в итоге все согласились, что мне было бы лучше жить одному в бабушкиной квартире, и до школы ближе добираться.

– Боже, Антон, ты же был совсем маленький, а родители бросили тебя одного, – я возмутилась.

– Не драматизируй! Знала бы ты, чем этот пятнадцатилетний ребенок занимался в свободное от учебы и подработок у отца время.

Он загадочно заулыбался и продолжил:

– Месяц назад мама родила, теперь у меня есть брат.

–Ты часто у мамы бываешь?

– Нет, к сожалению, они сейчас живут в Венеции, там учится моя сводная сестренка Кэтти, и на время декрета мама перебралась тоже туда, решила заняться воспитанием детей. Планирую вскоре к ним поездку, посмотреть на братика, да и Кэтти не видел несколько лет, она уже сильно подросла.

– Ух, – тряхнула я головой. – Удивил, да, со стороны все выглядело совсем иначе: избалованный мальчишка с лучшими игрушками, шмотками, лидер любой компании заочно. Казалось, все в жизни дается тебе очень легко.

– Мы приехали. Вот один адрес, – он показал рукой на салон красоты. – А вот другой, – он кивнул на дверь зоомагазина через дорогу.

В зоомагазине нам отдали огромную коробку консервов для собак с истекающим сроком реализации. Антон долго проводил манипуляции с переменой мест тряпок из багажника в салон и консервами в багажник. Очень боялся попортить свои люксовые сидения. Хорошо не психанул и не выкинул меня со всем барахлом.

Во втором месте нам отдали огромное количество одноразовых пеленок и какие-то медикаменты в капсулах. Девушек в салоне Антон очень впечатлил, всё внимание было к его услугам.

Он загрузил последнее и начал разминать спину, увидел мой улыбающийся взгляд, подошел ближе.

– В чем подвох ухмылочек, малышка?