Смерть за 50 копеек

– Эксперт?

– Леонид Петрович уже в машине.

– Поехали.

На нужный им подъезд указывал "газик" райотдела и кучка зевак, которые вырастают из-под земли хоть в четыре утра, хоть на окраине города. Потертые "Жигули"– шестерка остановились метрах в пяти от толпы.

– Старший сержант Филонов, разрешите доложить? – к майору быстро подскочил чернявый парень в форме. И смотрит, как старый знакомый.

– Мы встречались?

– Так точно, Александр Иванович. По делу старушки Аникеевой. Ее из-за квартиры внучка…

– Помню. Толя, кажется?

– Верно, – расплылся сержант.

– Докладывай, – не теряя времени, Круглов нырнул в подъезд.

Филонов едва за ним успевал, а Миша Ильин приотстал, доставая блокнот. Он самостоятельных дел пока не вел, числился в учениках у майора, но эту привычку позаимствовал у лейтенанта Коломбо. По ходу дела лучше вести записи, так ничего не упустишь. Шеф смотрел на это скептически, но писать "шпаргалки" не запрещал. Сам Александр Иванович полагал, что чтения справок, протоколов и рапортов по делу и так достаточно. Леонид Петрович Бах, эксперт со стажем, знал, что бежать по лестнице сломя голову, как это делает Сашка Круглов, ему не надо. Труп и отпечатки пальцев никуда не денутся. Если они вообще есть.

– Мы приехали минут десять назад по вызову соседей снизу,

– рассказывал старший сержант. – Их топить стало. Они давай названивать соседке, та не открывает и не отвечает. Соседи в ЖЭУ. Пришли дежурные слесари, дверь ломать побоялись, позвонили нам. Я сначала к соседям зашел, там уже с потолка – ручьем, решил ломать. Может, хозяйка на даче или еще где, чего ждать-то?

– Какой этаж? – спросил Круглов.

– Пятый. Выбили дверь, повезло, а то теперь каждая вторая железная, хоть сварку с собой вози, – пожаловался Филонов. – Входим, а она висит. Сразу видать – не меньше суток. Я дежурному и сообщил.

– Хорошо, Толя, – сыщики одолели последний пролет и вышли на финишную прямую короткого коридора.

Дверь квартиры была приоткрыта, пол представлял собой одну большую лужу, но, следует отдать должное строителям, глубина ее во всех углах полногабаритной трехкомнатной квартиры была одинаковой. Все следы на полу были потеряны, но в данном случае самое важное – тело покойной, для воды было недоступно. Оно висело в зале под крюком люстры.

Брюнетка, стрижка короткая, телосложение среднее, носила приблизительно 46–й размер одежды. На трупе надет белый шелковый халат, но поскольку пояс вместо талии обвивал шею хозяйки, то полы распахнулись. Другой одежды на теле женщины не наблюдалось. Прямо под ней лежал опрокинутый стул. Круглов осторожно вернул его в первоначальное вертикальное положение. Стул оказался чуть в стороне от ног трупа.

– Получается, что она его не оттолкнула, а спрыгнула? – сказал Ильин.

Круглов пожал плечами и положил стул на бок. Зачем делать выводы, если ничего еще не знаешь? Сыщики обошли просторную (тем более для одной жилички!) квартиру. В спальне кровать была не убрана, окна зашторены. На полу колыхались в воде полузатонувшие войлочные тапки. Один дрейфовал у балконной двери, другой у ножки кровати. Миша Ильин подергал дверь и проверил шпингалеты. Ход на балкон был надежно закрыт изнутри. Туалетный столик темного дерева был уставлен массой косметических причиндалов, но мужчины–сыщики поинтересовались только содержимым единственного выдвижного ящичка. Он был пуст.

Следующая комната оказалась кабинетом, ее убранство как-то не подходило для молодой хозяйки. Большой дубовый рабочий стол был покрыт сукном, на нем – письменный прибор из малахита, кожаный бювар, лампа с зеленым тканевым абажуром. Резное полукресло было задвинуто под столешницу, видна только высокая спинка. Круглов выдвинул ящики стола, они оказались набиты старыми пыльными бумагами. Вдоль стен комнаты выстроились книжные стеллажи, от позолоченных корешков книг веяло чем-то академическим. Стеллаж напротив двери был наполовину разобран, а книги сложены в большие картонные коробки.

– Продавать что ли собиралась? – кивнул Михаил на упакованные тома.

– А повесилась потому что в цене не сошлась, – пробормотал майор.

В гостиной подошедший эксперт с помощью старшего сержанта и еще одного милиционера сняли тело покойной и уложили на старинный овальный стол. Круглов и Ильин заглянули на кухню. В джезве на плите стоял давно остывший кофе, а в пластиковой хлебнице жизнь продолжалась несмотря ни на что: там начал зацветать черный "Бородинский" хлеб. В содержимом мусорного ведра им еще предстояло разобраться поподробней, а в холодильнике оказалось пусто: десяток яиц, масленку и банку латвийских шпрот стратегическими запасами не назовешь. Сыщики переместились в ванную комнату. Кран слесари закрыли, но вода в ванне еще оставалась. Михаил засучил рукав и достал со дна полотенце. Вода сразу забулькала, на поверхности закрутилась воронка.

– Получается, что полотенце упало, перекрыло сток, и вода полилась через край. А хозяйке было наплевать на незакрытый кран? – Александр Иванович оглядел кубическое из-за высокого потолка помещение. На крючках висели еще три полотенца, а еще два больших сушились на трубе, изогнутой в большую петлю.

– Многовато полотенец для одной, – произнес лейтенант Ильин, давая понять, что понял взгляд шефа.

– У холостяков в раковине всегда много посуды, но это не значит, что на ужин были гости, – назидательно сказал майор.

– Кстати, как ее звали?

– Не знаю, – отозвался из комнаты Анатолий. – Я, Александр Иванович, документов не находил.

– Поищи еще, – приказал Круглов, возвращаясь в госниную. – А ты, Миша, пройдись по соседям. С нижними еще раз поговори. Кто бывал у хозяйки, как она себя вела, может, кто видел ее день–два назад, – майор вопросительно посмотрел на Баха.

– Не знаю, – сказал Леонид Петрович. – Может, и больше или меньше.

– При такой-то температуре?

– А раз знаешь сам, что пялишься?

– Леня, не ной.

– Около суток девушке, – сказал эксперт. – Точнее пока не скажу.

– Вот и славно. А ты, Толя, внимательней смотри. Если, допустим, паспорт можно отдать на прописку, то где профсоюзная книжка, документы на квартиру, справки из поликлиники, комсомольский билет, наконец!

– Какой тебе сейчас комсомол, Саня? – удивился Леонид Петрович.

– Пусть будет скаутский билет, – согласился Круглов. – Самоубийцы их обычно перед смертью не уничтожают.

– Так то самоубийцы, – мотнул головой эксперт.

– Что ты имеешь в виду? – быстро переспросил майор. – Есть улики?

– Ты первым прочтешь мое заключение, – пообещал Бах.

– Я тут учебники видел, – сказал Филонов, – наверное, студентка. Такие от несчастной любви могут…

– Кстати, Саня, по твоей теории, у холостячек немытая посуда должна оставаться?

– Не знаю, Леня, не знаю. Мне и холостяком-то побыть практически не удалось. По друзьям сужу. А что?

– Покойная аккуратисткой была. Грязной посуды я не заметил, – сказал Леонид Петрович.

– А джезва с кофе на плите стоит – грязная.

– Она кофе сварила, а ей тут такое по телефону сообщили, что Ирина про него и забыла, – предположил старший сержант Филонов.

– Ирина, говоришь?

– Так точно, Александр Иванович. Я здесь пару тетрадок нашел, они надписаны одинаково: "Ирина Л.".

– Лапина, – сказал лейтенант Ильин, появляясь на пороге, – Ира Лапина ее звали. Около 22 лет, студентка. С соседями последнее время общалась мало. Где-то подрабатывала, видимо. В гости почти никто не приходил.