Низвержение Жар-птицы

– Кажется, теперь я начинаю понимать…

– А когда ты, из жалости к той селянке, захотел положить конец ее страданиям и Варьку подговорил, клад нашел единственную развилку, чтоб таковое желание сбылось: незамедлительно умертвить бабу! Она ведь и умрет точно так же, с рвотой и корчами, только это может случиться завтра, через месяц или через год. По здравому рассуждению, лучше бы ей уже сейчас в гроб лечь, а мне не вмешиваться, да только крестьяне нас бы за это по макушке не погладили. Запомни: клады только приманивают удачу, а, скажем, по волнам ходить или воду в вино претворять, как иные невежды в старину делать пытались, с ними не можно. – Аверя вздохнул. – И покойников не воскресишь. А будь по-другому, уж мы бы не скитались по земле сиротами.

– А когда я давеча похвалялась перед ребятишками, что синий мухомор найду, тоже не было развилки? – раздался рядом знакомый голос.

Аверя моментально развернулся:

– Ах ты, маленькая дрянь! Подслушивала?

– И ничего я не подслушивала! – обиженно произнесла Варька. – Просто стояла тут и пускала зайчиков!

Аверя наклонился над блестящим предметом, который девочка держала в руке.

– Откуда у тебя печать кладоискателя?

– В лесу нашла десять дней тому назад! – выпалила Варька.

Аверя нагнулся еще ниже.

– Это печать Прошки! Вот раззява, солоно ему теперь в приказе придется! А скажи-ка, грибная гроза: давно ты их так лихо искать насобачилась?

– Да уже с неделю!

– А теперь припомни, благо времени с гулькин нос прошло: до этого и после того, как ты печать отыскала, не случалось с тобою чего необычного?

Варька прикусила ноготь.

– Точно! Я видала промеж деревьев яркий свет, точно солнышко с небес спустилось, а после пошла туда. Поначалу испужалась сильно, да потом по бабусиному наказу поделала вот так пальчиками, все и прекратилось.

– Ой, дуреха! Знаешь ли, что, не будь при тебе той печати, лешие бы разорвали тебя в клочья? – Аверя лукаво посмотрел на девочку. – Впрочем, беды ты еще не избыла.

– А что такое?

– Ты ж воровски расхитила государево достояние, а домашних твоих сообщниками сделала. Они ведь ели твои грибы?

– Вестимо, ели!

– Ну, вот видишь! Тебя, быть может, и простят по малолетству, а отца и братьев станут бить кнутом на торгу.

Варька испуганно округлила глазки.

– Ой, страсть-то какая!

– Потому, чтобы лихо не стряслось, отдай мне клад, а я передам в казну. Все равно тебе сегодня от него едва бой не вышел. А подосиновики да рыжики сама уж находи, только всамделишных цветов!

– А как мне отдать? Я не умею.

– Покажу!

Аверя и Варька соединили сложенные распальцовкой руки, и Аверя довольно улыбнулся:

«Пятнадцать таланов. Не худо!»

Выпрямившись, Аверя увидел возле себя Аленку, которая, очевидно, только что подошла, и взгляд у нее был весьма довольный.

– Ишь сияешь, будто клад! Неужто все-таки его сыскала?

– Не клад, а человека, который у нас телегу сторговал. Дальше отправимся верхом, зато уж никакая чаща помехой не будет.

– Да ты у меня огонь-девка!

– А то!

– Кому ж я тебя такую отдам? Спалишь мужа в постели, придется потом черное платье вместо золотого носить.

Аленка зашлась смехом:

– Скоморох ты, Аверька!

– Скоморох, не скоморох, а тоже сегодня с прибылью!

– С какой же?

– Потом поведаю. Дел у нас тут более никаких нет, и времени терять не будем.

Аверя и Аленка незамедлительно двинулись к лошадям; то же сделал и Максим, но с некоторым опозданием, поскольку Варька успела ухватить его за рукав рубахи:

– На, возьми еще это. – И, сделав вперед полшага, девочка прошептала: – А как будешь в столице, скажи государю, чтоб он подати сбавил; батюшка говаривал, что прежде они помене были. А то недавно заезжали коробейники, так не смогли мы купить ни мне меховую игрушку, ни картинку красивую, чтоб маме в горницу повесить. – Опустив голову, Варька добавила: – Коли уж нельзя ее вылечить, путь хоть порадуется.

Максим, грустно улыбнувшись, кивнул и присоединился к друзьям. Аверя крикнул:

– Садись на мою лошадь и держись за меня! Э, сильно не сжимай, я ж тебе не девка на свидании!

Кони рванулись, у Максима захватило дух, и, чтобы удержаться, ему пришлось резко стиснуть лошадиный круп ногами. Лесная темень быстро приближалась; вскоре она скрыла всадников. Оглянувшись в последний раз, Максим успел увидеть, как Варька, отбежавшая немного от избы, машет ему на прощание ручонкой.

Глава 7.

Послушный сын

К вечеру ребята достигли лесного озерца, возле которого и решили заночевать. Максим набрал хворосту, Аверя начерпал воды и раскинул палатку, а Аленка развела костер и поставила на огонь котелок с кашей. Ждать, пока она сварится, было не то чтобы очень долго, но некоторое время все-таки требовалось, и Максим, несколько разбитый с непривычки ездой, прилег отдохнуть. Тут он вспомнил о вещице, который получил от Варьки, и, вытащив ее из кармана, решил переложить в походную торбу, где, как полагал, она будет в большей сохранности. Этим он немедленно привлек внимание Авери:

– Ну-ка, погоди! Что это у тебя?

– Прошкина печать. Варька отдала мне.

– Зачем же ты ее взял?

– Как зачем? Надо же вернуть этому Прошке, если его встретим.