Человек из пропавшей страны

– Да вот, после уроков прибежала и сразу пирог поставила.

В те годы выпечку готовили сами. Так экономнее, да и в магазинах ассортимент был еще не велик. Если хочешь порадовать гостей, включаешь фантазию и из того, что есть в погребе и дома, готовишь нечто с чем-то. Причем получалось всегда по-разному. То подгорит, то вытечет, то не пропечется. Владимир Сергеевич с шумом отпил из чашки и начал разговор:

– Ну Марат, интересные вопросы ты задал сегодня на уроке. Прямо сказать, для твоих лет – это очень даже зрело. Жаль времени не было ответить. Я жене рассказал, знаешь, она тоже заинтересовалась. Ведь вы – наша смена, молодое поколение, которое и будет строить жизнь дальше. От вас все зависит, от ваших решений. И знаете, я все-таки думаю, что вы будете жить лучше.

– Да, хотелось бы лучше, – согласился Марат.

– Ты спросил, почему нам говорили неправду, – Владимир Сергеевич улыбнулся и почесал за ухом. – Правда или неправда, это вопрос неоднозначный. Вы еще молодые и вам кажется, что все в мире просто. Это черное, а это белое. У меня, кстати, даже после института сохранялся такой взгляд на жизнь. Поэтому я тебя, Марат, хорошо понимаю. Но на самом деле в жизни все намного сложнее, чем кажется на первый взгляд, – директор в раздумьях пригладил усы и продолжил. – Вы не допускаете, что может быть они, то есть строители коммунизма, верили в то, о чем говорили? Может они искренне верили, что наш путь единственно верный? Этот путь идеологического насаждения и принуждения.

– Верили, а теперь признали, что ошибались. Странно как-то. Неужели все ученые, академики, министры, все они ошибались? – спросил Сафаров. – Они же умные люди, взрослые. А если была возможность ошибиться, почему же они вели себя так, словно ошибка исключена? Почему не сказали всем людям честно, что мы "возможно" построим светлое будущее? Что мы – часть эксперимента. Столько лет подряд твердили, что мы движемся к светлому будущему. Неужели они не видели, что за рубежом живут лучше? Даже во время войны наши солдаты это видели, когда шли по Европе. Зачем нам врали? Почему не сказали прямо – мы живем лучше, чем в Африке, но хуже, чем на Западе. Не было бы так обидно. Почему внушали, что мы живем лучше всех, когда не лучше. Зачем они врали своему же народу? – Марат говорил с горячностью. Юноша полный сил и надежд. Искренний и откровенный.

– Видать эта тема тебя сильно волнует, Марат, – улыбнулась хозяйка, элегантно ставя на стол чашку. Светка заметила, какой красивый у нее маникюр. Иметь в деревне маникюр непросто.

– Чтобы строить дальше, надо разобраться с прошлым, – произнес Владимир Сергеевич. – Марат, а что если это был единственный наш путь? Если можно так выразиться. Наш исторический путь. Наш менталитет, культура и прошлое привели нас именно к этому. А если по-другому было нельзя?

– Единственный? Почему тогда другие страны пошли другим путем и у них все хорошо? Мы же такие же люди, как и они, только говорим на другом языке. Вы говорите про менталитет. У немцев после войны страну разделили на ГДР и ФРГ. Это немцы, фрицы, они одинаковые. Почему тогда лучше стали жить именно западные немцы? Может все дело в идеологии?

– Ну, я бы не сказал, что у них все хорошо было, и хорошо сейчас. Мы многого не знаем. Все же у каждого народа свои особенности, своя культура. В нашей стране принято не утруждаться, а много отдыхать, много праздновать, а в других культурах отношение к труду несколько иное. Переломить такое вряд ли получится сразу.

– Ладно, у них свои особенности, но зачем врать? Кому мне теперь верить? Кто мне ответит, где светлое будущее, которое мы всей страной с такими жертвами строили? И где гарантия, что дальше будет все правильно?

– Ну, Марат, не принимай это так близко к сердцу. Общество устроено намного сложнее. В тебе говорит юношеский максимализм, – посоветовал учитель.

– То есть это пройдет, и я потом буду как все, спокойно смотреть как мне вешают лапшу на уши? – Сафаров непокорно прищурился.

– Ну зачем же? – Владимир Сергеевич поправил очки.

– Ну вы же взрослые люди, неужели вы не видели, что вам врут?

– Наша страна многого достигла. Покорила космос, сделала ядерное оружие, – пришла на помощь мужу Лариса Федоровна.

Светка молча смотрела на них, боясь сказать что-то невпопад. Все ненадолго замолчали. Наверное, задумались о красоте ядерного облака в форме гриба. Мерно тикали часы с гирьками. На противоположной стене висели фотографии, где учителя еще молодые, их свадьба, фото с родителями. В углу скромно стоял пузатый телевизор на застиранном выцветшем половике. Из-под занавески виднелся кусок оконной рамы, с засохшими потеками краски. Марат откинулся на спинку скрипучего дивана.

– Давайте еще чаю, – Лариса Федоровна взяла заварник, налила гостям в красивые чашечки и разбавила кипятком. Пар красиво устремился вверх.

– Владимир Сергеевич, а расскажите про этот, демократический общественный строй, чтобы нам знать, – попросил Сафаров.

Учитель истории оживился, отставил чашку, поскольку подразумевались бурные жестикуляции, и приступил к рассказу. Владимира Сергеевича искренне интересовало будущее страны, которая сворачивала на прозападные рельсы. Подумать только – на рельсы своего идеологического противника! Учитель говорил долго. Как умелый оратор, он был мастерски убедителен и красноречив. Его слова в тот вечер не содержали информации из старых советских методичек. Он говорил, опираясь на новые постулаты из газет и телепередач. Выходило сбивчиво, неотточенно, коряво. Однако Владимир Сергеевич нутром чуял, что теперь мог говорить то, что думал. Никто не напишет на него докладную, не придется краснеть на педсовете, не вызовут в министерство и не отчитают за самовольное видение ситуации. Прекрасное время свободы! Время мыслить и время творить!

Поздно вечером гости засобирались домой, утомленные от обилия информации. Словно побывали на внеклассном занятии.

– Ну, молодцы, что пришли, – Владимир Сергеевич, довольный беседой, пожал ученикам руки.

Его супруга, устало сутулясь, подала куртки с вешалки. Марат со Светкой вышли на улицу. Директор проводил их взглядом, снова насупился и пошел в комнату. Они с женой поссорились незадолго перед приходом ребят. Пришлось отложить разборку. Но теперь в доме не было никого. Владимир Сергеевич нашел жену, забившуюся в угол. Лариса Федоровна не убегала на улицу, не пряталась у соседей. Она не хотела “выносить сор из избы”. Да и догадывалась, что будет только хуже. И Владимир Сергеевич принялся за дело. Бил умело, не оставляя следов на видных местах, потому что утром они оба должны быть в школе, на людях, подавать пример ученикам и преподавателям, изображать счастливую семью. Фасад их семьи был на зависть красивым, а за ним все устройство трещало по швам. И Лариса Федоровна терпела изо всех сил, как требовали ее родители, ради сохранения семьи и статуса.

На улице дул ветер и Светка прижалась к Марату:

– Холодно.

– Сейчас подумают, что мы дружим, – ухмыльнулся Сафаров.

– А ты не хочешь, чтобы так подумали?

– Но мы же не дружим.

– Да, ладно, никто не увидит, вокруг темно. Я боюсь. Проводи меня, – она взяла его под руку.

– Чего ты боишься? Это тебе не город, тут случайных людей нет.

– Все равно боюсь.

– Ладно, пошли. Ты хоть поняла, о чем говорили? Молчала весь вечер.

– Поняла, что тут непонятного.

– Что поняла?

– Все.

– Что все?

– Блин, Марат, хорош докапываться.

– Умный он мужик, этот директор. Сердечный, добрый. Не знал. Вроде строгий, а внутри – душка, – вслух рассуждал Марат.

– Да, хороший.

– Пригласить вот так учеников домой не каждый захочет. Хороший он мужик!

Они шли, подстраиваясь под шаги друг друга. Обоим стало забавно. На асфальте при свете луны темнели коровьи лепешки. Они старательно обходили их, чтобы не “подорваться на мине”. Прошли центр поселка, машинно-тракторную станцию, водонапорную башню и темный пустырь. Впереди район Березки. Тут и жила Светка вместе с родителями и сестренкой.

Как только парочка миновала первые дома, их неожиданно ослепил яркий луч карманного фонарика. В темном проходе между дворами курили парни.

– Кто тут гуляет по ночам? Светка ты, что-ль? А это кто? Сафарик "городской"! – их обступили. – А ты че это с нашей Светкой гуляешь? Такой борзый чо-ли? Ты че приперся к нам на район? Ты че офонарел, паря?

– Э—э, потише, кренделя! – Сафаров отбивался от хватающих его с разных сторон парней. – Светка попросила проводить, мы у директора были, в гости нас позвали.

– Чего, у директора? Гонишь! – кто-то больно толкнул его в грудь.

– Ребята, отстаньте! Он же просто провожал, отстаньте! – отчаянно заступилась Светка.

– Светлан, ты иди домой, мамка беспокоится, а с этим городским мы побазарим.

Началась драка. Обычное дело. Марат бил наугад, времени остановиться и посмотреть не было. Вокруг лица, кулаки, голоса. Его схватили сзади, а спереди кто-то неумело ударил в живот. Нога Марата взлетела и попала переднему в голову. Крепко попала. Носком ботинка. Послышался вскрик. Хватка державших ослабла, он вырвался и свалил на землю одного из них. Это были Березкинские парни, те самые. Нападавшие неожиданно разбежались врассыпную, потому что на улице появилась Светка с матерью.

– А ну как пошли отсюда! – громко закричала мать Светланы. – Я вас всех сейчас!

Следующие полчаса Марат сидел у них дома, прикладывая лед из морозилки к ссадинам на лице. Светка крутилась около него с йодом в руках. Уходя, он постоял немного у калитки. Никого не видно. Ветер стих. Было по ночному прохладно. Светка, стоявшая рядом, неожиданно привстала на цыпочки и чмокнула его в щеку.