Оценить:
 Рейтинг: 0

Станционный смотритель. Незнамо куда

1 2 3 4 5 6 >>
На страницу:
1 из 6
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Станционный смотритель. Незнамо куда
Григорий Константинович Шаргородский

Станционный смотритель #1
Когда возникает угроза жизни ребенку, близкие готовы пойти на все. Вот и Никите Зимину пришлось ради внучки друга отправиться, как в той сказке, незнамо куда в поисках неизвестно чего. И чудеса на этом не закончились. Из родной Земли, проездом через Запределье… да в магический мир Беловодье – туда, где в великом Нью-Китеж-граде живут маги, творящие настоящее волшебство. Увы, великим чародеем Никите стать было не суждено, но и на мага-пустышку нашлись свои покупатели, да такие ярые, что пришлось становиться станционным смотрителем и сбегать от недоброжелателей на внешку, пугающую даже обывателей магического города. Все бы ничего, только за хлипким забором станции живут такие соседи, что от одной мысли о более близком знакомстве с ними в дрожь бросает.

Григорий Шаргородский

Станционный смотритель. Незнамо куда

Пролог

Ненависть считают низменным чувством – уделом слабых и озлобленных. Сильные мира сего нечто подобное называют праведным гневом, но это всего лишь лицемерие. Ненависть нельзя разделить на праведную и низменную. Когда огонь злобы вырывается из-под контроля, разразившийся пожар выжигает все – и разум, и душу. Тут уж не до нравственных нюансов. Этот огонь обращает в пепел нерешительность и трусость, на короткий миг избавляет человека от гнилостной и липкой слабости. В моменты своего высшего пика ненависть становится сильнее любви и жарче страсти. И нет более сладкого и более извращенного чувства, чем катарсис от свершившейся мести. Виктор Громов, которого вот уже пять лет никто не называл иначе, как Витька Глист, со всхлипом втянул в себя воздух, пропитанный упоительным ароматом пролившейся крови. С похожим всхлипом разделочный нож в десятый раз покинул грудь повара, выпуская из раны кровавые пузыри. Но это было не проявлением дыхания, а просто выходом остатков воздуха из пробитого легкого уже мертвого человека.

Встав со все еще теплого трупа повара, на фоне которого парень выглядел как моська рядом со слоном, Витька с хрустом распрямил спину и уронил нож на пол. Затем опять взялся за оставленный на кухонном столе автомат. Именно с его помощью он застрелил трех опытных охранников и даже всесильного мага, которого раньше боялся до икоты.

Ну и где теперь этот страх? Все, нет его – выгорел, превратившись в угли ярости.

Где-то должен прятаться еще механик, но с ним как раз проблем не предвидится. Старый Митрич хоть и не особо злобствовал, гоняя запуганного парня, но все же относился к нему с презрением, за что сейчас и заплатит.

Как же они все достали!

Перебираясь в другой мир, Громов даже не думал, что скатится на самое дно. Ведь раньше все было по-другому: шикарная жизнь в столице горячо любимой родины, рауты и автопати с девочками и наркотой. А еще будоражащие кровь гонки по улицам ночной Москвы.

Увы, после одного из таких заездов, закончившегося свалкой с «феррари» другого гонщика, сладкая жизнь закончилась. Соперник по гонкам был сыном прокурора, и отец Виктора не смог замять дело, поэтому отправил сыночка в другой мир, снабдив десятком миллионов вечнозеленых бумажек. Увы, отцовского таланта считать деньги у переселенца не было, так что миллионы быстро закончились. Помыкавшись на Подоле, он все же подписал вассальный контракт со станционным смотрителем, решив, что в качестве внешника сможет показать себя во всей красе, так же как герои книг про попаданцев.

Внешники, работавшие за пределами защитного периметра Сторожевых башен города, считались эдакой элитой, местными ковбоями или рейнджерами. Они были овеяны героической славой. Вот на подобные россказни он и повелся.

Сразу по прибытии на почтовую станцию Виктор понял, что никакого геройства не предвидится. Как выразился его новый сюзерен маг-пустышка Скворцов, даже в среде геройских внешников кто-то должен мыть полы, чистить картошку и драить туалеты.

По неписаному закону без оружия не ходит ни один внешник, и все же личный автомат чернорабочего постоянно находился в оружейке – не доверяли матерые бойцы странному пареньку. Но тот факт, что оружейная комната имела особый статус, не отменял скопления в ней пыли, и мыть пол там время от времени все же приходилось. К тому же охранники ленились сами чистить автоматы после воскресных пострелушек под шашлык и пиво, так что возиться с ветошью и смазкой заставляли Витька?. С их стороны это был опрометчивый поступок.

Выйдя из кухни, Виктор оказался в коридоре, откуда через проем открытой двери перешел в обеденный зал. Помещение было обширным, потому что иногда здесь собиралось до полутора сотен едоков. Так что работы у повара и его почти подневольного помощника хватало с лихвой.

На другом конце помещения виднелись два прохода, ведущие в казармы для путников. За спиной остались помещения для персонала базы. Именно там сейчас остывали тела охранников и мага. Ну а пройдя налево, можно было оказаться у массивной конструкции, чем-то похожей на дверь в бомбоубежище. В принципе, так оно и было.

Снаружи, под темными небесами неродного мира, убийцу встретил свежий воздух без примесей крови и страха.

Он сделал глубокий вдох и поднял глаза к небу. Серебристая Дивия уже дошла до зенита, а ее голубая подруга только поднималась над горизонтом. Вместе с очень крупными звездами они окрашивали этот мир в причудливый цвет. Ночное Беловодье совершенно не похоже на Землю, и все же даже под этим небом люди оставались людьми.

Услышав тихое подвывание, убийца скрипнул зубами и решительно пошел к ангару наземной мастерской.

Митрича он нашел забившимся под верстак. Казалось, что старик от страха полностью слетел с катушек. И тут, глядя на это жалкое существо, Громов понял, что ярость ушла. Выгорела, оставив после себя пепел равнодушия. Он никогда не замечал за собой философских наклонностей, но именно сейчас в полной мере осознал поговорку о мстителе и двух могилах. В пустой голове и пустой душе не осталось ничего – ни упоения местью, ни страхов, ни желания жить. В бога он не верил, но все же каким-то неуловимым чувством осознал, что перешагнул невидимую черту, за которой лишь непроглядный мрак.

– Ну что же, одним грехом больше, одним меньше… – криво усмехнувшись, с несвойственным ему спокойствием проворчал парень и поднял опущенный дулом к земле автомат.

Застрелиться даже из укорота еще та задачка, но он справился.

Когда прозвучал выстрел и на стену над дверью ангара плеснуло месивом из осколков черепа и мозга, Митрич истерично взвизгнул, а затем облегченно вздохнул.

Неужели все закончилось? Увы, нет. Едва свет звезд и двух лун, вливавшийся через открытую дверь, перекрыла невысокая гротескная фигура, старый механик понял, что для него все только начинается. Пронзительный крик обреченного человека заметался в помещении, как испуганная канарейка в клетке.

Надоевший визг тонкокожего наконец-то оборвался, Летящий над водой удовлетворенно заурчал. Все прошло, как задумывалось, хотя и не до конца. Тот, в ком охотник разбудил ярость и направил ее в нужное русло, в последний момент сорвался. Летящий над водой хотел заставить тонкокожего убить всех соплеменников, а уже затем прикончить самого себя. Но вдруг эмоции жертвы ушли как вода сквозь пальцы, стряхнув нити кукловода. Впрочем, это уже не имело значения – тонкокожий все равно лишил себя жизни, сам, без понукания извне, при этом заставив охотника лично убивать последнюю жертву, так как она обезумела от страха и не поддавалась Зову. А подходить к пище, когда та не под контролем и даже не ранена, Летящий над водой не любил.

Часть первая

Глава 1

Не понимаю людей, которые любят сюрпризы. Ведь чаще всего мы получаем от жизни не совсем то, чего хотим, и не тогда, когда это нам нужно. Тем, кто мечтает о приключениях, судьба подсовывает унылую, хоть и хорошо оплачиваемую работу в офисе, а домашним мальчикам и девочкам порой приходится тащиться то в Гималаи, то в Индонезию. Я отношусь именно ко второму типу. Правда, на стотысячники меня не заносило, да и в экваториальные джунгли, к счастью, тоже, но приключений за сорок пять лет жизни было намного больше, чем того хотелось. Причем, в отличие от многих, я точно знаю, кого в том винить – орудием судьбы всегда и везде выступал мой старый друг. Старее некуда. Мы познакомились еще в детском саду. Не буду врать и рассказывать историю о том, как хулиганы из подготовительной группы хотели обидеть меня, несчастного, и тут появился спаситель в образе лобастого карапуза. Момент нашего знакомства в моей памяти не сохранился по вполне понятным причинам. Зато весь персонал детского сада на всю жизнь запомнил, как мы с Генкой пытались узнать, что же находится за таинственной дверью на кухню. О том, как нам удалось не обвариться кипящим супом из нами же перевернутой кастрюли, знают только замученные нелегкой судьбинушкой ангелы-хранители.

Догадайтесь, кому в голову пришла эта гениальная идея?

За сорок лет нашего знакомства все неприятные и даже смертельно опасные происшествия случались по причине наличия шила в одном месте у моего друга. И все же, как бы я ни ворчал, унылой мою жизнь нельзя назвать только благодаря Гене. Кроме неприятных, опасных и просто раздражающих моментов были мгновения, которые я храню в памяти как ценнейшие сокровища.

До сих пор не понимаю, как мы умудрялись уживаться все это время. После института, позволившего мне избежать армии, я с ленцой карабкался по карьерной лестнице офисного планктона, затем так же небрежно перешел на фриланс. А вот мой друг, плюнув на высшее образование, с радостью запрыгнул в сапоги, точнее – берцы десантника. Затем он устроился в полицию, которая тогда еще была милицией.

По натуре я всегда был довольно робким, а главное, эгоистичным малым, что в совокупности так и не позволило мне жениться. Он же хоть и гулял, как гусар, но очень быстро нашел себе зазнобу и обзавелся семьей. Впрочем, это никак не повлияло на его отмороженность и тягу к приключениям.

Блин, как вспомню наш сплав по горной реке, до сих пор ноет отбитый копчик и гудит уцелевшая лишь благодаря шлему голова.

Казалось, что это никогда не закончится и он в конце концов все же угробит меня, но три года назад все внезапно изменилось…

Стояние у серванта явно затягивалось, и все потому что не хотелось возвращаться на кухню. Ведь там сидел Гена, и у меня были серьезные подозрения, что он все же тронулся умом от горя.

Ладно, нечего тянуть кота за бубенцы.

Открыв сервант, я достал оттуда бутылку. Да, до высокого звания нормального мужика мне далеко, потому что держу не водку в морозилке, а вискарь в серванте.

Вернувшись на кухню, я поставил бутылку перед поздним гостем.

По старой памяти да по дружбе я все еще зову его Генкой или Баламутом, но для окружающих он давно Геннадий Михайлович, что больше подходит внешности кряжистого широкоплечего мужика с крупными чертами лица и ранней сединой на висках. В свои сорок пять он все еще не потерял формы и на пляже привлекал взгляды молоденьких женщин, чего нельзя сказать о его друге того же возраста. Этот самый друг мог похвастаться лишь офисным животиком, намечающейся лысиной и бледной, редко видящей солнце кожей.

Но это раньше он казался моложе меня. Увы, в последнее время мой старый друг сильно сдал – лицо разрезали горестные морщины, а седина расползлась на половину головы. Так что от былого Гены Баламута мало что осталось.

Как только бутылка оказалась перед ночным гостем, он, не чинясь, вскрыл ее и набулькал себе половину стакана. Плеснул все это дело в пасть и смачно закусил огурцом.

– Как ты можешь пить эту гадость? – поморщился Гена, в очередной раз наводя меня на мысль, что все же стоит держать бутылку водки в морозилке.

– Малыми дозами и смакуя, – проворчал я, с трудом перенося подобное святотатство. – Так, хватить хлебать дорогой напиток, как самогон, колись, что ты опять задумал?

– Мне нужно, чтобы ты переехал.

– Куда? – опешил я. – В другой город или страну?

Внезапно меня озарила догадка.

– Нужны деньги на лечение? Так не вопрос, ты же знаешь…

– Мне нужно, чтобы ты переехал в другой мир, – не дал мне Гена закончить пламенную и благородную речь.

1 2 3 4 5 6 >>
На страницу:
1 из 6