– Назарий, потерпите еще пару минут. Мы начинаем откачивать воду.
– А как там насчет декомпрессии? – не удержался я от вопроса и тут же представил себе снисходительную ухмылку опытного морского волка, вынужденного иметь дело с таким дилетантом, как я.
– При таких глубинах в этом нет никакой необходимости, – все же пояснил капитан.
Иваныч почему-то молчал, хотя терпением он никогда не отличался. Скорее всего, решил не устраивать расспросы по общей связи.
Наконец-то из моего отсека откачали всю воду, и я с наслаждением стащил с себя маску. Воздух внутри был не таким уж свежим, но это все равно лучше, чем дышать с натугой из маленького баллона.
В таком состоянии смотреть сквозь прозрачную стену было легче, и я в полной мере насладился удивительным хороводом, который устроили уже большие русалки. Они радовались как дети, и у меня на душе потеплело от того, что я подарил этим чудесным созданиям кроху радости. В этот момент мне было все равно, что эти милашки совсем недавно сожрали человека.
Всплытие было достаточно стремительным, чтобы я не успел заскучать. И вообще, путешествие получилось увлекательным. Возможно, даже стоит еще раз наведаться сюда и подзарядить артефакт. Впрочем, это я сейчас так думаю, а ведь все могло закончиться совершенно по-другому. Артефакт мог оказаться заряженным отложенным проклятием на массовую немотивированную агрессию. Если бы он сработал в момент, когда мы находились внутри затонувшей баржи, никакие суперумения гоблинских смотрителей русалок нас не спасли бы. Возможно, дружной озлобленной толпой они смогли бы даже повредить батискаф, добравшись до Иваныча с экипажем. Возникшие в воображении перспективы вызвали легкий озноб и сильно уменьшили желание возвращаться в святилище подводных фей.
Наконец мы всплыли во внутреннем бассейне парома. К задней части батискафа матросы пододвинули решетчатый пандус, и разъехавшиеся лепестки люка позволили мне выбраться наружу. Дважды веселить всех лягушачьей походкой я не собирался, поэтому стянул ласты сразу же, как откачали воду. Судя по торопливости, с которой Иваныч выбрался из пассажирского отсека, отчет нужно будет давать прямо в момент переодевания.
– Ничего опасного там не было, – не стал я дожидаться вопросов от подошедших ко мне Иваныча и Бисквита. – Простая дудка. Кто-то из слабеньких артефакторов решил подарить русалкам новую игрушку, но те что-то с ней сделали, превратив в магическую музыкальную шкатулку с мощным зарядом энергии творения. Честно, объяснить подробнее, что и как эта штука делает, я не могу, но уверен, никакой опасности для туристов-подводников и тем более живущих на берегу горожан она не представляет.
– А чего это они так развеселились в конце? – с подозрением уточнил инспектор.
– Эта штука работает от Живой силы, вот я ее немного и подзарядил.
Иваныч раздраженно квакнул:
– Вот не можешь ты без приключений. В кои веки тебе досталось простое задание, так и тут ты умудрился все усложнить.
– Почему усложнить? – возмутился я, глядя на невысокого гоблина, но все равно ощущая, что смотрю снизу вверх. В отличие от роста, харизмой инспектор обладал великанской. Возможно, именно этот диссонанс и заставлял меня постоянно взбрыкивать. – Русалки ведут себя спокойнее. Туристы могут плавать без риска, что их сожрут. Что не так-то?
– Я тебе сколько раз говорил: если все нормально, не надо делать лучше, потому что может стать хуже. У вас, кажется, даже есть поговорка по этому поводу.
– Есть, – покладисто согласился я. – Лучшее – враг хорошего.
– Ты уверен, что в дальнейшем эта штука не станет опасной? – уточнил въедливый гоблин.
– Мы уже сотню раз это обговаривали. Я не могу дать никаких гарантий. Информация, полученная благодаря моему дару, это всего лишь наитие, возможно фантазия.
– Значит, точнее могут сказать только артефакторы? – с задумчивым видом словно сам у себя спросил гоблин. Ему даже не пришлось смотреть на Бисквита, чтобы тот опять приобрел салатовый цвет.
Я уже достаточно изучил своего куратора, чтобы понимать – сейчас он тупо занимается троллингом бедного орка. Просто сбрасывает внутреннее раздражение из-за того, что его ради какой-то фигни оторвали от важных дел. Так что пришлось срочно вставлять свои пять копеек, пока кое с кем не случилось ничего плохого от чрезмерного стресса.
– Зеленый, успокойся. Иван Иванович шутит. – И все же на всякий случай уточнил: – Вы ведь шутите, господин специальный инспектор?
– Шучу, – недовольно буркнул гоблин, посмотрев на начавшего возвращать себе привычный буро-зеленый цвет орка.
Он явно решил, что впечатлительному артефактору хватит, поэтому перенаправил остатки своего раздражения на собственных родичей. Понятия не имею, о чем они говорили, возможно, Иваныч решил подтвердить мои слова о том, что подпитка артефакта пошла русалкам на пользу. Простой и логичный вопрос тут же стал поводом для склоки, которая у этих ребят является национальным спортом. Небольшой гвалт, устроенный троицей гоблинов, – причем парочка смотрителей явно проигрывала одному инспектору, – не прекращался, пока я не закончил переодеваться, а затем подошел и внаглую влез в чужой разговор:
– Уважаемые смотрители, позволите задать пару вопросов? – сказал я на низшем эльфийском.
То, как быстро все трое замолчали, показывало, что ни о чем серьезном они уже не говорили. Гоблины с интересом уставились на меня. Эта раса отличалась не только злобностью и склочностью, но и запредельным, можно сказать, болезненным любопытством. Судя по заблестевшим глазенкам, можно было задавать вопрос, не дожидаясь разрешения.
– Я читал, что русалки не обладают никакой внешней прикладной магией.
– Да, это так, – ответил один из смотрителей и опять замер с явным вопросом в глазах.
– И из этого правила нет никаких исключений?
– А почему вы спрашиваете? – тут же поинтересовался уже второй гоблин, но ответить я не успел, потому что в беседу, словно слон в посудную лавку, ввалился Иваныч. Он что-то заквакал на гоблинском. В ответ, конечно же, получил серию возмущенных звуков. В этот раз склока продлилась недолго, потому что инспектор добавил в гоблинское кваканье явно оркское рычание, возможно с парочкой ругательств, которые были в ходу у зеленокожих здоровяков. Скользнув по мне раздраженно-любопытными взглядами, смотрители удалились в сторону лестницы, ведущей на палубу.
– Рассказывай, – повернулся ко мне Иваныч.
Я уже давно научился определять моменты, когда он был напряжен и чем-то встревожен.
– Что рассказывать?
– Почему ты спросил о магии русалок? – Гоблина явно начала злить моя несговорчивость, но это уже почти традиция.
– Так, значит, она существует?
– Я первый задал вопрос.
– Серьезно? – Напор инспектора не сбил меня с толку. Привык я к его наездам.
Секатору почти всегда удавалось переспорить не только представителей элиты своей расы, но и многих видных орков. Но у меня-то наглости побольше. Хотя, скорее, тут дело в недостатке ума и инстинкта самосохранения. – Кажется, первым вопрос задал все-таки я.
Впрочем, желание устраивать словесную перепалку быстро прошло, и мне пришлось сдаться:
– Помните, как меня подрали мелкие русалки?
– Помню, – кивнул гоблин. – Занятное было зрелище.
– Спорное утверждение, – проворчал я, но все же продолжил: – Тогда я выбрался исключительно благодаря помощи моей бывшей фейки.
– Ты уже говорил, – перебил меня Секатор, – и я еще тогда сказал тебе, что это бред. Не могла она тебя помнить после перевоплощения в русалку.
– Ну, значит, добавьте к этому, как вы говорите, бреду еще и тот факт, что Фа тогда отогнала своих подружек каким-то заклинанием. Там что-то сверкнуло, и они разбежались. Иначе как применением боевой магии я это объяснить не могу.
– И не надо ничего объяснять, – не унимался гоблин. – Не может такого быть. Так что выкинь эти бредни из своей бестолковой головы. Забудь!
Ох, зря он сказал последнее слово, потому что в устах этой злобной жабы «забудь» означает, что все же имеется тайна, о которой мне знать не положено. Тот же опыт подсказывал, что расспрашивать смысла нет, зато есть о чем подумать. Похоже, моя фуки оказалось какой-то уникальной. Впрочем, что мне дает это знание – на данный момент совершенно непонятно.
Иваныч еще раз обжег меня раздраженным взглядом, но я видел, что он очень встревожен и явно хочет с кем-то обсудить полученную информацию. При этом хвататься за телефон гоблин не стал, но и находиться рядом со мной ему тоже расхотелось. Да и мне следовало вернуться к тому, кто еще не до конца поверил, что погружение одного большого и очень нервного орка в глубины женевского озера все-таки отменяется.
– Все, Зеленый, наши дела тут закончены. Пошли наверх, а то у меня что-то начала развиваться клаустрофобия.
– Пошли, – с радостью согласился орк, окончательно успокаиваясь, и мы затопали по железной лестнице, ведущей из брюха парома на верхнюю палубу.
Действительно, от свежего воздуха, наполненного какими-то цветочно-влажными ароматами, стало значительно легче. Я с наслаждением подставил лицо ветру и вдохнул полной грудью. Вот уж поистине все познается в сравнении.
– Слушай, а давай-ка мы сегодня завалимся в какую-нибудь пафосную столовку, – предложил орк, явно желая сбросить последствия стресса.