Россия в огне. Трагедия 1941-го

Западный Особый военный округ располагал 45 дивизиями и 3 бригадами. Оборонять ему предстояло 470 км. рубежей. На дивизию приходилось 10,1 км государственной границы.

Киевский Особый военный округ имел в своем составе 59 дивизий и 3 бригады. Фронт обороны имел 860 км. В среднем дивизия должна была оборонять 14,2 км. границы.

Одесский военный округ на 23 дивизии и 3 бригады имел фронт обороны 650 км. На дивизию приходилось 26,5 км.

Получается парадокс. На главном направлении, где ожидался основной удар немецких вооруженных сил, насыщенность обороны войсками была, чуть ли не в полтора раза слабее, чем в Прибалтийском и Западном военных округах. Этот расчет подвергает сомнению факт, что распределение сил перед войной было сделано неправильно с уклоном на южное направление.

Подводя итоги можно сказать, что исходя из состава и численности войск, расположенных в приграничных округах, главный удар советское командование планировало отразить именно в полосах прикрываемых Западным и Прибалтийским военными округами. Главные силы были расположены именно там, где и был нанесен основной удар немецко-фашистских войск.

Маленькая победоносная война

Нет ничего хуже, для армии, легкой победы. Особенно это касается периферийных, удаленных от центра событий, когда далеко не все «из запахов, что готовятся на кухне, достигают стола хозяев». Сама по себе победа развращает, а легкая победа развращает вдвойне.

События на озере Хасан, а потом и военные действия, развернувшиеся в Монголии на Халхин-Голе, не дали пищу для выводов и пересмотра боевой готовности Красной Армии.

Как же развивались события? Стоило японским войскам вторгнуться в пределы МНР, как выяснилось, что командование войсками в Монголии, осуществляемое комдивом Н. Ф. Фекленко и его штабом, никуда не годится. Вот несколько строк из разговора по прямому проводу Ворошилова с комдивом. Разговор состоялся 21 мая:

«ФЕКЛЕНКО. Здравствуйте, Товарищ народный комиссар. Докладываю и прошу разрешить действовать решительно и по настоящему. Дальнейшее нахальство допускать нельзя.

ВОРОШИЛОВ. С момента активизации японо-баргут прошло уже больше десяти дней, однако, вы товарищ Фекленко, и ваш начальник штаба Кущев до сих пор не удосужились по-настоящему, как подобает военным людям, разведать район распространения противника, определить его силы и вообще узнать, что собою представляет это японо-баргутское нахальство. Японцы, это вы запомните, любят простофиль и ловят их, что у вас и произошло. Никаких действий пока, к сожалению, разрешить не могу, так как вы, сидя в Улан-Баторе, знаете меньше нашего о противнике, а размахивать кулаками в воздухе разумным и серьезным людям не пристало. Категорически требую использовать весь день 22 мая для точного установления районов распространения японо-баргут и хотя бы приблизительное количество их войск и авиации».

Сталин, присутствовавший при этом, спросил:

– Кто там, на Халхин-Голе командует войсками?

– Комдив Фекленко.

– Ну а кто этот Фекленко? Что он из себя представляет?

– Я сейчас не могу точно ответить, – сказал Ворошилов, – лично с Фекленко не знаком.

– Что же это такое!? Люди воюют, а ты не представляешь себе, кто у тебя там воюет, кто командует войсками!»[40 - Краснов В. Г. «Неизвестный Жуков» М. 2000. С. 96—97.]

Спустя некоторое время стало понятно, что командный состав руководивший группировкой советских войск в Монголии, мягко говоря не владеет обстановкой и слегка растерялся. Посланный туда в начале июня Жуков обнаружил:

«К утру 5 июня[41 -

] мы прибыли в Тамцак-Булак….

Докладывая обстановку, А. М. Кущев сразу оговорился, что она недостаточно изучена.

Из доклада было ясно, что командование корпуса истинной обстановки не знает. Я спросил Н. В. Фекленко, как он считает можно ли за 120 километров от поля боя управлять войсками?

– Сидим мы здесь, конечно, далековато, – ответил он, – но у нас район событий не подготовлен в оперативном отношении, Впереди нет, ни одного километра телефонно-телеграфных линий, нет подготовленного командного пункта, посадочных площадок…

Оказалось что никто из командования корпусом, кроме полкового комиссара М. С. Никишева в районе событий не был».[42 - Жуков Г. К. «Воспоминания и размышления» М. 1970 г. С.147—148.]

Вот так! Телефонно-телеграфных линий нет, подготовленного командного пункта нет, посадочных площадок нет. Несмотря на категорическое внушение наркома обороны от 21 мая, Фекленко даже не удосужился выехать на место вклинения японцев. Сколько таких «Фекленко» сидело и досидело до 1941 года?

Что же произошло, когда приехал Жуков? Об этом мы можем судить по донесению его наркому обороны Ворошилову, от 30 мая 1939 года посланному из Тамцак-Булака.

«В течение 28 мая шел исключительно неорганизованный бой, управляемый только командирами подразделений…

Причины потерь и неорганизованного боя:

Тактически неграмотное решение и легкомысленное отношение командования и штаба 57-го стрелкового корпуса к организации боя, отсутствие учета маневренной возможности и тактики противника.

Передоверие организации и ведения боя полковнику Ивенкову, выброшенному на командный пункт в единственном числе и без средств связи.

Незнания фактической обстановки на поле боя командованием корпуса.

Слабость полковника Ивенкова в решении столь ответственной задачи.

По авиации:

Основные причины плохой работы:

Отсутствие взаимодействия самолетов…

Выпуск в бой самолетов производился малыми группами и с интервалом, в результате чего японская авиация уничтожала нашу авиацию.

Опыт Испании и Китая не использовался.

В результате больших потерь командование ВВС и командир истребительной группы майор Куцевалов растерялись».[43 - Краснов В. Г. «Неизвестный Жуков» М. 2000. С. 100—101.]

Одновременно с Жуковым, в качестве пожарной команды прилетел в Монголию заместитель начальника авиации Красной Армии комкор Я. В. Смушкевич с группой подготовленных летчиков. Они не без труда, переломили ситуацию в воздухе в нашу пользу, организовав боевую работу авиации в соответствии с опытом, полученным в Испании и Китае.

Мы знаем о военных действиях, развернувшихся в Монголии, далеко не полностью. Как правило, приходит на ум, конечный этап битвы, завершившийся окружением и разгромом японских войск. Но перед этим было много такого, что, несомненно, могло бы послужить пищей для вдумчивого анализа.

Опыт применения танков и бронемашин в открытом бою, в частности на горе Баин-Цаган показал слабость броневой защиты танков, не говоря уж про бронемашины. Тяжелые потери были предметным уроком.

Приведу рассказ Г. К. Жукова:

«Создалась угроза, что они сомнут наши части на этом берегу и принудят нас оставить плацдарм за Халхин-Голом. А на него, на этот плацдарм, у нас была вся надежда. Думая о будущем, нельзя было это допустить. Я принял решение атаковать японцев танковой бригадой. Знал, что без поддержки пехоты она понесет тяжелые потери, но мы сознательно шли на это».[44 - Краснов В. «Неизвестный Жуков». М. 2000 с. 108.]

Уже в 1939 году, против относительно не лучшей в военном отношении японской армии, применение слабобронированных танков на открытой местности привело к печальным результатам. Противотанковая артиллерия самураев нещадно разила наши машины. Наступающие мехчасти понесли огромные потери. Компетентные органы не дремали. Доносы и политдонесения немедленно отправились в Москву. Над Жуковым стали сгущаться тучи. Бегство японцев на противоположный берег Халхин-Гола, позволило Жукову «остаться в седле и сохранить равновесие». Жуков был внешне невозмутим, отстаивая свое смелое решение противоречащее уставным нормам.

«Распоряжение командирам и комиссарам частей.

От 11 июля 1939 г.

Приведенные в полную негодность танки, бронемашины… и части от них немедленно использовать для устройства защиты огневых точек наблюдателей, наблюдательных пунктов командного состава от огня противника, для устройства снайперских гнезд, защиты противотанковых орудий.

Командиру 11-й танковой бригады оказать содействие в распиловке и разборке негодных машин. Об исполнении донести.

Командир 57-го ОК комдив Жуков.

Военком 57-го ОК Никишин.