Эхо Порт-Артура

Японцы, действительно, весьма некомфортно чувствовали себя, разглядывая оперативные карты Маньчжурии и прилегающих к ней обширных пространств Китая, Кореи и русского Дальнего Востока. Стратегические резервы были исчерпаны, все дальнейшие возможности развития экспансии зависели от США и Англии, уже потерявших заинтересованность в укреплении позиций Японии на Тихом океане, золотой запас таял со все возрастающей скоростью. Но, ведя переговоры о мире, японцы изо всех сил стремились к максимально удобной позе на этих переговорах. А это значит, что чем больше земель они оккупируют к моменту подписания мирного договора, тем выгоднее для них будут условия. Но куда удобнее всего протянуть жадные лапы?

На материке развертывать новое наступление опасно – смотри выше. Того и гляди, миллионная группировка русских войск придет-таки в движение. На море вроде все уже сделано – от русского флота практически ничего не осталось. Но по земле броненосцы не ходят. Значит, надо высадить десант. Но куда? На материк – нельзя, уже высадили все, что можно, и убрать оттуда ничего тоже нельзя. Продвинуться по линии Курил на Камчатку – пробовали, но ничего не вышло – камчатское ополчение геройски сбросило весь десант в море. Обожглись самурайчики на Камчатке, как за полвека до этого англичане с французами. Кроме того, экспансия японцев на Камчатку очень прохладно встречалась американцами – главным «кредитным кошельком» Японии. Дядюшки из-за океана видели будущими хозяевами Камчатки вовсе не японцев, а самих себя, любимых.

Оставалось одно – рвануть на Сахалин. Японцы прекрасно знали, что на Сахалине, как и на Камчатке, нет регулярных русских войск. Сахалин был традиционным «краем света», куда российские подданные попадали вовсе не по своей воле. Однако, помня Камчатку, японцы высадили на Сахалин не батальон, а целую дивизию специально подготовленных головорезов. Головорезов в самом буквальном смысле слова, виртуозно владевших самурайскими мечами. Сахалин, по примеру Камчатки, выставил народное ополчение, вооружив всех, кто мог держать винтовку, даже бывших каторжников, превратившихся в ссыльнопоселенцев. Но самурайский «спецназ» был на сей раз неизмеримо сильнее батальона с острова Шумшу, уничтоженного мужественными камчадалами – казаками, охотниками, рыбаками, каюрами, опиравшимися на поддержку крестьян из прибрежных деревень. Озверелые пришельцы устроили на Сахалине жесточайший геноцид в самом страшном смысле этого слова. Русским офицерам, взявшимся командовать отрядами ополчения, с особым сладострастием рубили головы. Рядовых ополченцев кромсали на части штыками. Даже прикованных к тачкам безоружных каторжников рубили в капусту. Так что полагать, что русская кровь перестала литься после Цусимы – это наивнейшее и жесточайшее заблуждение! На Сахалине ее было пролито столько, что впору было покраснеть водам Тихого океана. Среди многих тысяч русских пленных, попавших в Японию, с Сахалина были единицы (всего 98 офицеров). Их к этому времени предпочитали не брать в плен – самураи экономили на хлопотах и открыто заявляли, что война истощила казну. Может быть, именно поэтому в исторической и прочей литературе очень мало подробностей о сахалинском лете 1905 г. Во-первых, нашим историкам совсем невмоготу было признавать и анализировать тот факт, что война уже переместилась на российскую территорию – ведь до этого самурайские кривые ноги топтали Китай и Корею. Во-вторых, просто почти не осталось уцелевших свидетелей этих событий. А японцам, по вполне понятным причинам, распространяться об этом было не с руки – ведь переговоры о мире-то велись! Велись в это самое время, летом 1905 года. И возглавлял их с российской стороны не кто иной, как Витте.

Итак, на переговорах в Портсмуте Витте показал себя вовсе не как искусный дипломат, умеющий отстоять интересы России даже там, где это кажется невозможным, а как средней руки циничный купец, для которого деньги заслоняют все остальное, даже реки крови, пролитой на Сахалине. Витте с ликованием рассматривал как свой успех эту самую отмену контрибуции и сохранение прав пользования КВЖД, поскольку КВЖД, как и ЮМЖД, была его детищем. Детищем, надо признать, уродливым, потому что ни та, ни другая железные дороги не остались в итоге российскими и принесли только гигантские убытки. Кстати, «добрые дяди» из Америки, обдурив Витте на половину Сахалина (за что он заработал в народе презрительный титул «граф Полу-Сахалинский»), «кинули» и японцев, отказав им в обещанном дополнительном кредите. А японцы постарались выкрутиться за наш счет. Ай да «миротворец»!

Само собой, о фактическом содержании Портсмутского мирного договора Сванидзе предпочитает не распространяться. Зато он с удовольствием расписывает, какое хорошее впечатление произвел Витте на американцев, как его везде принимали и т. п. Как же, разве можно сомневаться в гениальности нашего обожаемого кумира?

Однако, кроме демонстрации жалкой роли Витте на переговорах в Портсмуте, не вредно было бы сначала повнимательнее присмотреться к роли Витте в самой войне, т. е. его влиянии на дальневосточную политику России накануне войны. Сванидзе предпочитает об этом помалкивать. И очень даже понятно, почему – роль эта совершенно неприглядная и никак не создает вокруг Витте ореола гениальности. Это роль творца поражения.

Вообще-то дальневосточная политика России на рубеже XIX–XX веков освещена в очень многих источниках. Недостатка в информации здесь нет. Но, как и в вопросе о причинах и следствиях русско-японской войны, лучше всего обратиться к источнику, который невозможно заподозрить в симпатиях к Советской власти, потому что гарантирована непредвзятость в отношении к «вылепляемому» кумиру.

Слово белоэмигрантскому историку А. А. Керсновскому, автору книги «История Русской армии»:

«С 1895 года политика России на Дальнем Востоке резко меняет свой характер. Вместо разработки своих богатств, как то полагал Император Александр III, учреждая Сибирский путь, мы позарились на чужие, нам ненужные земли. Реализм сменился авантюризмом. В 1897 году Россия приобрела у Китая в аренду Порт-Артур, объект японских мечтаний, результатом чего явился взрыв ненависти к нам в Японии. Война с Россией там стала делом решенным – и сорок миллионов японцев стали к ней готовиться, как один человек. Каменистый и мелководный порт-артурский рейд решено было сделать нашей главной базой на Тихом океане, и там намечена была сооружением крепость. Став полновластным вершителем судеб России, Витте пошел еще дальше. Вместо того чтобы продолжать Сибирский путь вдоль Амура, как повелел в свое время Александр III, он повел его по китайской территории через Маньчжурию. Так возникла в 1898–1900 годах Восточно-Китайская железная дорога – грандиозное культурное русское дело на Дальнем Востоке, пробудившее к жизни огромный и богатый край. На протяжении жизни одного поколения население Маньчжурии с 3 миллионов увеличилось до 30. Из ничтожной рыбачьей деревушки Харбина в несколько месяцев возник большой город, в несколько лет – главный промышленный и населенный центр края. Русское золото полилось рекой, обогащая чужую страну. Русское население Приамурского края осталось без железной дороги; дорогу зато получили китайцы, а затем, увы, японцы. Столь необходимая для русского Дальнего Востока Амурская дорога была сооружена в 1908–1911 годах.

Все это строительство стоило огромных денег. Витте поступил просто. Располагая финансами по своему усмотрению, он добывал нужные средства путем урезывания кредитов Военному и Морскому ведомствам. Стоимость всей авантюры возлагалась с легким сердцем на армию и флот, которым еще пришлось платить за все своей кровью… На арендованном Ляодуне Витте решил устроить коммерческий порт – в явный ущерб Владивостоку. Искусственно был создан город Дальний, который наши офицеры не без основания стали называть Лишний. Витте смотрел на это, как на вопрос своего личного престижа и не жалел затрат. Деньги на сооружение этого удивительного города Витте достал из кредитов, отпущенных на укрепление Порт-Артура. Строитель Порт-Артурской крепости инженер-полковник Величко представил смету на сооружение верков, рассчитанных на 11-дюймовый калибр. Витте приказал сократить эту смету вдвое и ограничиться укреплениями, рассчитанными на 6-дюймовые снаряды. Освободившиеся таким образом миллионы он употребил на украшение Дальнего.

Артурские форты стояли недостроенными, но в Дальнем сооружалась монументальная лютеранская кирха на случай, если в открываемый порт станут заходить немецкие либо скандинавские корабли и их команда захочет помолиться. Артурская крепость осталась недостроенной, зато Дальний был оборудован по последнему слову техники и, только что законченный, преподнесен японцам, которые и мечтать не могли о лучшей базе для действий против России, в частности против Артура.

Дальний убил Порт-Артур. Вся эта авантюра стоила России десятков тысяч жизней, целого флота, 3 миллиардов бесцельных затрат, великодержавного престижа и тяжких внутренних потрясений. Главный ее виновник сумел извлечь выгоду для себя из самого банкротства своей политики, став «графом Портсмутским» и сумев придать законную форму внутреннему врагу учреждением Государственной думы… Убежденный германофил, Витте пользовался полной поддержкой Германии в дальневосточной своей политике, как нельзя больше отвечавшей германским интересам. Вильгельм II не жалел поощрений – памятен остался сигнал, поднятый на грот-стеньге «Гогенцоллерна» при расставании монархов в Бьоркских шхерах: «Адмирал Атлантического океана приветствует адмирала Тихого океана».

Не будем слишком придираться к неточностям, допущенным Керсновским – по всей видимости, он многое писал просто по памяти, не располагая под рукой нужными документами. Эмиграция есть эмиграция.

Не Порт-Артур явился причиной, вызвавшей осатанелую подготовку Японии к войне против России, а более ранние события, связанные с японо-китайской войной 1894-95 гг. Порт-Артур был не главной болевой точкой среди противоречий на Дальнем Востоке, а лишь одной из многих, и был арендован не в 1897, а в 1898 г. Витте, кстати, не был сторонником аренды Порт-Артура, потому что его интересы были сосредоточены главным образом вокруг КВЖД и Русско-Китайского банка. Строительство этой магистрали началось не в 1898, а в 1897 г. и закончено не в 1900, а в 1901–1903 гг., причем в два этапа – 21 октября 1901 г. была завершена укладка рельсов одновременно на всем пути КВЖД и ЮМЖД (при этом пришлось восстанавливать почти 1000 км полотна КВЖД, разрушенного во время «боксерского» восстания 1900 г.), а 1 июля 1903 г. открылось регулярное движение – по КВЖД от Читы до Владивостока, а по ЮМЖД от Харбина до Порт-Артура. И еще надо внимательно посмотреть, кто был большим германофилом – Витте или сам государь император.

Но в главном с Керсновским невозможно не согласиться – все это пошло, как мы знаем, псу под хвост.

Касательно строительства Порт-Артура и Дальнего (кстати, офицеры именовали Дальний не только «Лишний», но и «Вредный») можно добавить еще очень много убийственных для Витте подробностей. Но, не вдаваясь в длительные перечисления фактов головотяпства, заметим только: мало того, что запланированные укрепления Порт-Артура не были достроены, потому что деньги были переброшены на строительство Дальнего и ЮМЖД, но в ходе работ в Дальнем половина казенных денег была просто разворована.

Такой вот «финансовый гений». Одно слово – авантюрист.

Здесь настолько сильно просится аналогия с современными «реформаторами», что удержаться невозможно. Сегодняшние «финансовые гении» далеко «переплюнули» Витте в «несанкционированном использовании бюджетных средств» (так теперь предпочитают именовать то, что при Витте называлось казнокрадством). Строятся нарядные торговые центры, забиваемые яркими безделушками, создается красивая ежедневная вечерняя подсветка зданий, устраиваются шумные ярмарки с толчеей и иллюзией пониженных цен, проводятся помпезные празднования «дней города», «фестивалей пива», разные «презентации» с демонстрацией обжирающихся «хозяев жизни» («делай как я!»), т. е. предпринимаются немалые усилия для создания видимости «налаживания жизни». То бишь бросают людям косточку: видите, всё становится как обещано, «как у них»…

И это – вместо поддержания армии на должном уровне и ежегодного обслуживания энергосистем. «Сэкономили» (то есть украли) колоссальные средства, пустили один процент из них на развлечения и на барахлишко – вот, вроде бы проблем и нет. Те самые дебильные детишки, для которых главное – «не дать себе засохнуть», и бабульки, для которых главное – успеть проголосовать за того, на кого в ящике можно без конца любоваться («а за кого же еще?») – счастливы.

А теплотрассы аж с советских времён так необслуженные и стоят. И скоро число «техногенных катастроф» существенно превысит возможности коммунальных служб по их устранению, которые и сами неуклонно сокращаются. А что это означает? Это означает, что в случае морозов начнут гибнуть целые огромные районы. Притом даже самый ленивый студент (не говоря уже об умных школьниках) запросто может посчитать, что количество таких аварий должно нарастать лавинообразно по всей стране, и никакое МЧС дела не исправит.

А в армии отключают электроснабжение ракетных комплексов, стоящих (пока еще стоящих!) на боевом дежурстве. А на флоте гноят у причала стратегические атомные ракетоносцы и продают на металлолом лучшие в мире корабли. А на стратегических аэродромах пилят пополам лучшие в мире самолеты. А в космосе сгоняют с орбиты лучшую в мире орбитальную станцию и топят в море…

Куда там Сергею Юльевичу Витте, графу «Полу-Сахалинскому», до современных «финансовых гениев!». Сванидзе, силясь превознести его заслуги ради утверждения «дерьмомифов», подразумевает, что благодаря Витте он оправдает деяния сегодняшние. И сам не замечает, что чем больше он старается, тем виднее та самая разница, которую он молчаливо предполагает отсутствующей. Да при всем купеческом авантюризме Витте он смотрится настолько приличнее тех, кого «нейролингвисты» подсовывают сегодня, что «мифология»-то не строится! Ну – почти точно как укрепления в Порт-Артуре накануне Русско-японской войны.

Далее Сванидзе рассказывает о «высоком авторитете золотого рубля». Не будем повторять полуанекдотических историй того времени, пересказываемых Сванидзе с наслаждением старой сплетницы. Заметим действительно анекдотическую ситуацию, создаваемую незаметно для себя самим Сванидзе – в качестве экспертов при рассказе о реформе Витте выступают Кудрин и Гайдар.

Вообще-то трудно сказать, было ли таким уж однозначным благом введение золотого обеспечения рубля (а также прочие элементы финансовой реформы Витте) и не имело ли это каких-либо отдалённых последствий «похмельного» свойства для российской экономики на фоне временных улучшений (вроде оскудения золотого запаса и т. п.). Если пригласить в консультанты графа Алексея Павловича Игнатьева, члена Государственного совета с 1896 по 1906 г (до самой своей трагической гибели), то и эта реформа представляется бесспорным злом для России. Витте встретил в Игнатьеве настолько упорного противника, что с нескрываемым раздражением говорил: «Достаточно мне сказать да, чтобы Алексей Павлович сказал нет!» Во введении золотого рубля Игнатьев видел несоответствие коренным интересам земледельческой России, облегчение порабощения русской промышленности иностранным капиталом. Наш доблестный «нейролингвист» или не читал «Пятьдесят лет в строю», или же изволит прикидываться, что не читал.

Но, как бы там ни было, пока Сванидзе не записал графа А.П. Игнатьева в марксисты, отметим, что главное достижение тогдашней реформы, пусть кратковременное, все-таки видно: благодаря введению золотого обеспечения рубля наступила столь необходимая финансовая и экономическая стабилизация. Финансовые спекулянты лишились возможности играть на курсовой разнице рубля на внешнем и внутренних рынках. Выросли поступления в казну – в частности, за счёт винной монополии и сосредоточения в государственных руках железных дорог. Для того, чтобы это понять, не требуется особых заслуг на экономическом поприще. Может быть, «заслуженные эксперты» поведают нам нечто такое, о чем наши дилетантские мозги и не догадываются?

Но что это? «Заслуженные эксперты» от «демреформ» ни слова не говорят о сути реформ Витте! Они лишь лопочут что-то совершенно невнятное с употреблением ничего не означающих «макакавок» типа «респектабельности валюты» и «привлекательности для инвестиций». Казалось бы, следует просто плюнуть и пропустить их бред мимо ушей. Но! Ведь выбор-то «экспертов» вовсе не случаен. Оба занимали ключевые посты в правительстве, оба на разных стадиях «демшизных реформ» показали полную несостоятельность доктрины этих «реформ», но доктрина-то остается на вооружении существующего режима! И эти донельзя опротивевшие всем (даже «образованцам», для которых и предназначен весь «проект» «хронического идиотизма», или «исторических хроник») персонажи маразменного паноптикума олицетворяют собой незыблемость курса, который объявляется «безальтернативным». В качестве подтверждения лозунгов этого «курса» берется реформа Витте, без всяких оснований, просто «притянутая за уши».

Помните, с чем приходила к власти каждая из демшизоидных «команд»? Вот сейчас к нам рекой потекут инвестиции, и нам будет на что поднимать экономику «по правильному»! Только вот потерпите чуть-чуть, до «рыночного рая» осталось совсем немного. Ну, точно как в детской классике: Буратино сначала уговорили закопать монетки на Поле Чудес, произнести «Крэкс, фэкс, пэкс» и немного подождать. Что потом было, расскажет каждый дошкольник. Аналогия, точная просто до безобразия: «На дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь, и делай с ним что хошь!» – песенка про «мудрого» Витте; создатели «проекта» – лиса Алиса и кот Базилио; «образованец», внимающий «проектантам» и сидящий над своими закопанными монетками вот уже тринадцатый год в ожидании чуда (инвестиций) – «богатенький» Буратино.

Если бы только у нашего «образованца» хватило мужества встряхнуться и трезво взглянуть, что за аналогию ему «впаривают» – между реформой, давшей стабильность и подъем, и «реформами», разрушившими экономику и породившими жуткий хаос! Тут нет ничего общего, даже само слово «реформа» – и то не годится, поскольку Витте при всем его авантюризме действительно был реформатором, т. е. инициатором улучшающих жизнь преобразований (даже пускай временных и опасных в перспективе) без изменения существующегообщественного строя, а лопочущие куклы, извлеченные в «проект» Сванидзе из корзины для использованной туалетной бумаги, – исполнители никаких не реформ, а мероприятий по реставрации самого омерзительного варианта капитализма – криминал-компрадорского, причем не только не с улучшением жизни, а с физическим уничтожением подавляющего большинства населения страны (мы с 1992 г теряем в среднем по миллиону в год, т. е. режим методично уничтожает каждый день по 3 000 человек. Каждые 2 дня – по Цусиме! Каждые 10 дней – по Порт-Артуру!)

Эдакое снилось ли Витте даже в самые черные его дни? Впрочем, как отмечается в статье Д. Никитича и Ф. Логинова, посвященной разбору «проекта» Сванидзе, «очень возможно, что Гайдар и Кудрин и вправду искренне не понимают, в чем отличие реформы Витте от их дел…

Говорят, что самый лучший способ вывести из строя осточертевший постоянной ночной работой соседский телевизор за стеной – это внушить дебильному сынку соседа, что он великий телемастер и должен починить папин телевизор, потому что у Гошиного папы телевизор работает лучше… Вот и поручили гайдарам «выправлять» экономику, а сванидзам и им подобным – «выправлять» историческое сознание масс. В результате имеем то, что имеем: «хронический идиотизм» (пардон, «исторические хроники»).

Обратим внимание еще на один тезис Керсновского: он подчеркивает, что средства на строительство КВЖД были взяты из военного бюджета, и тем самым Витте обескровил армию. Обескровил не только в переносном, но в буквальном смысле слова: за недостаточную и несвоевременную подготовку к войне нашим солдатам, матросам и офицерам пришлось расплачиваться своей кровью, огромными потерями.

Это перекликается с еще одним сюжетом Сванидзе, в котором вбрасывается очередной «мощный» антисоветский миф: он сообщает, что Витте знаменитый Транссиб построил всего за 10 лет – гораздо меньше, чем СССР ухлопал на БАМ. Этот миф, конечно же наш «нейролингвист» не первым пускает в ход. Сия «макакавка» очень давно и очень часто используется для того чтобы «наглядно доказать» в глазах обывателя-«образованца», насколько эффективнее «рыночная», т. е. капиталистическая экономика в сравнении с «командно-административной», т. е. социалистической – дескать, смотрите, в конце ХХ века неэффективные совки, вооружённые современными технологиями и машинами, провозились с более коротким БАМом дольше, чем за сто лет до этого капиталисты с грандиозным Транссибом с преимущественно ручным трудом. Вот, учитесь, как надо правильно делать.

Нет нужды подробно пересказывать все враки, содержащиеся в этой фразе. Это достаточно обстоятельно проделано в упомянутой выше статье Никитича и Логинова. Здесь же уместно акцентировать роль Витте в том, что было сделано накануне русско-японской войны. То, что КВЖД и ЮМЖД были построены за счет срыва сразу двух военных программ – сухопутной и военно-морской, – это экономическая политика Витте. То, что делалось в микромасштабе на Квантунском полуострове (строительство коммерческого порта Дальний в ущерб совершенно необходимому укреплению военно-морской базы Порт-Артур), просто повторяло аналогичную макроэкономическую политику того же «финансового гения». Но даже в чисто инженерном плане – мало того, что в КВЖД и ЮМЖД были вложены «несанкционированные бюджетные средства», – сами-то эти дороги не являлись тем Транссибом, который возникает в представлении нашего «образованца» как гигантской протяженности путь от Москвы до Тихоокеанского побережья!

Тот Транссиб, к которому апеллирует Сванидзе как детищу Витте, «давшего образец, как надо строить дорогу правильно», в противовес «совкам», как раз и не являлся ни в коем разе «правильно» построенной трассой! За 10 лет был построен не Транссиб, а то, что как раз послужило причиной всех конфликтных ситуаций и на много лет вперед – аж до 1945 года – совершенно расстроило все наши дальневосточные дела. «Тот» Транссиб (т. е. та дорога, строительство которой было начато в 1891 г. по указу Александра III) – вообще-то не имел отношения к Витте, поскольку высочайшее решение было принято еще в 1887 г, за три года до назначения Витте в министерство путей сообщения. Сванидзевский «гений» только приступил к исполнению принятого решения. Более того, с 1890 по 1892 г Витте состоял всего лишь начальником отдела в МПС, а возглавил министерство уже после начала работ. И пока был жив Александр, он, в общем неплохо, исполнял то, что полагалось.

Но сразу после смерти царя он начал носиться с проектом «спрямления» дороги через Маньчжурию, и в итоге, начиная от Читы, дорога пошла «не так» со всеми вытекающими отсюда известными нам последствиями. Вспоминая опять дебаты в Государственном совете, отметим яростные протесты А.П. Игнатьева и его немногочисленных сторонников против проведения дороги через Маньчжурию. Еще в 1896 г. Игнатьев решительно заявлял, что проведение жизненной для нас артерии по чужой территории может рано или поздно повлечь за собой конфликты. Что получилось из «блестящего» руководства Витте, можно видеть из знаменитых мемуаров генерала А.А. Игнатьева, сына А.П. Игнатьева – «Пятьдесят лет в строю»:

«…Стальная броня вагонов… была поставлена для предохранения пассажиров от обстрела хунхузами. Впрочем, в этом случае рекомендовалось ложиться на пол, так как броня доходила только до нижнего края оконных рам…

В Иркутске предстояла пересадка… Байкал разрывал нашу единственную коммуникационную линию – одноколейную железную дорогу, и японцы, конечно, учитывали этот пробел в нашей подготовке к войне. К вечеру мы снова очутились в поезде, но он уже не имел ничего общего с сибирским экспрессом. Мы сидели в грязном, нетопленном вагоне, забитом до отказа людьми всякого рода… В Харбине мы простились… с главной железнодорожной магистралью Москва-Владивосток. Отсюда, почти в перпендикулярном направлении, отходила ветка на Мукден – столицу Маньчжурии, дальше – на Ляоян и Порт-Артур…

Эта магистраль сыграла решающую роль во всей несчастной войне. Она была единственной артерией, которая не только пополняла нашу армию, но и питала ее…

Эту хрупкую одноколейную железнодорожную ниточку, вероятно, видели во сне все представители высшего командования, как русского, боявшегося от нее оторваться, так и японского, стремившегося ее перервать».

Заметим, что А.А. Игнатьев ехал на войну в феврале 1904 г., т. е. после того, как регулярное движение поездов по КВЖД и ЮМЖД уже было открыто. Ехал он в составе группы офицеров Генерального штаба, т. е. с максимально возможными удобствами, какие можно было себе тогда представить. И даже при этих условиях можно заключить, что более-менее «нормально» (в бронированных вагонах) можно было доехать только до Иркутска, т. е. пока дорога не уперлась в Байкал.

Т.е. тот Транссиб, что был задуман, на самом деле Витте испортил настолько, насколько мог, и после него еще аж 10 лет пришлось все исправлять. «Правильный» Транссиб должен был идти вдоль Амура и был достроен не в 1911 г., как пишет Керсновский, а только в 1914 г. (а если считать, что полноценной дорога может считаться только при наличии минимум двух путей, то в 1916 г). И строился он исключительно на государственные, т. е. бюджетные деньги, не говоря уже о том, что основной упор делался на использование труда каторжан. «Общее число ссыльнокаторжных в Приамурском крае к 1895 г. составляло свыше 11 тыс. человек. Были созданы стационарные лагеря, состоящие из бараков для каторжников, помещений для охраны, столовых, бань, наблюдательных вышек».

Здорово, да? Прямо сплошные «либерально-рыночные» меры, как раз для того, чтобы г-ну Сванидзе можно было побрызгать ядовитыми слюнями и соплями по поводу «сталинского Гулага»!

«Дипломированный историк» Сванидзе обязан знать – именно как историк – что во время «либерального» строительства Транссиба в 90-е годы в народе получило хождение словечко «колесуха» – страшная игра слов, вызывающая ассоциацию с одним из самых жутких видов казни и означающая осуждение на каторжные работы по прокладке этой самой железнодорожной магистрали. Учитывая невыносимые условия, сюда сгоняли самых отпетых уголовников под самой суровой охраной. В самом начале работ, в 1891 г., с «колесухи» был совершен массовый побег, от которого пришла в ужас вся Восточная Сибирь и Дальний Восток. В действие был приведен чуть ли не весь Забайкальский военный округ, развернулась самая настоящая война с беглыми каторжниками. После этого охрана была усилена настолько, что – куда там рудники Нерчинска! «Бежать с колесухи» означало в преступном мире расписаться в том, что ты отпетый из отпетых. На такое решались только бессрочники, для которых не существовало никаких перспектив, кроме безымянной могилы вровень с землей поблизости от насыпи. И сложилась особая практика побегов – брать с собой молодого «салабона», который должен был служить «коровой», т. е. «живыми консервами». Разумеется, при подготовке побега ему об этом знать не полагалось.

Точь-в-точь – байки «нейролингвистов» о «серебряном веке» России на рубеже XIX–XX столетий и грядущем «рыночном рае» в «мировом сообществе», куда нас зовут господа дерьмократы устами Сванидзе, Никиты Михалкова и иже с ними.

Ну, и где же пресловутые «10 рыночных лет на Транссиб?» Только в жульнических «хрониках» г-на Сванидзе, да еще в «образованских» сплетнях. «Правильная» организация дела (т. е. по «виттевским» правилам) как раз и привела к тому, что вместо «дороги жизни» была построена «дорога смерти». Именно потому, что «гений» Витте рассуждал не как государственный деятель, а как заурядный купчишка с повадками местечкового еврея. А ездил ли сам Витте хоть разок по КВЖД и ЮМЖД? Что-то об этом в исторических документах особо не упоминается.

Прав был граф А.П. Игнатьев, прав на все 100 %! Интересно, как расценят наши «нейролингвисты» его заведомую «предвзятость» по отношению к Витте, ведь А.П. Игнатьев был еще большим монархистом, чем сам царь, за что и погиб в результате акции, организованной царской охранкой.

Занятно, конечно, получается. Желая «убедительно» показать, что события 1905 г. имели причиной поражение России в войне с Японией, Сванидзе вольно или невольно вытаскивает на свет божий действительные причины этой войны, характеризующие как раз крайнюю гнилость царского режима, но изо всех сил старается показать, что они-то и есть процветание! Простое приведение фактов в логическую и историческую связь ставит все на свои места, но вот как раз этого и нельзя допустить нашим «нейролингвистам»!

Это особенно хорошо видно при упоминании о забастовке на Путиловском заводе.

Конечно же, причиной забастовки выставляется сдача Порт-Артура. Получается почти что лубочная картинка: пока Порт-Артур держался, рабочим было наплевать и на невыносимые условия труда, и на издевательские расчеты при выдаче зарплаты, и на 14-часовой рабочий день, и на жуткие жизненные условия в рабочих кварталах – как же, они обожали своих добрых и мудрых хозяев и вовсе не думали бастовать, а работали «за веру, царя и Отечество», отдавая все силы ради победы в войне. А вот как только сдали Порт-Артур, то сразу кинулись бастовать.

Г-ну Сванидзе, похоже, ни разу не пришлось ни посмотреть запись своих передач, ни хотя бы самому маленько прислушаться, что он изволит говорить.