Шахмиран

Кильдебеков повернул разговор в другое русло, так как он уже поймал то, что ему нужно. Продолжал, чтобы не вызывать подозрения, прикидываться простачком. Сделал вид, что не заметил в списке фамилию Альберта Галипова, хотя она-то его больше всего и интересовала. Обострять не стал, пока решал, с какого конца нити начинать разматывать. По словам секретаря дирекции коммунальной собственности, три дня назад Шомбытов несколько раз поднимал шум по телефону по поводу этого клиента. Три слова на листке календаря, похоже, тоже о чём-то говорят.

– Какие же уходят сегодня? – поинтересовался проверяющий.

– Ну уходят уже, слушай. Трое-четверо успели уже погрузиться. Одного нет ещё, с утра звоню. Три дня назад поговорил с ним круто, бывают же такие бестолковые люди, слушай, избавлюсь так избавлюсь от них.

– Ладно, тогда я ухожу. Если кто начнёт упираться, скажите мне, товарищ Шомбытов. Ещё наведаюсь, если разрешите.

– О чём речь, слушай, двери всегда открыты. До свидания, майор-эфенди.

«Всё же не запомнил мою фамилию, кажется, этот тип, – подумал, выходя из двери Кильдебеков. – Что говорит! Ну уходят, говорит. Кто уходит, а кто скрывается, – не говорит ведь! Паразит! Придётся поговорить поодиночке с уходящими. Но только не здесь, чтобы у Шомбытова не вызывать подозрения. Придумает всякие версии, может, давно уже организовал алиби».

* * *

В одно время низкая зарплата работников системы внутренних дел, судов и прокуратуры привела к тому, что лучшие, опытные кадры юристов стали покидать работу. Особые трудности испытывали следственные органы. Некоторые дела лежали месяцами без рассмотрения, особо срочные рассматривались поверхностно, и, таким образом, многие преступления оставались нераскрытыми. Это обстоятельство в переходный к рыночной экономике период привело к разгулу преступности, безответственности и безнаказанности преступников. Преступность росла, росло и недовольство народа. В итоге следственные органы оказались опустошёнными. Каждому следователю приходилось рассматривать по три-четыре уголовных дела. Когда Самат Кильдебеков принял уголовное дело, произошедшее на улице Маяковского, у него не был ещё до конца раскрыт эпизод с сожжённым «москвичом» в Лаишевском лесу. Правда, подозреваемые задержаны и находятся во временном изоляторе. Кое-что уже прояснилось: группа воров специализировалась на угоне автомашин. Их на окраине города в частном гараже перекрашивали, справляли фальшивые документы и продавали покупателям с Кавказа. В иных случаях «раздевали» в лесу, а кузов сжигали. Самат рассчитывал передать дело в суд, но всё задерживала очередь на единственную печатную машинку: дел много, всё надо успеть перепечатать. Вот и Саша Алаев, коллега Самата, всё жалуется на загруженность, просит совета и помощи, интересуется, как идут дела у других товарищей. Как-то, восхищаясь проворностью Самата, он поинтересовался, как тот организует свою работу. «Похвастать пока нечем», – был ответ, и тогда он притих, продолжая бормотать, жалуясь на себя. А так неплохой он человек, Саша, – вежлив, поручения выполняет хорошо и основательно. На совещаниях внимателен, указания начальства фиксирует в блокноте. Благодаря этим качествам быстро продвинулся по службе. Ещё не так давно был старшим лейтенантом, а сейчас догнал двадцать пять лет прослужившего Кильдебекова – майор!.. Но это, так сказать, к слову. Кильдебеков не завидует коллеге, ничем не отличает от других. Они работают дружно, лишними разговорами не занимаются. Двуличного Алаева такое положение вполне устраивает. Когда надо, он выдирает своё зубами-ногтями. Добыв нужную информацию, надевает поверх гимнастёрки спортивный джемпер и мчится куда надо.

В трамвае никто не догадывается, кто он, а когда направляется на службу, джемпер снова снимается с плеч. Хотя в общественном транспорте сейчас появляется редко: в гараже стоит личная машина. Теперь уже кончились жалобы на нехватку денег. «Жигули» сменил на «тойоту». Проезжая мимо гаишников, джемпер сбрасывает на заднее сиденье, говоря про себя: «Знай наших!»

На работе никому и в голову не приходит, что майор продался мафии и стал их агентом. Сам он не любит слово «агент» и просит Князя не называть его так, если только не по делу, когда не употребишь «майор Алаев». Александр Васильевич или просто – Саша, и всё: мало ли на улице Сашей, так решили с Шамилем Бакаевым. Договорились выходить на связь только в крайних случаях. Будут новости – он сам приедет к Князю.

– Что случилось, Самат? Ты в лице изменился.

– Голова что-то разболелась.

И на этот раз разговора не получилось. У Самата не было чем поделиться, а тот не стал излишне допытываться, чтобы не вызывать подозрения. Подвернётся ещё случай, Князь не останется без информации.

* * *

На другой день после посещения магазина «Чингисхан» Кильдебеков отправился на поиски хозяина магазина Альберта Галипова. Проживал он на улице Вишневского, но сейчас был в отъезде в командировке. Жена на работе, дети в школе. Дома была старушка-мать, она не знала, в какой город уехал сын, сказал только, что надолго. «Надо будет поговорить с женой», – решил Самат. Отправился в магазин, директора Шомбытова не было – не вышел на работу. Позвонили домой. Оказалось, не ночевал дома. Домашние сидели в тревоге: раньше такого с ним не случалось, особенно в зимнюю пору.

Для опытного следователя стало ясно, что от всего этого несёт душком. Он проанализировал события последних трёх-четырёх дней общения, разговоры с людьми, но не нашёл случая, когда бы он проговорился, но возможно… Кажется, всё тщательно продумал, а тому, что изредка перебрасывался словами с Алаевым, не придал значения. Таким образом, конец нити от клубка, разворачиваемого в магазине, затерялся. В руках Кильдебекова оставался лишь небольшой, с мизинец, кусочек. Единственный выход: разыскать Шомбытова. Наверняка он в Казани и должен объявиться когда-нибудь.

Нет, на что надеясь вышел Кильдебеков из магазина? И Шомбытов, и Галипов, наверное, не бродят просто так по улицам. Скорей всего, организовывают алиби, заметают следы. Не может директор просто так сбежать, бросив магазин, если прямо не замешан в деле. Надо в первую очередь наступить на хвост Галипова. Кильдебеков вернулся в магазин, у заведующего отделами выяснил место нахождения торговой точки Галипова. Подошёл к девушке-продавщице.

– Скажите, пожалуйста, от какой организации торгуете?

– Ни от какой организации.

– Название фирмы спрашиваю.

– Не знаю.

– Кто ваш хозяин?

– Какой хозяин?

– Вас кто сюда поставил?

– Зачем это вам?

– Я проверяющий, вот моё удостоверение, – сказал Самат, пытаясь смягчить разговор с девушкой.

– Ну и что? Мне нет до вас дела.

«Смотри, как разговаривает эта дрянь, несмотря на молодой возраст, успела хорошо насобачиться. Вдобавок закурила сигарету и начала пускать табачный дым в лицо проверяющего. Ну, проклятая, была бы ты мужчиной, получила бы ты обратно свой дым, как это мог сделать сержант Ковалёв». Вспомнив сержанта Ковалёва, Самат успокоился, повеселел и даже не смог скрыть улыбки.

Однажды в рейде, часов в одиннадцать вечера, они проезжали по Кировской дамбе. На той стороне железной дороги увидели какой-то силуэт. Решили проверить: не пытаются ли ограбить вагон. Лёгкий на подъём сержант Ковалёв в два прыжка очутился на месте. Подозрительного оторвал от снега и сунул ему кулак под нос, чтобы не издавал звука. А наполовину в сугробе женщина повернулась голым задом и что-то начала искать, бормоча:

– Ты что, Ваня! А Вань!

Ковалёв не выдержал, ударил её по мягкому месту кожаной перчаткой, да так, что оставил отпечаток пятерни. Женщина, несмотря на свою вину, как эта девушка-продавщица, повела себя независимо, начала возмущаться. Дескать, кому какое дело, вот пожалуется начальству и тогда узнаете. Ковалёв пытается доказать, что придорожная зона тоже общественное место, но разошедшаяся женщина не хочет даже слушать. Пришлось их доставить в отдел внутренних дел и составить протокол о случившемся. Оказалось, что они оба семейные люди. Только тогда, когда это выяснилось, женщина пришла в себя, стала извиняться, просить, чтобы мужу не сообщали. Ковалёв, как бы ни был зол, не стал упрямиться, порвал протокол…

Надо было отрезвить эту «крапивницу», не доводя ситуацию до протокола.

– Возможно, у вас нет дела до меня, но у меня есть и очень важное, – сказал Самат, не оставив места для выкрутасов, – отвечайте на вопрос, или я вас сейчас же заберу в отделение. – Так кто поставил вас сюда?

– Альберт.

– А фамилия?

– Я не знаю. Ей-богу.

– Не Галипов?

– Может, так, не спрашивала.

– Тогда скажите, где этот Альберт работает?

– Он мне только товар привозит и выручку забирает.

– Каждый день?

– По-разному бывает. Вчера совсем не показывался. Вы всё узнаете у директора, он, наверно, знает, – сказала девушка, потеряв былую горячность.

Давно так надо было.

«У продавщицы ничего толком не получишь – это понятно. Может, она на самом деле ничего не знает, кроме продажи товаров. Если курит, то и выпивает, наверно. Возможно, и остальным занимается эта жар-птица», – подумалось Самату.

– В ресторане во время ужина ничего не говорит, что ли, Альберт?

Девушка съёжила плечи и уставилась на него, пытаясь уразуметь, что пытается узнать проверяющий.

– Там у нас другая тема, – сказала продавщица.

– Например?

– Ну, то да сё…

– Интимные вопросы?