На острове

С морских полей сорвался ветер бурный
И вновь летел от полосы земли;
С могучим свистом мощными крылами,
Как тень, промчался он над головами,
Нарушил тишь и вновь исчез вдали.

А вслед за ним дружина увидала,
Как моря гладь лазурный свой покров
В зловещий, темный сумрак одевала;
Как, плача легионом голосов,
Вздымались волны с силою стремленья,
И как вдали морской водоворот
Борьбой смущали грозные движенья,
Неся наружу белой пены пот.

Пловцы на небо обратили взоры:
Сгущалась ночь темнее и темней;
Ползли, подобно скопищу теней,
Огромных туч блуждающие горы.
И двигались, как стаи мрачных птиц,
По небесам от северных границ.

Тут каждый, ожидая утешенья,
Взглянул в лицо товарища-певца;
И общее в их лицах выраженье
Заставило забиться все сердца,
Наполнив их божественным экстазом;
И все они взялись за весла разом
И двинули вперед свое судно.

Меж тем последний лепесток лазури
Уж завернулся в покрывало бури
И, как в могиле, стало вдруг темно.
И разостлалась по морской долине
Ужасная ночная тишина,
И было слышно, как вблизи в пучине
Потоком разрывается волна,
Рыдая так, что все пловцы в тревоге
Взглянули – и в сердца ударил страх:
Оттуда, где дробятся о пороги
И плачут волны, разлетаясь в прах,
Где гибнет все, родится преступленье,
Оттуда шло ужасное виденье:
Злой Демон мира грозно выходил
И шел в стремленьи злобного порыва.

Щетинилась его густая грива,
Надулся на челе клуб синих жил.
Холодные глаза, как бы две шпаги,
Блестели грозно на его лице.
По омутам волнующейся влаги
Он шел, как весть о роковом конце.
Его слова и взоров выраженье
Дышали злом и силой разрушенья:

«На сушу стремятся, но я не пущу,
Повергну их в омут, волной поглощу,
Грозой растерзаю на части.
Дружина и в море – опасный мой враг,
Но если на суше поднимет свой стяг
Исчезнет вся мощь моей власти».

«Они завоюют долины земли,
Где много столетий клевреты мои
Мильоны людей угнетают,
Неволю несут и тюрьму, и гробы
И гордых вождей, и героев борьбы
Венцами страданья венчают!»

«И там, среди жатвою полных полей,
Где Гарпия – символ победы моей
Вьет гнезда с своими птенцами,
Стремится когтями весь мир охватить, —
Хотят они красное знамя развить
И светом блеснуть, как звездами!»

«Вид этого флага терзает меня,
Глаза затемняет мне свет их огня,
Тревожит меня все страшнее…
Гей, ветер, рви флаг на куски поскорей!
Туши этот призрак кончины моей!
Гей, буря! Реви же сильнее!..»

Он задрожал и отступил к земле,
И постепенно скрылся за туманом.
Но знак был дан – и сорвался во мгле
Безумный вихрь ужасным ураганом…

Клубились тучи, как толпа теней,
Ревело море, пенилось и злилось…
И вдруг потоком голубых огней
На миг один все небо озарилось.
И грянул гром, как будто над землей
Оно распалось… Из числа дружины
Певец, сраженный громовой стрелой,
Упал, как сноп, в глубокия пучины.
И темный омут тело вырвал вдруг,
Как бы хвалясь добычею своею,
Описывал по влаге трупом круг.
Певец держал рукою лиру; с нею