На острове

Разсекла плащ суровых, хмурых туч.

И силы мрака дрогнули толпой…
В тревоге тайной вся их рать застыла.

И тишина повисла над землей.
Свой путь прервали вечные светила,
И молния огнистой полосой
Стояла в небе и горела светом,
Разорванными тучами одетым,
И месяц, точно рыцарь золотой,
Держащий стражу полночи глухой,
Остался в тишине необычайной.

Мир ожидал чудес великой тайны.

Оттуда, где терялся полосой,
Ведущей к неизвестному чертогу,
Путь Млечный, схожий с чистою росой,
Где, потеряв обычную дорогу,
Лишь изредка комета пролетит
И след её волос огнем горит, —
Оттуда духи выплыли толпою
И близились огнистою рекою.

Летела Мысль всех ближе в вышине,
Прекрасная, с лицом богинь Эллады;
Пытливостью её горели взгляды
И чудно отражали в глубине
Уверенность в могуществе и силе,
Стремленье вечный разрешить вопрос…
Разсеянным клубам туманной пыли,
От века представляющей хаос,
Она дала иные очертанья
И мерный путь. Порядок мировой
Явился в царство нового созданья
И гордо поднял вечный скипетр свой.

Вослед за нею Чувство направлялось;
Его лицо в движеньи изменялось:
На нем была то радость без границ,
То грусть и боль, то пламенные грезы —
И вдруг опять под бархатом ресниц
Кристальные сверкали тихо слезы.
Безумным ритмом пульс его стучал,
Оно то бледно было, то румяно.
И крови ток в груди его дрожал,
Подобно лаве в кратере вулкана.

Направо же неслась Надежда вдаль,
С участьем ободряя все созданья,
А рядом с ней, в очах тая печаль,
Унылое летело Состраданье.
Все вместе, взявшись за руки, они
По голубому фону неба плыли
И далеко виднелись и светили,
Как яркие горящие огни,
Как перья благородного убора
На шлеме рыцаря, как средь простора
Небес – три птицы дивной красоты.

Любовь летела вслед; её черты
Одела ярко прелесть неземная…
Она несла в очах туман мечты,
Она дышала быстро… Прикрывая
Рукою страстной наготу грудей,
Биенье сердца удержать старалась…
За нею пелена её кудрей
Неслась вдали и пышно развевалась.
И тех кудрей роскошная волна
В своем стремленьи на звезду упал, —
Звезда же, новых светлых чувств полна,
Зарделась и, как солнце, засияла.

За нею мчалась с страшной быстротой
Фантазия; её стремились взоры
В безбрежности лучины мировой
За грани бесконечного простора.
И видно было, как безумно бьет
Она в эфире мощными крылами,
А гордый ум своими удилами
Смирял её стремительный полет.

И вдруг все духи опустили крылья
И замерли в просторе голубом,
Как паруса в покое и бессилье
Спускаются в безветрии морском.

В волнах эфира медленно, без шума
Там Творчество в потоке света шло.

Глубокая таинственная дума
Окутала высокое чело.
Спокойны были взоры. Лишь порою
Их трепет озарял черты лица.
А волосы влачились пеленою
Огромною, – я не видал конца.
И звезды в них, объятые экстазом,
Подобно ярким огненным алмазам,
Горели, жизни трепетом полны.