Два испанца встали и простились с хозяином, который проводил их до двора.
Посмотрев своим посетителям вслед, пока они не вышли из ворот, Лоран опять направился в столовую.
Береговые братья все еще находились там.
– Ну что? – спросил Тихий Ветерок, как только он показался. – Как, по-твоему, я сыграл свою роль?
– Великолепно! Я был просто поражен, – ответил Лоран, смеясь, – ты не мог отвечать лучше!
– А все по моей милости! – с громким хохотом воскликнул Мигель Баск.
– Как так?
– Видишь ли, разговор ваш что-то слишком уж затянулся, и я решил подслушать.
– Вот блестящая мысль! Признаться, я не знал, как выйти из затруднения, в которое сам себя поставил, я так и дрожал при мысли, что Тихий Ветерок ответит невпопад.
– А я, не будь глуп, предупредил его.
– А что, разве дело и в самом деле состоится? – спросил Тихий Ветерок.
– Великолепное дело, золотое, в четыреста тысяч пиастров с лишним!
– О, какой он достойный человек! – воскликнул Тихий Ветерок с восхищением.
– Да, – крякнул Мигель, – он не прогадает, связавшись с нами, надо сознаться. Все равно, клянусь честью, это дело мастерское, только бы довести его до конца!
– Я сам как на шпильках, – признался Лоран, – давно бы нам следовало иметь известия.
– Успокойся, – возразил Тихий Ветерок, – времени прошло еще немного, тем более что дел у них по горло.
– Положим, но я все-таки очень встревожен.
– Разве ты никого не посылал за известиями?
– Четыре дня назад отправил Хосе в Чагрес.
– Так будьте спокойны, граф, – сказал Мигель Баск. – Если Хосе жив, он скоро вернется, это человек верный и неустрашимый.
В эту самую минуту дверь отворилась и на пороге показался Хосе.
– Благодарю вас, Мигель, – произнес он.
– Ах, мой честный Хосе! – вскричал Лоран. – Наконец-то ты вернулся! Добро пожаловать.
Он подвинул к индейцу стул, на который тот скорее упал, чем сел, так был изнурен.
– Позвольте две минуты, чтобы перевести дух, – сказал он с грустной улыбкой, – и я дам отчет в возложенном на меня поручении.
Все окружили индейца. Береговые братья полюбили его, столько в нем было врожденного величия и простоты, да и со времени их прибытия в Панаму он оказал им неоценимые услуги.
Глава IV. Здесь начинает вырисовываться личность краснокожего проводника Хосе
Полубессознательное состояние от истощения сил, в которое был повергнут проводник, очень встревожило Лорана.
Не раз он мог оценить всю энергию и самоотверженность великодушной натуры вождя. На его глазах индеец совершал подвиги, требующие такой силы и неустрашимости, что Лоран в глубине души не мог допустить, будто одна лишь усталость могла настолько подкосить его силы; вероятно, страшное, раздирающее сердце горе было причиной такого отчаянного состояния духа этого человека.
Облик Хосе не утратил своего обаяния, глаза его были так же ясны и блестящи, лоб гладок, но было видно, сколько он вынес жестоких мук, сколько раз задыхался в борьбе с отчаянием; ошибиться в признаках Лоран не мог. Движением руки он удалил флибустьеров. Те немедленно вышли.
В столовой остались только неразлучные с Лораном Тихий Ветерок, Мигель Баск и Бартелеми, от них он тайн не имел.
Вследствие отдыха или укрепляющих средств, которые ему были даны, краснокожий начал понемногу приходить в себя: он поднял голову, взгляд его перестал быть холодно неподвижным и в нем появился проблеск сознания.
Хосе точно приходил в себя после глубокого сна или длительного обморока, если можно так назвать то состояние, когда мозг человека полностью отключается, в то время как тело его продолжает механически действовать.
– Вы должны презирать меня, сеньоры, – с горечью сказал краснокожий.
– За что? – с участием спросил Лоран.
– Вы считали меня сильным, а я оказался слаб, как женщина.
– Мы жалеем тебя, друг, ведь только жестокое горе могло сломить такую могучую натуру, как твоя.
– Почему вы так думаете, сеньор?
– Я вижу это, друг мой, я чувствую сердцем. Все мы любим тебя и разделяем твое страдание, но пусть твои тайны остаются неприкосновенными, никто из нас не имеет права стараться проникнуть в них.
– Плох тот друг, кто силой втирается в доверие, – заметил Бартелеми.
Хосе опустил голову на грудь и тяжело вздохнул. Но почти тотчас он снова выпрямился, и в глазах его сверкнула молния.
– Сеньоры, – сказал он твердым голосом, – настала минута, когда я должен открыть вам все.
– Не лучше ли, мой честный Хосе, – перебил его Лоран, – отложить это до другого раза? Ты еще очень слаб.
– Ошибаетесь, сеньор; напротив, я силен, я поборол свое горе и уже не веду себя как тряпка! Время не терпит, я должен просить вас об услуге.
– Говори, Хосе, мы тебя слушаем.
– Только не здесь, а в вашем тайном кабинете.
– Так пойдем, друг, считай свою просьбу уже исполненной.
– Благодарю вас, капитан. Пойдемте, господа.
Лоран надавил на пружину в стене, потайная дверь отворилась и мгновенно захлопнулась за флибустьерами.
Они очутились в довольно большой комнате с удобной мебелью, как и повсюду в доме.