Oris Maari Ara Avalantis. Том 2. Путь призвания. Хранители Равновесия

Я задумалась и внутренне улыбнулась. Это ещё кто кого б осаждал, наклепала бы им таких душ, офигевали б десятилетиями, а то и столетиями, а уж о идеях, вообще молчу, у меня идей этих, тонна, одна другой похлеще. Интересно всё-таки, какой бы из меня Хранитель получился… даже представить сложно.

– Жаль, что не получается тебя прочесть, было бы интересно узнать, что за Зов у тебя там в душе. Но видимо твоим Богам виднее. Мы тебя одолжили у них для решения наших проблем, бесцеремонно выдернув из родного мира. Видимо у них есть на тебя планы, и пришло время тебя им вернуть. Здесь ты можешь не торопиться с решениями, время относительно и пластично. Но как сочтешь, что тебе пора – просто иди к чаше. Вероятно, там ты поймешь, что и как нужно говорить. А пока обсудим будущее. Ты помнится, хотела кого-то предложить на роль Хранителей? В Ярике написано, что речь идет о бывшем арбитре Лешике и служанке Агнешке. Только из-за того, что они увидели ворона… Достаточное ли это основание для выбора именно их на эту роль? Ты в них уверена? Какими Хранителями они будут, как ты думаешь?

Надо же, я тут в замешательстве насчёт представления себя в этой роли, а мне ещё и других нужно как-то представить. Ох… Я замерла с намерением полной открытости Тьме и Свету, ожидая хоть чего-то, но было всё так же, как обычно, Обитель молчала. Значит, так это не работает. Я пожала плечами и вздохнула.

– Я попробовала, пожелала, чтоб вы меня прочли, но никакого отклика на это намерение не ощутила, значит моя нечитаемость – это что-то такое, что не убрать даже здесь. Ммм, да, на счёт Хранителей: – во-первых, Лешик очень вдумчивый, умеет слушать и слышать, в нём действительно ощущается мудрость, способность зрить вперёд, ну и не просто же так именно ему несколько раз снился сон, как он нам помогает, да и ворона, по сути, видел только он из всех встреченных мною, а значит, сама Сила Равновесия в нём уже есть. Агнешка очень чуткая, заботливая, нежная, красивая такая душа, к тому же не страшится рисковать, может идти за своими истинными чувствами. Я чувствую, что она может преобразить этот мир, пробудить в нём нечто, что даже я не могу, потому что она душа этого мира, это особая связь её сердца с сердцем Раальдара. Ну и в целом – они любят друг друга, истинно любят, как и мир любит живых этого мира. Я уверена в том, что из них получатся достойные Хранители, не могу сказать, какими именно они будут, но в них я вижу тех, в ком есть сила быть с этим миром до Истинного Вознесения.

– Мы присмотримся к ним.

Это было сказано хором и на мгновение серебряное пламя в чаше стало двойным, черным и белым, всего на несколько секунд, а потом снова вернулся серебристый цвет. Тьма и Свет переглянулись.

– Такого при старых Хранителях не было. Огонь никогда не менял цвет. Ты это почувствовала?

– Да, как-то это было неестественно. Но приятно. Захотелось…

– Стать к тебе ближе.

Это тоже было произнесено хором и снова на мгновение пламя стало черным и белым. Они повернулись ко мне и хором спросили.

– Что происходит, это ты делаешь?

Я улыбнулась, пришли к единству-таки, начало удивительного будущего для этого мира уже прорастает, потрясающе!

– Нет, это не я, это Вы сами. Это и есть Единство Тьмы и Света, вы же сейчас хором отвечали, значит приходили к одному решению, принимали его вместе. Два равных пламени, тёмное и светлое. Равновесие может быть и таким, осознаваемым двумя полярными Аспектами Творения. Не думала, что увижу такое, нам говорили, о подобном, но слушать кого-то это одно дело, а вот стать свидетелем такого явления – это другое, – я ухмыльнулась, – представлю какой мир Вы создадите, когда научитесь принимать вот такие решения, пусть даже и после длиннююющих дискуссий, именно дискуссий, а не споров с драками.

– Как-то от этого Равновесия не по себе. Пусть лучше за Равновесие Хранители отвечают, а то у меня возникло ощущение, словно Он внутрь меня забрался. Предпочитаю быть собой в чистом виде. Нужно побыстрее этих смертных дотащить до хранительства, чтобы такие равновесности случались, как можно реже. Это в чем-то даже приятно, но неправильно.

– Я бы повторил на самом деле, достаточно необычные ощущения. Может ещё пару раз до того, как появятся новые Хранители… А если и они откажутся, может, будем испытывать это чаще…

– Отстань, ты уже пережёвывал куски меня внутри себя, мне хватило, хочу побыть собой без всяких там примесей. Ну, разве, что действительно ещё пару раз, пока будем тащить их к возвышению. Но не чаще.

Владыка мечтательно улыбнулся, глядя на океан.

– Жаль, что мы не знали о таких ощущениях раньше. Интересно, почему мы о них не знали.

– Потому что это противоестественно, и моменты, когда мы с тобой соглашаемся хоть в чём-то, крайне редки. Исчезающе редки. И вообще это всё из-за того, что мы с тобой разделили силы старых Хранителей. Когда передадим их Лешику и Агнешке, нас отпустит эта…

– Тяга. Не уверен, что хочу, чтобы отпускала.

– Ты домогаешься до меня, как крестьянин до крестьянки. Мы между прочим бестелесные и вообще ты мне неприятен.

– Ты тоже не вызываешь восторга. Да, странное наваждение. Пожалуй, все-таки лучше избегать такой разновидности Равновесия.

Я заливалась смехом, такие мииилые, такие прекрааасные и шикарные… ууух! Ах эта улыбка у Владыки, ох уж эти глаза, на меня прям накатило, я не отрываясь смотрела на Него несколько минут и подумала даже, что вот так бы обняла, прижалась, и впилась… оуууу, не-не-не, это ж вообще! Тело ты чего, офигело совсем! Я отхлебнула квискера и потрясла головой, это как-то уж слишком. Сама себе усмехнулась, хорошо хоть покраснеть не могу, надеюсь, что не могу. Затем я снова уставилась на Тьму и Владыку, на мгновенье слегка прикусив губу ощущая толпу странных мурашек по телу. Ничего, ещё пару раз таких «равновесных соприкосновений» и постигнут, что к чему, пора уже, за десять то тысяч лет… хотяяя, может по меркам Богов, десятка тысячелетий это не так уж и много.

– Такое единство не смешивает Вас, не лишает Вас вашей индивидуальной чистоты, пламя же не стало серым, было ровное переплетение двух всполохов, это как раз естественно и правильно, хотя Вам и непривычно, но ничего, потренируйтесь, без подтекста неприязни, просто из любопытства, а там уж, – я опять засмеялась, – сами поймёте.

– Мы её смешим. Свет, она находит нас забавными. Как давно над тобой смеялся кто-нибудь кроме меня?

– Она необычный человек, почти не человек, ещё не Бог, возможно это накладывает свои эффекты и она видит в нас что-то… а может быть, ты слишком долго каталась на её плече и она заразилась твоей язвительностью, но в силу равновесности характера смеется без подколов.

– Она как раз подкалывает. «Сами поймёте».

– Если это и подкол, то гораздо более мягкий и чистый, чем твои. Ты постоянно стремишься унизить, осквернить моё виденье и мои идеалы, а это – совершенно нейтральный юмор.

– Ну, она же все-таки Хранитель… пока ещё. Каким ещё должен быть юмор Хранителей. Интересно, что забавными видит нас именно она. Даже Ярик относится к нам с настороженностью, почтением, щепоткой страха и максимум – позволяет себе попялиться на сиськи этой моей формы. И смертные внизу не считают нас смешными, а она – да. Интересно, в её мире все такие?

– Учитывая, что они веруют в Создателей выше меня и тебя, у них есть представление о более высоком авторитете, более величественных созданиях, а мы для неё в таком случае вероятно, как дети. И, кажется, я прав, у неё лицо очень выразительное, я в точку попал. Мы для неё, как дети.

Тьма скорчила умилительную рожицу и тонким детским голосом, не вяжущимся с телом взрослой женщины, обратилась к Ярику.

– Дяденька, не смотрите на меня так, мне не интересна ваша конфета.

Ярик покраснел и уткнулся взглядом в стол.

Я ещё немного посмеялась, потому что ну никак не могла сдержать такое.

– В моём мире не все такие, как я. Таких вообще теперь, только я и нынешний Эрархат Империи Аум Ра, – весёлость как-то сдуло, и я заговорила каким-то приглушённо-печальным тоном, – я не самый лучший представитель, не то чтоб своей расы, даже среди особенных, я была ну, такое себе, непредсказуемое, непокорное, бунтующее нечто. Я просто хотела жить свою жизнь, но приходилось бороться за это право и иногда я признаю, перегибала палку, хотя кто знает, не перегибай я её, была бы я вообще ещё жива.

Вот же, не думала никогда, что мой смех может задевать, но ладно, постараюсь держать себя в руках, всё-таки они Боги, а я… да кто я такая?! Без пяти минут, снова просто смертная. Нельзя вести себя так с Богами. Я выдохнула и уставилась на закат, почему-то в моём восприятии это было именно закатом. В точку попал, говоришь, агааа, в такууую точку, ухуху… кхм… Ну, хорошо хоть большее не спалил, я ведь не Ярик, я бы, наверное, разревелась и попыталась куда-нибудь спрятаться и… даже не знаю, как вообще смогла бы дальше вести диалог. Когда Владыка заговорил, меня нереально пробрало от его голоса. Не смотри, не смотри, не смотри на него…

– Тем интереснее будет следить за твоей дальнейшей судьбой. Ты настолько яркая точка, что даже вдали от моего мира…

– Нашего.

– Нашего мира, мы сможем с легкостью наблюдать за твоими похождениями, фокусировка внимания на тебе и твоей компании практически не требует усилий.

– Наблюдайте, это будет эпичное зрелище, возможно не долгое но… – не смогла я долго пялиться в стол, как Ярик, – Владыка, а как ты воспринимаешь структуру мироустройства, как его видишь? Любопытно просто. Тьма вот примерно поделилась своим виденьем, интересно теперь узнать твоё.

– Я не могу передать тебе образ, но можно попробовать так.

Силуэт Владыки расплылся, расширился и он стал огромным, но при этом растянуто тонким белым… экраном, висящим в воздухе. Словно бы со всех сторон раздался голос.

– Назови объекты, восприятие которых тебя интересует, а я стану образом того, как я эти объекты вижу.

Я пододвинулась поближе, сосредоточилась и стала перечислять.

– Разумные, неразумные формы живого, планетарные, звёздные, галактические формы, стихии мира, Поток Жизни, эфир, Абсолютный Свет, пустота, совершенство, несовершенство, – было волнительно, словно бы я могла спросить что-то нелепое и глупое, мысли путались, потому я застыла и… больше не смогла выудить из головы что-то стоящее.

Он показывал всё по очереди. Разумных он видел, как сияющие сферы, соединенные нитями между собой в густую мерцающую и переливающуюся паутину рвущихся и строящихся связей. От каждой сферы отходили вверх нити, ведущие к нему самому или к темному облаку (видимо к Тьме). Неразумные были маленькими точечками, лишь изредка имея нити связи друг с другом или со сферами разумных. От них нити к Владыке и Тьме не шли. Планеты он видел как сферы, окутанные светом и тенью, словно шарики в пластилине, который только и ждет, чтобы из него что-то вылепили. Звезды Он видел, как такие же пластилиновые сферы, нитями связанные со своими планетами. Кажется, от класса звезды и планеты зависело количество этого темно-светлого пластилина и его податливость. Когда дошла очередь до галактик на экране появились мелькающие сферы, нити, пятна, словно от очень быстрого полета. Голос прокомментировал, что «Я ещё это познаю». Стихии Владыка воспринимал, как бушующий океан разноцветных энергий, которые легко можно было направить для работы с формированием пластилина. Причем воду и воздух он воспринимал явно более удобными и востребованными, чем землю и огонь, вода и воздух были, словно, подсвечены для Него. Поток Жизни для Владыки был похож на закольцованную реку, пронизывающую планету, впадающую в него и Тьму, разделяясь на два течения, выходящую из них снова в единый бурный поток, который впадал обратно в планету. На эфир Владыка показал вид привычного космоса, только по нему периодически пробегала рябь, как по воде. На запрос о Абсолютном Свете он просто заполнил экран светом, на котором не было ничего кроме света. На запрос о Пустоте экран просто исчез, как и сам Владыка, но через мгновение появился, показывая уже Совершенство, которое было таким же, как Абсолютный Свет – сияющим экраном. В качестве несовершенства фигурировало серо-черное месиво, в котором промелькнуло знакомое лицо Тьмы. Тьма бросила в экран рыбину с тарелки, и она со шлепком упала на пол Обители, пролетев экран насквозь. Владыка вновь сложился в себя, сохраняя невозмутимость, не обращая внимания на прожигающую Его взглядом, Тьму.

– Ты удовлетворена?

– Почти, но есть ещё некоторые нюансы. Нити. В твоей картине восприятия они проскальзывали. Значит, наверное, в нечто подобное я и заглядывала, – я встала и начала расхаживать из стороны в сторону, то расправляя, то прижимая к себе крылья, – правда, там было кое-что ещё, от множества очень ярких и толстых нитей исходили менее яркие и потоньше, а от них и вовсе будто прозрачные, тонкие паутинки. Последние ветвились очень быстро, их сложно было зацепить взором, а уж коснуться, вообще не удавалось. Когда касаешься какой-то яркой толстой нити, то раскрывается нечто, что позволяет видеть не совсем во времени, как бы саму связь причины и следствия, только не всегда причина рождается первой. Скажем так, показывается куча эпизодов из жизни, выборы которых раскрывают определённое будущее, и из точки в сейчас можно так сделать, чтоб какого-то варианта будущего не было. Что происходит, когда сплетаешь яркие большие нити? Я пробовала, и у меня получилось, не с первого раза, но я так и не поняла что сделала, а главное, почему после этого так громко гудело всё пространство несколько часов. Это было невыносимо.

– Яркие большие нити между чем и чем? Если между смертными, то это создаст между ними прочную связь, притяжение. Речь не обязательно о любви или порывах к размножению, иногда это просто необъяснимая для них тяга к общности проживания некоторых моментов или ощущений. Если нить между разумным и животным – почти то же самое, только в меньшем объеме, меньшая глубина связи. Если речь о предметах, то обычно такую нить можно создать между смертным и каким-нибудь артефактом. Тоже связь, притяжение, ощущение правильности владения этим артефактом. Возможно осознание некоей миссии связанной с этим артефактом.

– Нет, кажется я немного о другом, это как большая сеть событийного уровня, формирующая определённый ветки развития того или иного будущего в планетарном, а может быть и не только в планетарном масштабе, хотя души там несомненно участвуют.