Oris Maari Ara Avalantis. Том 2. Путь призвания. Хранители Равновесия

Я остановилась, нужно что-то придумать… хм, вода. Я опустилась на колени, прикоснулась к океану с намерением отобразить то, что именно я видела. Океан мгновенно стал гладким, а потом на нём развернулась, как большая, уходящая вглубь, карта многоуровневых линей.

– Вооот! Вот так я видела, это то, что держит, как я полагаю саму планету, и в этом всём, задействованы все, есть самые яркие нити событий, утверждённые или ведущие, а есть менее яркие, как я думаю либо тупиковые, либо маловероятные для развития. И призрачные. Что они означают, понятия не имею. Вот эти, например можно взять и совместить, – и я просто показала наглядно, как тогда сделала, – но я не знаю, что именно я сделала, просто было любопытно, могу или нет. Смогла. Думала, может, Ты знаешь, так как тоже видишь и воспринимаешь многое, как сотканное из нитей. Но насчёт соединения, как варианта связи двух каких-то объектов, или явлений – это здорово, значит, я создала связь, понять бы ещё теперь чего с чем или кого с кем… надеюсь, это действие не несёт ничего негативного.

– Такого я не вижу. Как ты могла заметить в моем восприятии нити – это вполне конкретизированные связи. Связи душ, живых организмов, звезд и планет, душ и богов. Чего-то с чем-то. А то, что показываешь ты – из ниоткуда в никуда. Мне не знакома такая схема восприятия, и нити здесь явно не то же самое, что вижу я. Возможно Свет твоего мира видит так, может, когда вернешься к себе, спросишь у Него, и если ты и для Него будешь достаточно яркой точкой, Он сможет тебе ответить. Не так, как разговариваем мы с тобой, потому что Хранителем ты тогда уже не будешь, но хотя бы во сне сможет.

– Я спрашивала раньше, много раз, но мне так никто и не ответил, даже Создатели… ладно, значит это так и будет загадкой, пока само себя как-то не проявит, – я уставилась на линии с задумчивым видом, – Тьма, ты примерно так воспринимаешь? – и я прикрыла глаза, раскрывая фрактальность, – бывает разная, это один из вариантов, могу менять, – и я показательно поменяла структурирующую гармонику построения.

Пока Тьма рассматривала изображения на воде, Владыка разглядывал меня.

– Ты, правда, не понимаешь? До того, как Тьма вмешалась в мои действия и выдернула тебя в мой… наш мир – ты была не такой яркой. Да, гораздо более значима, чем обычный человек, ты вроде, как аналог аристократии в своём мире, религиозно тоже значима, но для нас, для Богов ты была лишь чуть более видима на фоне всех остальных, и концентрироваться на тебе для общения было бы очень, очень, очень силозатратно. Поэтому мы не являемся во сны всем и каждому, редко по-настоящему откликаемся на молитвы и вмешиваемся в жизни. Сам процесс фокусировки внимания на конкретной мимолетной жизни одного смертного создания – это очень тяжело. Но. Когда ты попала в наш мир и стала сначала моим Пророком, а потом, как оказалось, Хранителем – ты стала значительно, в сотни раз ярче. И с каждым прожитым в гуще нашего конфликта днём твоя яркость только росла. Сейчас ты почти Бог, но даже когда ты откажешься от поста Хранителя и вернешься в человеческое бытие – ты всё равно уже превосходишь по яркости абсолютно всех смертных, даже Поборников. И раз мы видим тебя такой и нам так просто на тебе фокусироваться, то уж для Света своего мира ты будешь и вовсе, как открытая книга и куда более заметна, чем когда-либо. Поэтому я говорю серьёзно. Когда вернёшься домой – задай вопрос. Не думаю, что Он сможет вытянуть тебя в свою Обитель, но ответить во сне – да. Потому что ты притягиваешь взгляд.

П-притягиваю взгляд… ойй, не о том я подумала. Не о том. И вот теперь, точно залилась краской…

– Я чувствую, что я изменилась, но мне сложно разграничить яркость от Силы Равновесия, и свою собственную. Так что в какой-то степени действительно, пока ты вот сейчас не сказал, как есть, не понимала до конца насколько я стала ярче, но теперь знаю и учту это обязательно, – хотелось улыбнуться, но я не стала, хотя смотреть на Него было очень приятно, вот уж кто, бесспорно приковывал взгляд, – кстати, знаю, что ты бывал внизу, в телесной форме яви, но почему так редко? Что-то, как сказал Ярик, истощается, но что именно? Вы же Боги, разве это не Безмерная Вечность?

Вместо Владыки заговорила Тьма.

– Представь размах, с которым мы видим мир. Ту глубину, с которой мы его видим. Ту безграничную пластичность, что нам свойственна. А теперь вообрази, каково нам в замкнутой банке мясного человеческого тела, которое просто лопнет с кровавыми брызгами и ошметками, если слишком многое в него направить. Быть в нём мучительно неуютно. Это здесь я общаюсь с вами в форме женщины, потому что здесь это всего лишь форма, а не тело. И ещё, потому что мне нравится играть с эмоциями Ярика. Смотри-смотри, солдатик, это для тебя. Так вот. Там в мире тело есть тело. Кусок мяса, плотный, не пластичный, тесный, ограниченный, обладающий смешной по нашим меркам проводимостью сил. Поэтому Свет спускался только в самых важных и экстренных обстоятельствах, например, когда мы решили перестать устраивать потопы и извержения вулканов для регулирования численности населения, и понадобилось донести до множащейся массы людей некоторые идеи. Я тоже не люблю спускаться. Это бывает забавно, но до чего же неудобно…

– Нормальный такой кусок мяса из звёздной пыли, способный проводить сквозь себя симфонию совершенства. Я понимаю уже, что тут не тело у меня вовсе, и симфонию я так ярко не слышу, не вижу, не ощущаю, будто она где-то ооочень глубоко, – я посмотрела на Владыку, зряяя посмотрела, блииин, резко перевела взгляд на Тьму и Ярика, а потом и вовсе на крылья, – хотите увидеть, почувствовать и услышать, то, как я воспринимаю совершенство? Ярик, тебя это тоже касается…

– Конечно, хочу. Мне всё интересно. Правда, вы говорите о каких-то совсем уж далеких от жизни вещах, но зато красиво.

– Да, продемонстрируй. Ты для нас интересна, а уж интереснее всего понять, что же кипит у тебя в душе и разуме.

– Хорошо, Яркий иди сюда, вам всем нужно будет прикоснуться, смотреть, чувствовать и слушать.

Я полностью повернулась к океану и коснулась его обеими руками. Спокойный доселе полог начал бушевать, но в его колыхании была неуловимая первому взгляду гармоника. Он стал мелко, но ощутимо вибрировать, а звёздные массы в нём мерцали, пронизанные неслышимой мелодией. Если смотреть на какой-то один участок, то казалось мерцание подобно хаосу, но стоило уловить мелодию сердцем, ощутить и пропустить вибрации сквозь себя, как взор расширялся ухватывая весь пласт и то, что было хаосом превращалось в настоящую единую симфонию, симфонию мгновений, постоянно перетекающих в особой сакральной геометрии из одной вспышки в другую, что-то было ярким, что-то ярко-тёмным, тёмное имело свой спектр, свою частоту, которая в аккурат дополняла яркие частоты, и всё вместе не возможно было назвать чем-то иным, кроме как – совершенством. В это хотелось влиться, и само желание откликалось, и душа уже звучала, встраивалась многомерной нотой во всё это грандиозное полотно, и казалось, словно это совершенство проходит сквозь меня, или я сквозь него, или мы одновременно проходим сквозь друг друга. Мне было тяжело поднять руки и отпустить эту красоту, но я всё-таки сделала это, вернув океану его привычную сущность.

– Так я вижу, чувствую и воспринимаю силу совершенства.

Ярик стоял с озадаченным лицом.

– Это твоё совершенство? Это бушующее месиво? Оно красивое, но… если я правильно понимаю слово совершенство – это то, к чему всё приходит в конечном, самом главном итоге любого пути. Нечто, ультимативно конечное, лучше которого быть уже не может. И эта геометрическая буря – то, к чему всё идёт? Это напомнило мне то, что я видел когда… ну, когда чуть не потерял себя, те огромные сферы, но там было больше постоянства, больше спокойствия несмотря на уводящую, засасывающую бесконечность, а здесь… вечная буря бесконечно меняющихся форм. Завораживающе. Чарующе. Ужасающе. Это… нужно обдумать.

Тьма и Свет смотрели на меня с удивлением.

– Как ты можешь отказаться от божественной пластичности и остаться в мясном теле, если твой идеал – непрекращающаяся изменчивость? Подумай, хорошо подумай.

– Нет ничего конечного, – я смотрела на океан, – я выбираю идти дальше, чтоб идти на Зов, который сияет в моей душе. Нужно отказаться от того, что в это сияние не входит или оному противоречит, каким бы притягательным и манящим оно ни было. Разве выбор идти дальше противоречит непрекращающейся изменчивости?

Я перевела взгляд с Тьмы на Ярика, потом на Владыку, все же не смогла сдержать улыбку, как же хотелось провести по его щеке ладонью… затем встала и сжала ладони представляя, как со всего океана вверх поднимаются мерцающие огни, а из самого океана исходит красивая мелодия[5 - Ian Maksin – Dokhtare Boyer Ahmadi], и это полотно живых частиц мерцает ей в такт. Потрясающий звёздный дождь наоборот, уходящий ввысь безмерного неба Обители.

Тьма и Свет наблюдали за происходящим со спокойным интересом, Ярик же смотрел, разинув рот.

– А там это… это же звезды падают, в смысле взлетают из воды, а ты звезду показывала, они же как огненные шары. Получается если они из воды взлетают, то в воде все рыбы и тот кит, которого я видел, уже сварились?

Стоило Ярику это произнести, как по Обители разнеслось шипение и бульканье, океан вскипел, повалили клубы пара, превратив всё в огромную парную, а в бурлящей воде появились ошпаренные тушки рыб, и запахло ухой.

Я пожелала вернуть океан обратно, как было, мерцающий, с живой рыбой.

– Для меня Яркий, это Эфир, – я улыбнулась, – а эти звёзды в миниатюре, они вполне себе хорошо в моём восприятии живут и ладят с эфиром, так что они просто поднимались вверх, свободно, не сжигая и не причиняя ничему и никому вреда, потому что я так хотела. Они даже горячими не были в моём понимании происходящего. Вообще тут обычные земные или неземные законы могут не работать, или работать так, как захотим мы. Ты только подумал, что по логике там уже из-за звёзд всё должно бы свариться по факту, и вот тебе жареная рыба, кипящий океан, клубы пара, тоже эпично. Всё что пожелаешь, можешь даже по воде ходить, как по земле.

Ярик помотал головой, глядя на вновь чистый и спокойный океан, и плюхнулся обратно на скамейку. Владыка улыбнулся ему.

– Не волнуйся, мальчик, никто из морских созданий уже даже не помнит, что минуту назад умирал в кипятке. В сущности, для них этого и не было благодаря волеизъявлению Лионессы. Ты можешь ещё десять раз вскипятить океан, а потом создать обновленный спокойный и всё будет… ты бы сказал «как было» и хотя это не совсем так, но лучше не выразиться.

Ярик коротко кивнул, избегая взгляда Владыки, словно нашкодивший сын. Тьма села рядом с ним на скамейку и мягко повернула его опущенную голову к себе, заглядывая в глаза.

– Ты сильный. Очень сильный. Тебя нафаршировали странными идеалами, но если тебе действительно приятно им следовать – следуй. Однако, не стоит хлестать себя понапрасну сверх необходимого только потому что у тебя доброе сердце. Ты по неловкости сварил заживо сотни живых созданий, созданных тобою же. Это было исправлено. Но не тобой, и поэтому ты до конца не прочувствовал, что это в твоей власти. Всё что рождено в этом месте ты можешь уничтожить, возродить, снова уничтожить, воссоздать с изменениями, развлекаться, как тебе угодно, а затем сделать так, что для созданного существа этого и не было вовсе. Ты – Бог. Почти. Прочувствуй это. Сделай это осознанно. Вскипяти океан ещё раз. Не случайно, а сам, потому что можешь и потому что хочешь понять эти ощущения божественного могущества. А потом успокой океан и вновь сделай его живым. Сам. Смелее, солдатик. Кем-кем, а уж трусом ты точно никогда не был.

Владыка хотел что-то сказать, но Тьма просто сделала протестующий жест рукой в Его сторону, и Он смолчал, наблюдая за Яриком со странной улыбкой. Смущенно отстранившись от Тьмы, Ярик встал, бросил взгляд на меня и замялся, словно ожидая моего одобрения или запрета. Тьма всплеснула руками, прижалась к нему всем телом заставив вздрогнуть, и снова повернула его голову к себе, заглядывая в глаза.

– Сам. Ты ведь хочешь понять. Хочешь ощутить весь процесс этой бесконечной цикличности, которую можешь устраивать сколько душе угодно. Ты не собака на поводке, не слуга и уже давно не послушник.

Ярик закрыл глаза и океан вскипел. Снова всплыли ошпаренные рыбы, все заволокло паром, а спустя несколько секунд всё вернулось в исходное состояние, причём успевший появиться пар, даже не рассеялся, а просто резко исчез, словно его и не было. Ярик открыл глаза, посмотрел на спокойный океан и сдержано улыбнулся. Тьма, кокетливо коснувшись его плеча грудью, чуть отодвинулась от него.

– Вот видишь, ничего сложного. И так с любым действием. Просто Лионесса это делает с особыми эффектами типа крыльев, а ты, как постоянно сдерживающий себя человек, делаешь всё скромненько, но ты столь же могущественен, как и она. Теперь ты это прочувствовал.

Я с любопытством смотрела на Ярика. Как же ему идёт эта божественность. Раскрывается любовь моя, хотя всё равно ещё сдерживает себя, но я понимаю, всё же ему многое непривычно, гораздо непривычнее, чем мне, миры-то изначально у нас разные.

– Кстати, о крыльях, – я с ухмылкой посмотрела на небо, вполне себе реальное, значит, можно и полетать. Крылья инстинктивно расправились, откликнулись на этот мой импульс, я подошла и села с Яриком рядом, – ты тоже можешь развернуть крылья. Полетаем вместе?

– Эм… ну, да, могу, наверное… я правильно понял, что в этом месте, даже если вдруг я начну падать, то просто окажусь на земле, без всякого удара, потому что так хочу? Кстати, а зачем тогда нужны крылья? Ну, теоретически. Они же нужны птицам для полёта в мире, а здесь, где само место откликается на нашу волю…

Ярик бросил взгляд на Тьму, она улыбнулась ему, он щёлкнул пальцами и просто взлетел на несколько метров над скамьей без всяких крыльев, неловко перебирая ногами в воздухе, как при плавании в воде. Владыка засмеялся.

– Мальчик схватывает на лету. Тьма, ты учишь его божественной пластичности, а потом он окажется внизу без неё, лишь с памятью об этих ощущениях. Даже для тебя это жестоко.

Владыка улыбался, и каким-то внутренним ощущением я поняла, что это Он так шутит. Тьма даже не ответила Ему, отмахнувшись и разглядывая болтающегося в воздухе Ярика, уже освоившего полёт по прямой и медленные повороты. Я взлетела следом, умело управляя крыльями, будто они всегда были у меня. Ну, частично так и есть, похоже на управление кораблём, но куда легче. Ох, даааа, в чём-то Владыка прав, ощущения крыльев и полёта – это нечто, там внизу этого будет очень не хватать.

– Мне, Яркий, просто с крыльями больше нравится, особый кайф, воплотить детскую мечту.

Я засмеялась и завертелась, закрутилась в полёте, почти, как в слиянии с Нари. Падение вниз, вращение и за секунду до касания воды я расправила крылья горизонтально поверхности, пролетела какое-то расстояние и взлетела вверх, отпуская себя в зависшее парение, затем ныряние в воздухе, как в воду, совершая разные повороты и развороты. Клаааасс!!! Я опять пожелала, чтоб с океана вверх стали подниматься миниатюрные тёплые звёзды и полетела, прям в это скопище частиц.

– Они щекочут, когда касаются кожи, а ещё их можно ловить, как лайзар.[6 - Лайзары – насекомые, похожие на светлячков, только имеющие круглое тельце, и сияют у них сами крылья. Существуют белые, голубые, жёлтые и зелёные лайзары. Последние – самые редкие.]

Ярик осторожно лавируя между поднимающимися из воды огоньками, последовал за мной. На лицо даже вернулась фирменная хмурость, настолько он был сосредоточен в полёте для того чтобы одновременно поспевать за мной и уворачиваться от потока звезд. И все же то и дело появлялась улыбка, он тоже наслаждался чувством полета, не прибегая правда, к крутым виражам и резким движениям.

– На, держи, только не представляй их жгучими, просто световые, тёплые, приятные, плотные шарики, – и я ссыпала несколько небольших звёздочек ему в ладони, – видишь, не обжигают, можешь летать тут спокойно, – я взяла в ладони одну звезду, голубого спектра, и представила её чуть больше по размеру, примерно, как один из серебряных шаров, что мне подарил Лешик, – надо же, когда-то я очень хотела, подержать вот так в руках звезду. Тут можно осуществить все свои заветные мечты! Восхитительно…

Ярик рассматривал шарики в ладонях, а затем подкинул их в воздух и телепортировался ко мне, обнял в воздухе и долго целовал, не выпуская из объятий. Когда он от меня отстранился, мы зависли над океаном в окружении потока звездочек, вьющихся вокруг нас.

– Прекрасное место. Я вот задумался… насколько оно огромное? Ты показывала, что выше неба, море космоса, а там миры, как наш по размеру или даже больше. Есть ли здесь космос над небом? Есть ли там планеты и огненные звезды? Это место… бесконечно?

– Честно, не знаю насколько оно бесконечно, по ощущениям оно безмерное, но будто замкнутое на нас. Странно, не понимаю, как правильно это объяснить. Вроде можно расширять, но есть ли пределы… Хочешь попробовать создать кучу миров и космос? – я улыбнулась, и нежно поцеловала его, – твори, это чудесное место. Если бы можно было не терять человеческую личность, я бы согласилась быть Богом.

Ярик ответил на поцелуй и вдруг исчез, я тут же устремилась всей собой к нему и мы вновь оказались на берегу океана. Ярик стоял рядом с Тьмой и держал руки на её груди, а она заливисто смеялась, не давая ему их убрать. У самого Ярика лицо было смущённое и ошарашенное.