– Веди.
Кантернец направился тем же путём, что и пришёл. Ари явно старалась держаться на расстоянии, поэтому следовала в нескольких шагах позади. Её огонёк озарял путь, прижимаясь к неровному ветхому потолку. Подземелье, похоже, было просто большим многокомнатным погребом, потому что повсюду виднелись сгнившие деревянные ящики и коробы; содержимое их либо давно вынесли, либо бросили, и оно само рассыпалось прахом.
Гвина разбирало любопытство. В кои-то веки он встретил того, кто увидел его с самой ужасной стороны и не испугался! Это, конечно, наводит на разные мысли. Например, что раз она не испугалась демона, то видела нечто пострашнее. Или что у неё самой есть сторона, заставляющая других бежать в ужасе. В любом случае очень любопытно было бы узнать, где тут горгулья зарыта.
– Так ты, значит, тоже охотишься на чудовищ? – Гвин решил зайти издалека.
– Вроде того.
– Дважды мы с тобой столкнулись на охоте! Представляешь?
– Угу.
«Само красноречие», – мысленно цокнул Гвин.
– Но раз ты сюда не за мной пришла… то как ты тут оказалась?
– Пришла тоннелем. Это тайный выход, который соединяет подземелье с другой стороной холма. Видимо, проложен на случай осады. Местные показали. А ты как сюда попал?
– А вот здесь…
Они как раз подошли к лестнице. Снег, толстым слоем лежащий на ней, был основательно изрыт Гвином при спуске. Наверху, в сгустившейся темноте, выла вьюга.
Кантернец набрал горсть снега и обеими руками растёр по лицу.
– Мне сказали, что тут лучше не ходить из-за гарпий, – сказала Ари, которая всё ещё держалась поодаль.
– Ну… в общем, их там больше нет. Фух, от снежка аж полегчало. Ещё бы переодеться теперь… но такую метель, пожалуй, лучше тут перетерпеть. Как думаешь?
Вместо ответа Ари подошла к Гвину вплотную, внимательно вглядываясь в его лицо. Гвин этим воспользовался и «принюхался» к ней получше, но распробовать так и не смог – словно сущность девушки пряталась внутри обитого мехом короба. Сквозь него смутно ощущалась необычная энергетическая структура, которой не было у людей – ни у чародеев, ни у немагов. Более того, эта структура была… живой. Нечто отдельное, но в то же время неотделимое от тела. Как Попутчик Гвина, только точно не демон.
– Кто ты? – спросила девушка так серьёзно, что Гвину расхотелось острить.
– Человек, которому не повезло, – ответил он. – Ты меня боишься?
– Я тебе не доверяю.
– Как и я тебе. Но хочешь в открытую? Обычно от меня сбегают, когда видят… таким. В панике и с полными штанами сбегают.
– Ты не страшный.
– Да ну?
– Ну да. Сначала меня смутило твоё обличие, но теперь я вижу, что оно в тебе не главное.
– Всё любопытнее и любопытнее! И что же главное?
– Ты грифон-альбинос.
Карий и зелёный глаза смотрели куда-то сквозь Гвина, но, казалось, видели самую его суть. Это пугало. И раз Гвина уже давно ничто не пугало, то это было жуть как интересно. Как будто Ари знала что-то, чего не дано было знать больше никому.
– Я не грифон, – возразил кантернец. – Я его съел однажды, но я не он.
– Это метафора, – Ари впервые улыбнулась, сверкнув на редкость ровными зубками. – Грифон-альбинос одинок, потому что ему не повезло, как и тебе. Его не принимают в стаю, с ним не спариваются. Сородичи его чураются, потому что он слишком другой. В итоге ни гнезда, ни потомства. Он просто не может выполнить своего назначения и скитается до конца своих дней в поисках дома, которого просто нет. Очень трогательно и печально, как по мне.
– Ух ты, – сказал Гвин. – Вот это сравнение, спасибо большое. Пойду, что ли, попытаюсь себя убить разок-другой.
– Я говорю то, что вижу, – Ари пожала плечами. – Постыдного в этом всё равно ничего нет.
Кантернец хмыкнул и взобрался по снегу, чтобы выглянуть наружу. Посмотрел немного на вихрь, который словно пытался иссечь снежинками старые развалины, чтоб их доломать и упокоить под ровным белым покрывалом.
– Я сегодня останусь здесь, – сказал он, вернувшись вниз. – Там разве что в снеговика можно переодеться. Завтра двину на восток, искать людей. У тебя какие планы?
Ари немного подумала, демонстративно вернула клинок в ножны на поясе и направилась в глубину подземелья.
– Схожу за своими вещами, – пояснила она, не оборачиваясь. – В такую непогоду и впрямь лучше сидеть под крышей.
Глава 3
Они расположились в комнате с небольшим проломом в потолке – чтобы вытягивало дым от костра. Гнилое дерево, собранное по всему замковому подвалу, горело очень неохотно, но деваться ему было некуда – Ари за несколько минут развела такой огонь, что Гвину оставалось только уважительно покачать головой.
Затхлый воздух нагрелся и стал ещё более затхлым; над комнатой, судя по всему, располагалось большое помещение, потому что вой ветра здесь усиливался эхом. Зато в остальном было сухо и даже нашлось ветхое тряпьё, которое Гвин приспособил себе под лежанку.
Ари расстелила рядом с костром плащ с меховым подбоем, извлекла из сумки свёрток с едой и умело приготовила на огне мясо, нанизав его на длинную металлическую спицу. В процессе ей стало жарко: она расстегнула куртку с меховым подбоем и сняла капюшон, явив Гвину копну светлых волос, прямыми прядями свисающих чуть ниже плеча. Перед тем, как приступить к еде, девушка глянула на соседа и кивком предложила ему – будешь? Гвин помотал головой.
– Я сегодня уже поел. Теперь только тебя зря объедать.
Ари задумчиво откусила и, пожевав какое-то время, спросила:
– То есть нормальную еду ты можешь есть, а можешь и не есть?
– Соображаешь.
– Знаю одного такого.
– Такого же, как я? Сомневаюсь. Уж в чём-чём, а в этом твоя грифонья метафора была точна.
Девушка, не отрывая взгляда от собеседника, не торопясь прожевала кусок и потребовала:
– Расскажи.
Гвин был совсем не против рассказать. Он рассказывал свою историю и куда менее подходящим людям, а тут сам Явор велел – ну кто ещё мог понять его лучше? Но отчего-то именно сейчас ему показалось неправильным озвучивать глубоко личные вещи и ничего не получать взамен.
– Ладно, но только если ты мне потом расскажешь про себя.
– Это зависит от того, что расскажешь ты, – Ари хитро улыбнулась. – Точнее, от того, насколько я тебе поверю.
– Ну, ты вполне можешь мне не поверить, – с сомнением возразил Гвин. – История не то, чтобы тривиальная. Скептики принимают её за бред любителя цветных грибочков.