Мой Рон

– Отличная выставка, – проговорил Рон, вынимая ключ. – Спасибо, что нашла её.

Девчонка поморщилась. Так ей и надо.

– Всегда пожалуйста, – сказала она. Разомкнула руки и уперлась локтем в дверь, подперев кулаком голову. – Почему не едем?

Профиль повернулся анфас, аккуратные русые брови вопросительно выгнулись. Майрон откинулся на спинку кресла.

– Ты не пристегнулась.

– Господи, – пробормотала девушка и схватилась за ремень. Глаза она ожидаемо закатила.

Майрон молча следил, как она несколько раз рванула ленту на себя, неловко поёрзала на сиденье, щёлкнула замком ремня. Только тогда он вынул брелок из кармана и вставил ключ в зажигание.

– Куда идем в следующий раз?

Девчонка равнодушно пожала плечами.

– Еще не знаю. Когда узнаю – сброшу сообщением.

– Я просил тебя о графике, а не о сообщениях.

– Я помню.

– Не похоже.

Видимо, такая простая истина, как необходимость плана, не укладывалась в её неокрепшем мозгу. Интересно, где она работает, если принятие ответственности ей не свойственно в принципе.

– Не дёргайтесь, Майрон, – девчонка отмахнулась и уставилась в окно. – Будет вам список. Сможете распланировать свои дни так, чтобы и развлечься, и мир спасти.

Рон промолчал. Повернул ключ, машина завелась. Отвечать на сарказм не имело никакого смысла, особенно когда он совершенно не трогает. Дети любят бунтовать и язвить, это нормально. Но если лишить их зрителя – они успокаиваются.

Хейли Темпл успокоилась. Затихла. И вся поездка до дома её тётки прошла в молчании.

Глава 4

Бифштексы шипели на сковороде, рассеивая по маленькой кухне запах мяса и специй. Возле плиты стояла большая миска с «греческим» салатом. Сегодня Хейли взяла на себя кухонные обязанности. Это меньшее, что она могла сделать для подслеповатой тёти, которая приютила у себя бесплатно. В принципе родня на то и родня, чтобы заявиться к ней в любой момент и остаться на неопределенный срок, однако Хейли знала границы.

Тётя Элла сидела за столом и терпеливо ждала обед. Она не захотела быть в одиночестве, поэтому мудрым филином следила за действиями племянницы. Советы не раздавала. Просто наблюдала через линзы очков. Временами начинала болтать о каких-то ничего не значащих вещах вроде погоды, или тихо сокрушалась, что не может в любой момент позвонить дочери и напомнить ей быть осторожной на воде («глубина – это очень опасно!»), на солнце («у неё такая нежная кожа!»), да и вообще… Хейли слушала женщину и тихо улыбалась. Всё как дома. Будто и не уезжала. Даже голоса у тётки и матери похожи.

Бифштексы зашипели еще громче. Хейли схватила лопатку, ловко перевернула мясо, и снова отбросила лопатку в сторону.

– Как хорошо у тебя получается! – восхитилась тётя Элла.

Хейли повела плечом.

– Я ходила на кулинарные курсы, – она взяла со столешницы банку с соусом, снова крутанулась к сковороде, и резким зигзагом брызнула соус на мясо. – Около месяца.

– Зачем?

– Просто так, – снова пожала плечами Хейли. – Для общего развития.

Тётя ничего на это не ответила. На самом деле в жарке мяса не было ничего выдающегося, и тётя Элла наверняка всё это время просто плавно подбиралась к интересующей её теме.

Тема была известной. В маленькой квартире сложно сохранить анонимность. Сегодня утром мама полчаса читала лекцию о том, что «мистера Мэнсона нужно слушать и не усложнять ему жизнь» и «спасибо, что он вообще согласился с тобой возиться». Мобильник Хейли в это время лежал на столе, а сама она красила ногти в чёрный цвет. Но даже с расстояния слышала каждое слово. Мама же в собеседниках не нуждалась, её вполне устраивало, что никто не влезает в её монолог и не протестует.

Когда односторонняя беседа закончилась и смартфон замолчал, через полминуты раздался звонок в комнате тёти. Сквозь стену хорошо слышалось «да, Эмили, очень надёжный мужчина, девочка с ним в безопасности».

Почему же сейчас казалось, что тётка хочет заговорить о Мэнсоне?

Мясо, наконец, прожарилось. Хейли снова взяла лопатку, подцепила на неё два куска, и разбросала их по двум тарелкам. Подхватила их, развернулась на пятках, и поставила на стол. Следом туда же опустила салатную миску. Обед готов.

– Спасибо, милая, – улыбнулась тётушка. – Не подашь мне вилку?

– Конечно, – Хейли вернулась к кухонным шкафчикам, нашла приборы, достала два.

Она сохраняла спокойствие. Ждала. Разговору точно быть.

– Пахнет чудесно, – снова заговорила тётя Элла. – Значит, ты забросила гитару?

Откуда такие выводы? Странный вопрос. Хейли подала ей вилку и, наконец, опустилась на соседний стул.

– С чего ты взяла? – вскинула брови она. – Просто играю реже. Свободного времени стало меньше.

Она искоса проследила, как тётя зачерпнула салат из миски, осторожно положила к себе на тарелку, вернула ложку назад.

– Просто все эти курсы… – заговорила женщина. – Раньше ты ничем таким не занималась.

– Это всё только порыв, – отмахнулась Хейли. – Я хотела научиться чему-то новому, вот и всё. Гитара от меня никуда не делась.

Тётушка интенсивно закивала.

– Это очень хорошо. Учиться новому – всегда замечательная идея. А как твои дела здесь, дорогая? – она наколола на вилку колечко огурца, но на этом остановилась. – Ты хорошо проводишь время? Вы с Майроном подружились?

Та-дам! А вот и тема. Хейли отпилила небольшой кусочек от бифштекса и отправила в рот.

– Нет, – невозмутимо проговорила она. – Не представляю, как с ним можно подружиться.

– Ну почему же? Прекрасный мужчина, – глаза тётки загорелись. Как у девочки. – Такой статный, симпатичный, умный. С ним должно быть очень интересно! Почему ты не хочешь завязать с ним дружбу?

О да, только о такой дружбе и можно мечтать. Хотя очевидно, в понятие «дружба» деликатная женщина вкладывает куда больше смысла, чем в него заложено изначально.

– Я не дружу с такими людьми, – Хейли брезгливо поморщилась. – А они не дружат со мной. Он меня критикует постоянно, и смотрит, как на дурочку.

– Так может быть критикует за дело? Одна твоя новая майка чего стоит. На выставки в таком виде не ходят.

Хейли нервно закатила глаза.

– Это просто футболка с котиками. Что не так?