Социально-экономическая теория динамической эффективности

. Иными словами, мы имеем в виду знание, выраженное через то, как человек оценивает свои цели, а также через его субъективное представление о целях, которые преследуют другие действующие субъекты. Это знание включает также практическую информацию о средствах, которые, по мнению действующего субъекта, доступны ему и могут дать ему возможность достичь целей, но особенно – информацию обо всех обстоятельствах, личных или иных, которые, как считает действующий человек, могут иметь для него значение в контексте конкретной деятельности

.

Частное и рассеянное знание

Практическое знание является эксклюзивным и рассеянным. Это означает, что каждый действующий субъект обладает только несколькими «атомами», или «битами», всей информации, которая генерируется в масштабах социума и распространяется глобально, и что парадоксальным образом этими битами владеет только он: иными словами, только он сознательно обращается к ним и интерпретирует их. Следовательно, каждый человек, действующий и проявляющий предпринимательство, делает это своим собственным, личным и неповторимым способом, поскольку он стремится достичь определенных целей в соответствии с неким мировоззрением и некоей суммой знаний о мире, которыми во всех их разнообразных и многочисленных оттенках владеет только он и которые в этой форме недоступны никому другому. Поэтому знание, которое мы имеем в виду, не дано, оно не есть нечто, что может стать доступным каждому через материальные средства хранения информации (газеты, журналы, книги, компьютеры и т. п.). Это значимое для человеческой деятельности знание является практическим и строго эксклюзивным по своей фундаментальной природе; оно «распространяется» исключительно в сознании индивидов, которые действуют и в совокупности составляют общество. На рис. 4.1 изображены человечки, которые будут служить наглядной иллюстрацией наших рассуждений.

Рис. 4.1

Человечки на этом рисунке символизируют двух реальных людей из плоти и крови, которых мы будем называть А и В. Каждый из людей, которых обозначают А и В, обладает неким личным и эксклюзивным знанием, т. е. знанием, которым не обладает другой. Действительно, с нашей точки зрения, внешнего наблюдателя мы видим, что «существует» знание, которым не обладает внешний наблюдатель, и оно рассеяно между А и В, так как одной частью его обладает А, а другой – В. Предположим, например, что информация, которой владеет А, состоит в том, что он планирует достичь цели X (эту цель обозначает направленная на X стрелка над его головой), и у него есть конкретное практическое знание, значимое в контексте его деятельности (набор практических знаний или информации обозначен лучиками вокруг головы А), чтобы помочь ему в этом. В находится в аналогичной ситуации, за исключением того, что он преследует совершенно иную цель У (ее обозначает стрелка, направленная от его ног к У). Набор практической информации, которую субъект В считает значимой в контексте своей деятельности, направленной на достижение У, также изображен лучиками вокруг его головы.

Во многих случаях, когда деятельность является простой, действующий субъект обладает всей информацией, необходимой для достижения цели, и у него нет необходимости иметь дело с другими действующими субъектами. В таких ситуациях то, предпринимается действие или нет, зависит от экономического расчета, т. е. от оценочного суждения, которое человек выносит, напрямую сравнивая и взвешивая субъективную ценность своей цели с издержками, т. е. с ценностью, которую он приписывает тому, от чего он вынужден будет отказаться ради достижения избранной цели. Действующий субъект может принять решение такого типа непосредственно только применительно к некоторым, очень простым типам действий. Большая часть деятельности, в которую мы вовлечены, гораздо сложнее и относится к другому типу. Представим себе, что, как изображено на рис. 4.1, А страстно желает достичь цели X, но для этого ему требуется недоступное для него средство М, про которое он не знает, где или как его найти. Давайте также предположим, что В находится в другом месте и стремится к совершенно другой цели (к цели Y), направляя на это все свои усилия, и что он знает или имеет в своем распоряжении достаточное количество ресурса М или знает о существовании ресурса М, который не нужен ему и не подходит для его целей, но при этом случайным образом представляет собой именно то, что необходимо А, чтобы достичь желанной для него цели (X). Нужно отметить, что цели X и Y противоречат друг другу, как и в большинстве реальных ситуаций: действующие лица преследуют различные цели с различной степенью интенсивности и обладают несопоставимыми или рассогласованными знаниями об этих целях и о средствах, находящихся в их распоряжении (этим объясняются унылые рожицы наших человечков). Позже мы увидим, как предпринимательство позволяет преодолеть эти противоречия и отсутствие координации.

Неявное знание, которое невозможно выразить словами

Практическое знание – это в основном неявное знание, которое нельзя выразить словами. Это означает, что человек знает, как выполнить какие-то действия (знание как), но не может выделить части или элементы того, что он делает, или определить, ложны они или истинны (знание что)

. Например, когда человек учится игре в гольф, обучение состоит не в том, что он зазубривает набор объективных научных правил, позволяющих ему делать нужные движения, предварительно вычислив их с помощью формул матфизики, а в том, что он усваивает определенные практические навыки поведения. Мы можем также вслед за Майклом Поланьи привести в качестве примера, как люди приобретают навык сохранять равновесие при езде на велосипеде, поворачивая руль в ту сторону, в которую велосипед начинает падать, создавая тем самым центробежную силу, не дающую ему упасть. Разумеется, в подавляющем большинстве случаев велосипедист не знаком с физическими принципами, стоящими за его умением, и не осознает их. На практике велосипедисты используют свое «чувство равновесия», которое каким-то образом подсказывает им, как себя вести, чтобы не упасть. Поланьи утверждает даже, что любое знание в основе своей неявно

. Даже максимально формализованное и научное знание всегда восходит к интуитивной догадке или к творческому озарению, т. е. к проявлениям неявного знания. Кроме того, новое, формализованное знание, источником которого являются формулы, книги, графики, карты и т. п., значимо для нас в основном потому, что оно помогает нам реструктурировать уже имеющуюся у нас информацию в контексте иного, более глубокого и перспективного взгляда на мир, открывающего для нашей творческой интуиции новые возможности.

Другой тип знания, которое невозможно выразить словами, также играющее ключевую роль в развитии общества, представлен набором обычаев, традиций, институтов и юридических норм, в совокупности образующих право, которое делает возможным существование общества. Люди обучаются повиноваться этим нормам, несмотря на то что не могут дать им объяснение и подробно описать точную функцию этих норм и институтов в тех ситуациях и в общественных процессах, где они, безусловно, играют важную роль. То же самое можно сказать о языке, или, например, о финансовом и производственном учете, использующемся предпринимателями в качестве ориентира для действий и представляющем собой практические знания или инструменты, в контексте конкретной рыночной экономики обеспечивающие предпринимателей общими директивами для достижения их целей, хотя большинство предпринимателей неспособны сформулировать научную теорию учета и уж тем более неспособны объяснить, какую роль он играет в сложных процессах координации, делающих возможной жизнь в обществе

. На этом основании мы можем сделать вывод, что предпринимательство в нашем понимании (способность открывать и замечать возможности получения прибыли и сознательно их использовать), по сути, сводится к неявному знанию, которое невозможно выразить словами.

Принципиально творческая природа предпринимательства

Занятие предпринимательством не требует никаких средств. Это значит, что предпринимательство не подразумевает никаких издержек и, следовательно, носит принципиально творческий характер. Творческий аспект предпринимательства воплощается в том, что оно производит прибыль такого рода, которая, в определенном смысле, возникает из ничего. Мы будем называть ее чистой предпринимательской прибылью. Чтобы извлечь предпринимательскую прибыль, человеку не нужно предварительно никаких средств, – ему нужно только правильно распорядиться своей предпринимательской способностью. Чтобы проиллюстрировать это, вернемся к ситуации, изображенной на рис. 4.1. Для появления возможности извлечения чистой предпринимательской прибыли достаточно простого осознания того, что между А и В имеется рассогласованность или отсутствует координация. На рис. 4.2 появляется третье лицо С, которое начинает заниматься предпринимательством, обнаружив прибыльную возможность, вытекающую из рассогласованности и отсутствия координации, изображенных на рис. 4.1 (лампочка показывает, что С увидел эту возможность). С точки зрения логики и на практике предпринимательством могут заниматься А, В или А и В одновременно, с различной или одинаковой интенсивностью, но в наших целях для большей наглядности мы используем третье лицо С.)

Рис. 4.2

На самом деле С нужно только вступить в контакт с В и предложить купить у него по какой-нибудь цене, скажем, за три денежных единицы, тот ресурс, который в изобилии доступен для В и не имеет для него почти никакого значения. В будет ужасно рад, поскольку ему никогда не приходило в голову, что он может столько получить за свой ресурс. Позже, после осуществления этой сделки С получает возможность вступить в контакт с А и продать ему ресурс, который так остро нужен для достижения его цели. С может продать А этот ресурс, например, за 9 денежных единиц. (Если у С нет денег, то он может достать их, например, убедив кого-нибудь дать ему на время в долг.) Итак, с помощью предпринимательства С извлек ex nihilo чистую предпринимательскую прибыль в размере б денежных единиц.

Особенно важно подчеркнуть, что у данного акта предпринимательства имеются три чрезвычайно важных последствия. Во-первых, предпринимательство создало новую информацию, которой раньше не существовало. Во-вторых, эта информация была передана с помощью рынка. В-третьих, данный предпринимательский акт научил его участников подстраивать свое поведение под поведение других. Эти последствия предпринимательства настолько важны, что имеет смысл рассмотреть их по отдельности.

Создание информации

Каждый предпринимательский акт приводит к созданию новой информации ex nihilo. Информация создается в уме того индивида (в нашем случае человечка С), который первый приступает к предпринимательству. Действительно, когда С понимает, что существует ситуация с участием А и В, подобная описанной нами, у него в уме появляется новая информация, которой он до того не обладал. Более того, как только С начинает действовать и вступает в контакт с А и В, новая информация возникает также в умах А и В. Так, А понимает, что ресурс, которого у него не было и в котором он так остро нуждался для достижения своих целей, доступен в ином месте на рынке в больших количествах, чем он думал, и что, следовательно, теперь он может предпринять те действия, к которым не мог приступить ранее из-за отсутствия этого ресурса. В, в свою очередь, понимает, что имеющийся у него в изобилии ресурс, которого он не ценил, является объектом желания других и что, следовательно, он может дорого продать его. Кроме того, часть новой практической информации (тот факт, что В продал за три денежных единицы, а А купил за девять), которая первоначально появилась в уме С в ходе его предпринимательской деятельности, а позже возникла в умах А и В, в сжатой форме фиксируется в данных о цепах, т. е. об исторических пропорциях обмена.

Передача информации

Создание информации предпринимателями подразумевает ее немедленную передачу на рынке. Действительно, передать что-то кому-то означает стать причиной того, чтобы в уме этого человека возникла часть информации, созданной или обнаруженной нами до этого. Строго говоря, в нашем примере не просто произошла передача В мысли, что его ресурс важен и что он не должен расходовать его непроизводительно, а А – мысли, что он может приступить к реализации цели, которую поставил себе, но не начал осуществлять из-за отсутствия конкретного ресурса; распространение информации на этом не закончилось. Ведь цены, которые образуют чрезвычайно мощную коммуникационную систему, так как передают большой объем информации при очень низких издержках, сообщают всему рынку и всему обществу, во-первых, что данный ресурс следует беречь и производить, поскольку на него есть спрос, а во-вторых – что все те, кто воздерживался от действий, потому что считал, что этого ресурса не существует, могут получить его и приступить к реализации своих планов. Логически важная информация всегда субъективна и не существует вне людей, способных ее истолковать или обнаружить, поэтому информацию всегда создают, воспринимают и передают люди. Ошибочное представление, будто бы информация объективна, проистекает из того, что часть субъективной информации, созданной предпринимательством, «объективно» выражается в знаках (ценах, институтах, правилах, «фирмах») и т. п., которые могут обнаружить и субъективно интерпретировать в контексте своих конкретных действий многие люди, что будет способствовать созданию новой, более разнообразной и сложной субъективной информации. Однако, несмотря на это, передача социальной информации в основном является неявной и субъективной; это значит, что информация не формулируется явным образом и сообщается в сильно сокращенном виде (в действительности, субъективно сообщается и воспринимается лишь необходимый минимум информации, способный обеспечить координацию социальных процессов), что позволяет людям наилучшим образом использовать ограниченную способность человеческого ума непрерывно создавать, обнаруживать и передавать новую информацию.

Обучающий эффект: координация и приспособление

Наконец, следует обратить внимание на то, каким образом действующие субъекты А и В научились действовать, подстраиваясь друг под друга. В результате предпринимательской деятельности, которую инициировал С, В больше не обходится расточительно с доступным ему ресурсом, а сохраняет его, действуя в своих собственных интересах. Поскольку в таком случае А может рассчитывать на этот ресурс, он в состоянии достичь своей цели и приступает к деятельности, от которой отказывался ранее. Итак, они учатся действовать скоординированно, т. е. обуздывать себя и подстраивать свое поведение к нуждам другого. При этом они обучаются наилучшим из возможных способов: не осознавая того, что учатся и по собственному побуждению; иными словами, добровольно и в рамках системы, внутри которой каждый из них стремится к своим личным целям и преследует собственные интересы. Именно это является ядром изумительного по своей простоте и эффективности процесса, который делает возможной жизнь в обществе. Наконец, мы видим, что предпринимательская активность С не только делает возможной отсутствовавшую до этого координацию действий А и В, но и позволяет им обоим произвести экономический расчет для собственных действий, используя данные и информацию, которая раньше была им недоступна и владение которой значительно повышает вероятность того, что каждый из них достигнет своей цели. Таким образом, именно информация, порождаемая в ходе предпринимательского процесса, и есть то, что позволяет людям производить экономические расчеты. В отсутствие предпринимательского процесса информация, необходимая людям для того, чтобы правильно посчитать или оценить ценность каждого из возможных вариантов их действий, не возникает. Итак, в отсутствие предпринимательства экономический расчет невозможен

.

В этих наблюдениях заключаются важнейшие и наиболее фундаментальные уроки социальной науки, позволяющие нам сделать вывод, что предпринимательство, несомненно, является наиболее существенной из социальных функций, поскольку оно делает жизнь в обществе возможной, корректируя и координируя поведение его отдельных членов. Невозможно представить существование какого бы то ни было общества в отсутствие предпринимательства.

Основной принцип

С теоретической точки зрения по-настоящему важно не то, кто конкретно занимается предпринимательством (хотя в практическом отношении именно это важнее всего): принципиально то, что в отсутствие институциональных и правовых ограничений свободы предпринимательства любой человек может использовать свои предпринимательские способности, как он считает нужным, извлекая выгоду из той эксклюзивной практической информации, которую он создает в каждом конкретном случае.

Более глубоко исследовать происхождение той врожденной силы, которая побуждает человека действовать по-предпринимательски во всех областях жизни, – это задача не для экономиста, а для психолога. Мы же хотим просто подчеркнуть следующий фундаментальный принцип: как правило, человек находит интересующую его информацию, а в силу этого – при условии, что он свободен в достижении своих целей и отстаивании своих интересов, – его цели и интересы работают как стимулы для его предпринимательской деятельности и дают ему возможность постоянно замечать и находить практическую информацию, необходимую для реализации его стремлений. Верно также и обратное. Если – не имеет значения, почему – в какой-либо области жизни общества предпринимательство ограничено или запрещено (посредством принудительных юридических, институциональных или традиционных ограничений), то люди не станут даже рассматривать возможность достижения целей в этой запретной области, а раз цели будут недостижимыми, то они не будут работать как стимулы и, соответственно, не будет появляться никакой практической информации, значимой для их достижения. Кроме того, в этих условиях даже те люди, кого это затронет, не будут осознавать огромной ценности и многочисленности целей, ставших недостижимыми в результате институциональных ограничений. На примере человечков, изображенных на рис. 4.1 и 4.2, мы видим, что если люди свободны в своей человеческой деятельности, то в каждом случае социальной рассогласованности и отсутствия координации «предпринимательская лампочка» может свободно загореться, запустив процесс создания и передачи информации, процесс, приводящий к устранению рассогласованности; именно такая координация делает жизнь в обществе возможной. Однако если в какой-либо сфере имеются препятствия для предпринимательства, то «предпринимательская лампочка» никак не может загореться: иными словами, тогда у предпринимателя нет возможности обнаружить существующую рассогласованность, которая в силу этого продолжает существовать и может даже углубляться.

Предпринимательство и концепция социализма

Первый раздел статьи мы посвятили предпринимательству потому, что предлагаемое нами определение социализма основано на понятии предпринимательства. Мы называем «социализмом» любую систему институциональной агрессии против свободного проявления предпринимательства. Под агрессией, или принуждением, мы имеем в виду любое физическое насилие или угрозу физического насилия, которые инициирует или предпринимает против действующего субъекта иное лицо или группа лиц. В результате такого принуждения человек, который в ином случае свободно занимался бы предпринимательством, вынужден, чтобы избежать худшего, действовать не так, как он действовал бы в подобных обстоятельствах, но в отсутствие принуждения, и следовательно, менять свое поведение и приспосабливать его к целям лица или лиц, которые его принуждают

. Мы рассматриваем агрессию, понимаемую таким образом, как в высшей степени античеловеческую деятельность. Ведь принуждение не дает человеку свободно заниматься предпринимательством, т. е. добиваться своих целей используя те средства, которые, согласно имеющейся у него информации и с учетом тех знаний, которыми он располагает, больше всего подходят, чтобы достичь успеха. Агрессия есть зло, так как она не дает человеку заниматься тем главным, что делает его человеком, тем, что наиболее полно отвечает его сокровенной сути.

Агрессия бывает двух типов: систематическая (институциональная) и несистематическая (неинституциональная). Второй тип принуждения, рассредоточенный, произвольный и малопредсказуемый, воздействует на предпринимательство при условии, что человек считает более или менее вероятным, что в ходе конкретной деятельности он подвергнется насилию, исходящему от третьей стороны, которая, возможно, изымет у него продукт его предпринимательского творчества. В то время как несистематические вспышки агрессии могут быть более или менее серьезными, в зависимости от обстоятельств институциональная, или систематическая, агрессия по отношению к согласованному осуществлению человеческого взаимодействия имеет гораздо более важное значение. Именно об этом типе агрессии идет речь в нашем определения социализма

. Институциональное принуждение носит высокопредсказуемый, повторяющийся, методичный и организованный характер. Систематическая агрессия против предпринимательства существенно мешает предпринимательской деятельности и, кроме того, искажает характер предпринимательства во всех областях жизни общества, которые затрагивает. На рис. 4.3 изображена типичная ситуация, возникающая в результате систематического принуждения.

На рис. 4.3 показано, что свободной человеческой деятельности С по отношению к А и В в конкретной сфере социальной жизни систематически и организованно препятствуют путем принуждения. Принуждение обозначено вертикальными линиями, отделяющими С от А и В. Систематическое принуждение представляет собой серьезную угрозу, и вследствие этого С больше не в состоянии обнаружить и использовать возможность получения прибыли, которая появилась бы у него, если бы он мог свободно взаимодействовать с В и А. Очень важно четко понимать, что агрессия не только мешает людям пользоваться прибыльными возможностями: она не позволяет им даже обнаружить их. Стимулом для поиска возможностей является надежда получить прибыль или преимущество. Но если в какой-то сфере социальной жизни имеет место систематическое принуждение, то люди обычно приспосабливаются к нему, считают такое положение данностью и соответственно не создают, не находят и не замечают скрытых возможностей. Чтобы показать это на нашей схеме, мы перечеркнули лампочку, обозначающую творческий акт чистого предпринимательского открытия.

Рис. 4.3

Если в конкретной социальной сфере систематически происходит агрессия и в результате люди не могут заниматься в ней предпринимательской деятельностью, то там не возникнет ни одного из изученных нами типичных последствий предпринимательского акта. Во-первых, новая информация не будет создана и передана. Во-вторых – и это еще хуже, – в случаях отсутствия социальной координации не будет происходить необходимое приспособление. Действительно, если люди не могут свободно использовать возможности для получения прибыли, у них нет стимула находить ситуации социальной рассогласованности и отсутствия координации. Иными словами, информация не будет создаваться и распространяться, а индивиды не будут учиться приспосабливать свое поведение к поведению других людей.

Таким образом, на рис. 4.3 мы видим, что отсутствие у С условий для предпринимательства поддерживает систему в состоянии перманентной разбалансированности: А не может преследовать цель Y, потому что у него нет ресурса, который есть у В и ему совсем не нужен. Не зная, что А существует и остро нуждается в этом ресурсе, В тратит его впустую. На основании нашего анализа можно сделать вывод, что главное последствие социализма, как мы его определили, состоит в сдерживании действия координирующих сил, которые делают возможной жизнь в обществе. Означает ли это, что сторонники социализма борются за хаотическое и беспорядочное общество? Совсем наоборот. За редкими исключениями, приверженцы социалистического идеала защищают его потому, что явно или неявно считают или предполагают, что в результате использования институционального, или систематического насилия, к которому они призывают, система социальной координации не только не будет повреждена, но, напротив, станет гораздо более эффективной, поскольку систематическая агрессия будет осуществляться контролирующим органом, чьи оценки и знания (в отношении целей и средств) и в количественном, и в качественном отношении значительно, по мнению социалистов, превосходят те, на которые способны жертвы принуждения. Теперь мы можем дополнить наше определение социализма, сформулированное в начале раздела: Социализм – это любая систематическая или институциональная агрессия, которая ограничивает свободное осуществление предпринимательства в какой-либо социальной сфере и осуществляется контролирующим органом, отвечающим за обеспечение необходимой социальной координации в этой сфере. В следующем разделе мы выясним, является ли социализм в нашем определении интеллектуальной ошибкой.

Социализм как интеллектуальная ошибка

Жизнь в обществе возможна благодаря тому, что люди, стихийно и не осознавая этого, обучаются подстраивать свое поведение к потребностям других. Этот бессознательный процесс обучения происходит естественным образом в ходе осуществления человеком предпринимательской деятельности. По мере того как человек взаимодействует с другими людьми, он стихийно инициирует процесс корректировки или координации, в ходе которого постоянно возникает, обнаруживается и распространяется между людьми новая, неявная, практическая и рассеянная информация. Проблема, связанная с феноменом социализма, такова: может ли в принципе механизм принуждения контролировать необходимые для функционирования общества процессы, корректирующие и координирующие поведение зависящих друг от друга людей, происходящие в системе, где люди постоянно находят и создают новую практическую информацию, которая обеспечивает развитие цивилизации? Идеал социализма дерзок и честолюбив

, поскольку его сторонники не только считают, что механизм социальной координации и приспособления возможно обеспечить с помощью контролирующего органа, применяющего институциональное принуждение в соответствующей сфере, но и полагают, что принуждение может привести к более высокому уровню координации.

Рис. 4.4 иллюстрирует наше определение социализма. На «нижнем» уровне изображенной на нем схемы мы находим людей, которые обладают практическим знанием или информацией и, следовательно, пытаются свободно взаимодействовать друг с другом, несмотря на то что в некоторых сферах институциональное принуждение препятствует их взаимодействию. Мы изображаем это принуждение с помощью вертикальных линий, которые отделяют друг от друга человечков внутри каждой группы. На «высшем» уровне мы нарисовали контролирующий орган, который осуществляет институциональное принуждение в некоторых сферах социальной жизни. Вертикальные стрелки, идущие от человечков нижнего уровня и направленные вверх и вниз, указывают на наличие у них рассогласованных личных планов, что является типичным признаком отсутствия социальной координации. Эти случаи отсутствия координации невозможно обнаружить и устранить с помощью предпринимательства из-за барьеров, воздвигнутых институциональным принуждением. Стрелочки, идущие от головы человечка-контролера к каждому из человечков нижнего уровня, обозначают приказы, воплощающие типичную для социализма институциональную агрессию; они предназначены для того, чтобы заставить граждан согласованно действовать ради достижения цели F, которую контролирующий орган считает «справедливой».

Приказ – это любое конкретное указание или правило, имеющее четко определенное содержание, если это указание, вне зависимости от его юридической формы, запрещает или приказывает людям совершать конкретные действия в конкретных обстоятельствах. Приказ характеризуется тем, что он запрещает людям свободно заниматься предпринимательством в конкретной социальной сфере.

Рис. 4.4

Кроме того, приказы представляют собой сознательные решения контролирующего органа, занимающегося институциональной агрессией; они предназначены для того, чтобы принудить всех людей реализовывать не свои собственные цели, а цели тех людей, которые управляют и контролируют.

В силу сказанного выше социализм представляет собой интеллектуальную ошибку, потому что теоретически невозможно, чтобы орган, отвечающий за осуществление институциональной агрессии, обладал достаточной информацией для порождения приказов, способных координировать жизнь общества. Мы рассмотрим этот простой довод подробнее. Его можно развивать с двух разных, но дополняющих друг друга точек зрения: во-первых, с точки зрения человеческих существ, которые составляют общество и подвергаются принуждению; во-вторых, с точки зрения органа принуждения, систематически осуществляющего агрессию. Мы проанализируем проблему социализма с каждой из этих двух точек зрения.

Невозможность социализма с точки зрения общества

Статический аргумент

Не надо забывать, что каждый из взаимодействующих людей, в совокупности образующих общество («нижний» уровень на рис. 4.4), обладает эксклюзивной, практической, рассеянной и по большей части неявной информацией, которую невозможно выразить словами. Следовательно, передать эту информацию контролирующему органу власти («верхнему» уровню на рис. 4.4) логически невозможно. Дело не только в том, что общий объем всей практической информации, которой располагают и пользуются люди на индивидуальном уровне, поистине колоссален, и невозможно представить себе, чтобы контролирующий орган смог сознательно овладеть ею. Самое главное – то, что эта информация рассеяна по умам всех людей в форме неявного знания, которое невозможно заключить в слова, а следовательно, невозможно выразить формально или явным образом передать в контролирующий общество центр.

Во втором разделе мы видели, что значимая для жизни общества информация создается и передается имплицитно и в рассеянном виде; иными словами, бессознательно и ненамеренно. Различные субъекты деятельности действительно обучаются согласовывать свои действия с интересами других, но они не осознают, что учатся и, следовательно, приспосабливают свое поведение к поведению других людей: они осознают лишь то, что действуют, т. е. пытаются достичь своих собственных, частных целей, используя те средства, которыми, по их мнению, они располагают. Следовательно, знание, о котором идет речь, доступно только людям, действующим в обществе, и по своей природе оно таково, что его нельзя явным образом передать какому-либо центральному регулирующему органу. Поскольку это знание необходимо для социальной координации различных индивидуальных моделей поведения, обеспечивающей возможность функционирования общества, и поскольку его нельзя передать контролирующему органу, так как нельзя выразить, то представление о том, что социалистическая система работоспособна, логически абсурдно.