Zen 1001. Технофильская ересь

– Бля! Бля! – подтвердил лысый человек. – Вас собирались судить!

Марк посмотрел на Владимира, но тот не подавал признаков участия в беседе.

– Но как… кто… почему вы меня вытащили?

Азиат поправил свои прямоугольные очки без оправ и сложил ладони в почтительной манере.

– Такова воля Его Святейшества! Мы едем в Тибет.

* * *

Марк отставил чашку с горячим чаем и закутался в монашеские одеяния. Тюремная роба пришла в негодность, и его таинственные вызволители любезно поделились свободным комплектом одежды. Размер был явно неподходящим, а непривычный способ ношения создавал постоянное чувство дискомфорта.

– Не думал, что ты тоже подсядешь на эту дрянь, – огорчённо произнёс Владимир. – В полиции сказали, что ты был под кайфом, когда нападал на их сотрудника.

– Вы…

– Теперь понятно, почему у тебя нет результатов.

– Я н-не был под кайфом! Психоделики – это совсем другое… – Марк не мог найти подходящих слов. – Они свя… связаны с духовными традициями многих народов.

– И что? У русских тоже есть традиция водку пить.

– Водка, м-между прочим, это тоже способ развоплощения, кратковременного избавления от оков ума, это тоже трип, т-только грязный и отравляющий, опыт превращения в свинью! И кстати, они н-напали на меня первыми, я только защищался!

Владимир оставался в позе лотоса, его ум был спокоен и сосредоточен на беседе.

Марк отхлебнул зелёного чая.

– Не пора ли мне объяснить, что происходит? – принятый душ смыл воспоминания о побоях, осталось избавиться от озноба. Монахи оторвали взгляды от планшетов.

– Эти люди пришли ко мне в зал, – Владимир кивнул на спутников. – Я видел их впервые. Они сказали, что один из моих учеников в беде и попросили о помощи.

– Хм, – Марк потёр щёку. – Так вы их обезвредили? Охранников?

– Конечно нет. Тебя выкупили за огромные взятки, я просто договаривался с тюремным начальством.

Юноша взялся за мокрые волосы, пребывая в возбуждённом состоянии. Владимир продолжил.

– Не спрашивай, я знаю немного. Они из Тибета, сказали, что ты участвуешь в какой-то программе, если я правильно понял. Что-то вроде учебного семинара.

– Я-я?!

– Сам не пойму, почему они на тебя вышли, – сенсей сделал паузу. – И на меня тем более. В любом случае, тебе лучше в Федерации не появляться.

– Но почему Вы поехали со мной?

Владимир молчал.

– Зачем вы меня освободили, эй? – крикнул юноша монахам. Но те лишь улыбнулись, показывая, что всё будет хорошо.

Марк отвернулся к окну, взяв со стола бумажную записную книжку. Судя по местности за окном, они пересекали пустынные районы средней Азии. После того, как авиаперелёты стали невозможными из-за атмосферных загрязнений, железная дорога стала основным видом международного транспорта. Регенерирующие инъекции делали своё дело, но молодой человек до сих пор не мог поверить, что сцены пожирания и казни были всего лишь страшными снами. Никогда ранее он не видел таких ярких и отчётливых сновидений, особенно удивляли реалистичные болевые ощущения, вспоминая которые парень покрывался мурашками.

– Отдай! – Владимир выхватил свой блокнот из рук ученика. Тот к тому времени успел исчёркать страницу.

– Простите! – спохватился Марк. – Я что-то, знаете ли, са… сам не свой.

На лице мастера появилось лёгкое смущение. Будучи противником технических нововведений, он использовал такие устаревшие устройства, что даже сопровождавшие их горные аскеты из Гималаев, кажется, сдерживали улыбки. После того, как юноша разложил на полкомнаты голографический интерфейс возвращённого ему наручного голофона, Владимир поглубже запрятал свой перемотанный скотчем первобытный тачфон, однако убрать с виду такое древнее ископаемое как бумажный блокнот, сенсей, видимо, забыл. Взявшись за измалёванные страницы, он собрался было их вырвать, но внезапно остановился.

– Это… ты нарисовал? – спросил он у Марка, удивившись глупости собственного вопроса.

– Иероглифы?

– Да. Откуда ты их знаешь? – Владимир развернул блокнот, показывая выведенные карандашом каракули.

– Это просто галлюцинация. Па… просто она въелась в мозг, я увидел её, когда меня били патрульные.

– При задержании?

– Ага. Я как раз с Вашей тренировки возвращался еле живой от усталости.

– Ничего себе усталость, – Владимир разогнул затёкшую ногу. – По новостям передали, что нос того бедняги влип в заднюю стенку черепа.

– Да-а?!

– И это через защитный шлем. Вот тебе и реклама секции – «отдавайте своих детей, дорогие родители, мы научим их убивать копов»!

– Ж… жаль, что Вы в это впутались, конечно. А вот этого урода мне совсем не жалко.

– Балда! – замахнулся Владимир. – Не знаю, откуда ты их срисовал, но эти иероглифы обозначают «иккен-хисацу», что переводится как «смерть с одного удара».

Глаза Марка округлились.

– Иккен-хисацу? Это же высшая истина карате!

– Хоть что-то запомнил, – отметил сенсей негодующе. – Не всякий мастер приходит к её пониманию даже к старости. Не хочется верить, что «иккен-хисацу» открылась такому патлатому распиздяю, как ты!

– Надо же, какая т-точная характеристика! Спасибо и на этом!

– Пожалуйста! – Владимир встал из-за стола, придерживая тщательно скрываемый от учеников живот. – Чёртовы «картонные» бургеры, два часа – и ты снова голодный!

Пожаловавшись на еду, сенсей запахнул махровый халат и, прихрамывая, отправился в вагон-ресторан.

* * *

Рассвет. Выбритая голова монаха показалась в дверях купе.

– Доброе утро, – произнёс послушник тихо. – Через двадцать минут мы будем в Лхасе.