Кроатоан

– Я была… Училась у него на кафедре. И помогала ему в некоторых работах.

– Каких, например?

Кармела сглатывает слюну. Отчего ей так трудно говорить? Под тонким свитером ее пробирает дрожь.

– Поведение… перепончатокрылых.

Ларедо выражает нелепое восхищение, в то же время усатый (Кармела не хочет на него смотреть) отвечает грубым хохотом и замечанием «ё-моё».

– В высшей степени интересно. Успокойтесь, Кармела… Вы очень хорошо отвечаете. Сделаем паузу. Выпейте воды.

Перед ее лицом возникает стакан. Вода холодная, от нее становится легче, но пока девушка пьет, Ларедо подкидывает ей новый вопрос:

– Кто такой Борха Янес?

Кармела снова куда-то проваливается. Потом она понимает, что Ларедо знаком с ее биографией по тому же источнику, из которого он черпает всю свою информацию.

– Мой бывший мужчина.

– Он ведь тоже зоолог?

– Да.

– Вы из одного выпуска? – Кармела кивает и ставит стакан на стол. – Он друг Карлоса Манделя?

– Он тоже учился на его кафедре.

– Ясно. – Ларедо подсматривает в свою электронную шпаргалку. – Вы жили вместе, потом вы на него заявили, теперь ему предписано держаться на расстоянии… Он плохо с вами обходился?

Кармела отводит глаза. Встречает печальный, уставший взгляд Нико.

– Да.

– Ах, мне очень жаль. – По виду Ларедо этого не скажешь. – Вы часто разговариваете?

– Мы с Борхой? Нет…

Ларедо выказывает удивление.

– Разве не так? Его имя – самое частое в списке входящих звонков вашего мобильника, Кармела, да и в вашем домашнем телефоне у него хороший рейтинг…

«Они все проверили», – понимает Кармела. Они приходили к ней домой? Девушка проводит языком по губам.

– Иногда он мне звонит. Я с ним не говорю.

– Агрессор, продолжающий домогательства. Плохо, очень плохо… – Ларедо как будто размышляет над создавшейся ситуацией, но в следующее мгновение снова переводит взгляд на Кармелу. – Почему, как вы думаете, Карлос Мандель выбрал именно вас, Кармела, для передачи всех этих файлов и записей?

– Я не знаю. Я даже не знала, что он про меня помнит.

– Когда Николас Рейноса сегодня позвонил вам, чтобы поговорить о… «наследии» Манделя, назовем это так… – вы впервые за последние годы услышали о Манделе?

Ларедо задает этот вопрос, разглядывая свои ногти. Кармела не собирается попадать в ловушку и лгать.

– Нет. Сегодня я получила имейл, тоже запрограммированный Манделем.

– Ай да профессор! – Ларедо изображает иронию. – Сил не щадил, отправляя послания в будущее. Это письмо тоже содержало инструкции? – Что-то в его тоне подсказывает, что он и сейчас старается ее подловить. «Ему многое известно», – понимает Кармела.

– Нет. В нем было одно-единственное слово: «Кроатоан».

– Мандель поставил его в тему письма, но не объяснил, что это значит, – добавляет Нико.

– Никогда не слышал такого слова. – Ларедо морщит лоб. – Что оно означает?

Кармела пускается в сбивчивые объяснения, излагает легенду об исчезновении на Роаноке, и в это время Ларедо перебивает ее следующим вопросом:

– Кармела, вы были любовницей Карлоса Манделя?

Секунды перестают идти. Теперь они как застывшие, обращенные к ней взгляды четверых мужчин.

– Нет.

– Черт возьми. – Ларедо удивлен. – Рад наконец познакомиться с человеком, который не спал с этим типом.

Усатый полицейский заходится нервическим смехом. Нико презрительно фыркает:

– И что нам теперь делать, Ларедо? Пощекотать под мышками, чтобы вместе посмеяться над вашей шуточкой? Какой это, на хрен, допрос?

– Такой допрос скоро войдет в норму в стране, которая стоит в шаге от потери гражданских свобод! – раздраженно бросает Ларедо. Его прерывает звонок мобильника. – Простите. – За время короткого разговора лицо его бледнеет еще больше. Ларедо встает, дает односложные ответы, кивает. Повесив трубку, окидывает людей в комнате мутным взглядом, точно не сознавая, что здесь происходит. Кармела понимает, что ему хочется убить всех и каждого. – Я должен идти, – роняет он быстро, почти смущенно. – Отпустите их. Кармен, вашу сумку вам вернут на выходе, однако USB-диск конфискован. Не выезжайте из Мадрида без разрешения.

Не дожидаясь ответа, не слыша, как Нико поправляет: «Кармела», Ларедо быстро выходит из комнаты.

Снаружи уже стемнело, идет дождь. От участка во все стороны разъезжаются служебные фургоны, вооруженные полицейские пробегают мимо Нико с Кармелой. Блики мигалок отражаются во влажном асфальте. Художник поднимает воротник косухи и делает Кармеле знак подойти ближе.

– Спокойно доходишь до угла, – командует он, – как будто мы просто беседуем, а на углу собираемся попрощаться.

Кармела бездумно подчиняется и шагает вперед, неся сумку на плече. Дождь мочит ее распущенные волосы. Ей не вернули резинку – или, может быть, засунули в ее сумку. Дождь и прохлада идут ей на пользу, но полицейская суматоха вокруг действует удручающе. Механический голос за спиной заставляет девушку обернуться. Посередине улицы движется бронированная полицейская машина. Мотор гудит басом, корпус весь черный, фары забраны решеткой – все это придает машине сходство с джипом из какого-то фантастического фильма. Броневик движется со степенностью динозавра, из динамиков летят записанные на пленку команды:

«Всем гражданским лицам. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и оставайтесь дома. Всем…»

Страх – как след от удара кулаком в солнечное сплетение. Что происходит? В участке она панически боялась, что ее начнут бить, но теперь ее тревога гораздо сильнее, и, как видно, встревожена не она одна. На улицах много народу: люди несутся по тротуарам, заскакивают в подъезды. Кажется, они сами не знают, от чего убегают.

Нико не ускоряет шаг, и бронемашина обгоняет их, почти оглушая. Прежде чем мужчина и девушка успевают дойти до угла, им преграждает дорогу полицейский в полном снаряжении. Совсем молодой парень, он даже на них не смотрит:

– Сеньор, внимание! Возвращайтесь домой! Не оставайтесь на улице!

– Что происходит?

– Беспорядки на Кастельяне! Сеньор, идите домой!