Кроатоан

– Стреляйте. Не давайте им приблизиться. Что вы собирались использовать?

– Согласно инструкциям…

Ларедо круто разворачивается на месте.

– Что вы собираетесь использовать? – настойчиво повторяет он.

– Тальк, – отвечает Самора.

– Что?

– Так мы называем газы, – поясняет Элорса. – Первый залп – слезоточивым, так мы их останавливаем, на открытом пространстве это безвредно.

– Прекрасно, ударьте газом по первым рядам, а потом стреляйте.

Элорса придерживает его за рукав. Он сообщает Ларедо на ухо, как будто раскрывая постыдную тайну:

– Послушайте, это гражданские лица, без оружия.

– Это не демонстрация. – В сверкании фар и прожекторов Ларедо смотрит на полицейского почти без жалости. – Это… стихийное бедствие. Нечто вроде… заболевания. Пока еще ничего не известно наверняка. Среди них есть животные? Кошки, собаки?..

Никакого ответа, старший инспектор молча заглядывает ему в глаза. Самора достает планшет и, сняв перчатку, нажимает на экран.

– А как вам кажется?

Снимки сделаны с воздуха, с большой высоты. И все-таки они вполне четкие. Самора листает изображения, пальцами увеличивая отдельные фрагменты. Ларедо различает головы и плечи обнаженных людей, а между ними – большие вытянутые объекты, состоящие из хребтов, шерсти и морд. Сначала ему кажется, что это крысы, но для крыс они слишком велики. Очевидно, это собаки разных пород.

Но что они делают? Если не было прямых нападений, что же им нужно?

Ларедо изучает снимки, по планшету ползут капли дождя. Самора вытирает экран форменным рукавом.

– И по животным тоже стреляйте, – говорит Ларедо. – А главное, не давайте им приблизиться. Никому.

Самора готов ко всему, а вот его командир остается где-то за скобками. Он как будто не помещается в общее целое.

Ларедо выходит за первый кордон и всматривается в автомобильный туннель в конце бульвара.

– При всем уважении, сеньор, – не отстает побледневший Самора, – вам известно, сколько у меня тут людей? Сеньор, у нас тут четыре взвода. Две сотни душ. И ждем еще пятый. А там идут безоружные люди, ну и с ними собаки. Гранаты и пули могут…

– Сначала газ, потом стреляйте. Элорса, у нас чрезвычайная ситуация. Войска присоединятся к вам примерно через полчаса. Вы должны их только притормозить.

– Ну конечно, мы их притормозим. Только, вашу мать, не стрельбой – у меня такого приказа не было.

– Теперь есть, – раздраженно обрывает Ларедо.

Треск в микрофонах. Голоса в пустоту. Радио больше не нужно Ларедо. Крики бегут по ряду бойцов, как огонь по фитилю.

– Вон они!

– Идут, идут!

– Стройся!

– Сомкнуть ряды!

Элорса отходит от Ларедо, в руках у него микрофон.

– Первый и второй взвод, по местам! Командирам взводов приготовить тальк. Штатное предупреждение: одно.

– Ни о чем не предупреждайте, – командует Ларедо, обращаясь, скорее, к младшему инспектору, который кажется ему более понятливым. – Сначала газ, потом огонь на поражение.

Элорса переглядывается с Саморой. Старший инспектор, презрительно скривившись, отходит в сторону.

Команды эхом прокатываются по рядам спецназовцев, бойцы поднимают щиты. Но когда команды замолкают, остается кое-что еще: тишина. От которой волосы встают дыбом. Тяжелая тишина рождается из ночного воздуха, ползет между фонарями и ярко освещенными домами, где жильцы и даже служащие, запертые на своих рабочих местах, ждут от полицейских решения проблемы. Манифестанты, возможно, и негодуют, но шума не поднимают. И вот, когда команды заканчиваются, создается впечатление, что инструкций все-таки не хватает.

Но если там столько собак – почему они не лают? Ларедо их даже не видит, он вмурован в стену из бронежилетов и щитов.

Взглянув на младшего инспектора, Ларедо обнаруживает кое-что и в нем. Блеск в маленьких глазках, хитрость и понимание под форменной выправкой.

– Что, действительно надо стрелять? – часто моргая, уточняет Самора.

– Да. Как можно скорее.

«Внимание! – кричит кто-то, возможно Элорса. – Штатное предупреждение!»

– Что… что с ними? – по-свойски интересуется Самора. И тотчас продолжает, как будто Ларедо ответил одним своим видом: – Они как зомби из кино, да? Вот кто они такие, да? «Зловещие мертвецы» и все такое… Это же вирус, точно?

Теперь Ларедо уже не может ни подтвердить, ни опровергнуть эту теорию.

Это может быть все, что угодно. Ему не так важно, что это такое, гораздо важнее, что может об этом знать его начальство.

– Да, что-то вроде, – откликается он, чтобы утихомирить бедолагу.

Но и это его больше не беспокоит. Контроль над его головой внезапно берет одно-единственное неколебимое убеждение, откровение сродни религиозному.

«Я должен отсюда выбраться. Хоть через жопу». Ларедо намерен уйти, не возбуждая подозрений. Отступление, дезертирство. Он смотрит на Самору, тот медленно кивает с видом сообщника.

– Это все, что я могу вам сообщить, – добавляет Ларедо.

– Я мог бы и сам догадаться… – бормочет полицейский. – Разрази меня гром, я всегда верил, что зомби существуют на самом деле!

«Они приближаются… Их сотни… Тысячи…» – передают по рации.

«Двадцать метров. Дистанция для предупреждения…» – вторит другой голос.

– Стреляйте при первой возможности, – подводит итог Ларедо, оставляя младшего инспектора согласно кивать в плену первобытных страхов перед ходячими покойниками, а сам отступает по площади в сторону вертолета, обходя спецназовцев, застывших в положении «на изготовку». Дождь превратился в тончайшую морось.

«Они не торопятся… Все шагают в такт…» – доносится из очередной рации. Ларедо видит «Bell» с готовыми к старту пилотами, видит своих ребят, стоящих вокруг, словно на страже. С каждым шагом Ларедо все больше уверяется в необходимости бегства.