Я заберу твой Дар. Долг

Она попыталась говорить радостно, но тревогу в ее голосе услышал бы даже человек с оттоптанными медведем ушами. Впрочем, Денис вообще ничего не услышал, стеклянным взором рассматривая меня и Рэю. Его глаза непонимающе оглядывали мою неизменившуюся, а скорее даже улучшившуюся, фигуру (негативную энергию помогал мне скинуть спорт, поэтому полностью в форму после родов удалось прийти через полгода), в надежде развеять очевидную догадку.

– Ариадна… – едва вымолвил он.

– Мам, сходи с Рэей за красивой подвеской, в той палатке на входе, – повернулась я к Латоне. – Помнишь ту, с ящеркой?

– Да-да, конечно. Пошли, зайчик, пошли, – тут же встрепенулась Латона, беря Рэю за руку и на ходу щебеча что-то про медальончики.

Я знала, что Рэя «увидела» мои чувства, поэтому уходила с бабушкой неохотно, оглядываясь через плечо и хмурясь. Денис потеряно смотрел им вслед, поглаживая уже не грудь, а желудок, словно его подташнивало.

– Пошли. Поговорим, – отчеканила я, направившись к выходу с рынка, не желая затевать тяжелый разговор среди прилавков.

Мне никогда не доводилось расставаться, ведь Денис был единственным официальным мужчиной в моей жизни, у которого меня украли. С неофициальным мужчиной – Рэйгаром рвать отношения тоже не пришлось. Да, я давала от ворот поворот навязчивым ухажерам, но надо быть совсем бесчувственным поленом, чтобы сравнивать бывшего возлюбленного с ними.

Разговор оказался еще хуже, чем чудовищная встреча. Я не стала рассказывать, кто меня похищал, куда и для чего. Просто сказала, что быть вместе мы больше не сможем. Никогда. Подтвердила очевидное – Рэя моя дочь. Что мы прячемся от ее отца и его людей. И чтобы Денис не сомневался в невозможности наших с ним отношений, сказала, что испытываю сильные чувства к тому мужчине, несмотря на побег от него. Речь я закончила банальной, бессмысленной и, на мой взгляд, жестокой фразой: «Мне очень жаль. Прости».

Денис ничего не сказал. Ни одного слова. Он просто смотрел на меня безумными глазами, пока я говорила, после чего схватился за голову, потеряно покрутился на месте, бросил взгляд в небо, затем вновь на меня, развернулся и ушел в ленивый шум балийского рынка.

Это было сложно, неприятно, но проще, чем мне представлялось. Я уже успела выдохнуть и почти расслабиться, но на следующий день Денис вновь пришел ко мне и начал говорить. Очевидно, ночь у него прошла плодотворно. Он уверял меня, что ему плевать на другого мужчину. Якобы он понимает мое вынужденное положение в условиях похищения. Что готов быть со мной несмотря ни на что. Говорил, что ему неважно от кого Рэя, ведь она моя, а значит, он полюбит ее и воспитает, как родную дочь. Все эти сложности мы без труда преодолеем, мол, в жизни случаются вещи гораздо хуже. Хотя куда уж хуже, верно? Но для него, видать, только смерть – уважительная причина.

Тогда-то я и вспомнила, почему когда-то давно Денис покорил меня. Если у него была цель, то препятствий не существовало. Однако в этот раз такая твердолобость меня не восхитила, а разозлила. Помня его настойчивость, я поняла, что так просто он не сдастся. Он и не сдался.

Три месяца прошло, а Денис навещал нас каждый божий день. Будучи человеком довольно умным, он выбрал тактику «доброго друга». Мол, его торчание здесь исключительно дружеское. Не могу не отдать ему должное, за всё время с его стороны не было и малейшего романтического намека. А развлекательным программам, что Денис устраивал для меня и Рэи, могли позавидовать опытные аниматоры и экскурсоводы. Он старался держаться непринужденно, заслуживая симпатию дочери всеми доступными путями. К его поведению невозможно было подкопаться, и если бы не взгляды, которые мне удавалось ловить, когда мы находились на пляже или в бассейне, я бы поверила, что ему правда удалось смириться и поддерживать меня из уважения и любви к прошлому. Играл Денис великолепно, но желание и тоску в глазах не всегда мог скрыть. Даже Рэя временами спрашивала, почему дядя Д, как она его почему-то называла, хочет меня съесть. Сначала я не понимала, почему она употребляет именно это слово, но потом до меня дошло, что физическое желание, в принципе, схоже с чувством голода. Просто ребенку еще пока сложно уловить подобные нюансы.

На сегодняшний день ничего не изменилось. Я сидела напротив Дениса и слушала его развлекательную программу на сегодня вполуха. Он ведь надеялся. До сих пор надеялся. Наверное, думал, что если не через полгода, то через год я оттаю, оценю, что всё это время он находился рядом, поддерживал, ничего не требовал взамен. Как в университете. Но ведь нет! Ни через полгода, ни через десять лет, я не смогу быть с ним.

– Денис, уезжай, – грубо оборвала я его на середине предложения про обезьян. – Ничего не изменится. Уезжай.

Челюсти его напряглись, но он доброжелательно улыбнулся.

– Ариадна, я здесь, чтобы просто тебя поддержать. По-дружески.

– Мне не нужна поддержка. Даже дружеская. Хотя и ты, и я знаем, что нет у тебя ко мне столько дружеских чувств, ради которых ты готов бросить бизнес и околачиваться возле меня. Эти чувства явно не дружеские.

– Так совпало. Я просто очень давно не отправлялся в отпуск. Вот пришло время. Решил совместить полезное с приятным.

Выругавшись про себя, я уронила голову, чтобы спрятать зажмуренные от злости глаза. Успокоившись, протянула руки, обхватив пальцы «друга», и подняла на него взгляд.

– Уезжай, Денис, – надавила я. – У нас никогда ничего не выйдет.

– Я ни на что и не надеюсь, Ариадна, – с деревянной улыбкой, кивнул он. – Ты просто сама не понимаешь, что тебе нужен близкий человек рядом.

– Да, нужен. Поэтому со мной мама. А ты не нужен. Прости, но лучше уезжай, – Денис уже открыл было рот, чтобы ответить на мой выпад, однако я не позволила ему сказать. – Если ты отдыхаешь и дальше планируешь продолжать свой отпуск здесь, тогда мы уедем.

Улыбка на его лице увяла, как нежные лепестки розы под струей кислоты. На лицо набежали тени. Прежде, чем ответить, он мрачно посмотрел на мои пальцы, обхватившие его, а затем вновь на меня. Убрав руку, Денис вытащил бумажник из кармана, достал несколько купюр и кинул на стол, оплачивая наш с мамой завтрак.

– Не утруждайся, Ариадна, я всё понял. Оставайтесь. Ты сама говорила, как тебе здесь нравится. Отец всё равно уже давно просил меня вернуться, – с вежливой улыбкой произнес Денис, поднимаясь из-за стола. – Хорошего дня.

Я проводила его взглядом, через плечо, после чего шумно просопела. Никуда он не уедет, по глазам ведь вижу. А если уедет, то вернется через пару недель. Слишком хорошо я его знала. Наверное, придется покинуть эту тихую гавань спокойствия.

Глава 3

Мы уже давно не жили в отелях. Заглядывали временами, чтобы поесть. Папа прикупил для нас небольшой домик на периферии Убуда. Здесь как нигде ощущалась первозданная красота глубины острова. Рисовые поля терлись друг о друга и о бока небольших деревянных домиков. А пальмы прятали их крыши от теплых послеполуденных ливней, разливавших по земле тяжелый густой запах.

Наш дом не отличался роскошью: три небольшие комнатки, кухня и санузел, где вместо пола шуршали маленькие гладкие камни. Вечерами мы сидели с мамой на открытой веранде, пили травяной чай и провожали прекрасный закат, расплывающийся на холсте неба тысячью оттенков розового и золотого. Рэя же вылавливала сачком из рисовых каналов орошения маленьких крабиков. Этой забаве научил ее соседский балийский мальчишка, который каждый день наведывался к нам поиграть с новой подружкой и поесть сладостей.

Мне нравилось здесь. Уезжать не хотелось. Я так хорошо изучила Убуд, что он казался мне роднее Москвы. А из-за Дениса придется покинуть этот райский уголок на неопределенное время.

Я злилась. Вдобавок ко всему, сегодня мои мысли невольно крутились вокруг Рэйгара. Прошлой ночью он снился мне. Снился так, как не каждая женщина осмеливается мечтать. Три года почти прошло, с момента моего возвращения. И три года, как меня не касались мужские руки. Так что да, тело мое уже звенело от неудовлетворенности. Это добавляло злости неведомые ранее гадкие оттенки. Сегодня спорт не помог. Поэтому уложив Рэю, я предупредила маму, что поеду до Батура.

На недовольно ворчавший вулкан лучше отправляться ночью, иначе ушлые балийцы просто не пропустят тебя к нему, выцыганивая непонятные суммы за восхождение. Да и законы не позволяли подниматься без гида. Впрочем, меня это не пугало. Гунтур однажды рассказал мне о другой дорожке на Батур, где не ходят туристы. Объяснил, как к ней проехать и каким путем подниматься. Конечно, он предупреждал, что отправляться туда одной не следует, ведь в лесах низины легко потеряться, а на самом Батуре получить травму. Однако вторая часть совета пролетела мимо ушей. Так что с тех пор я пользовалась только путем Гунтура. Не так что бы часто, но когда не знала, как справиться с эмоциями, сбегала на вершину дремавшего вулкана, где встречала рассвет.

За час я доехала на скутере до каменистого подножья. Он еле ехал, поэтому злоба моя только возросла. Должно быть что-то с аккумулятором. Придется искать, где починить. Предаваясь нерадужным мыслям, я закатила скутер в незаметную расщелину, поросшую высокими широкими листьями. На ветке вскрикнула недовольная мартышка, кинув в меня камешком.

– Я тебе покидаюсь!

Обезьяны часто вели себя здесь не самым вежливым образом. Самое главное, нельзя было показывать им свой страх, но и агрессировать не стоило. Поэтому огрызнувшись, я подтянула небольшой рюкзак и потопала вверх по каменистому склону.

Ночью холодало, однако подъем неплохо разогревал тело и прочищал мысли. Часа через два, мне удалось преодолеть половину пути. По «козьей тропе» время путешествия растягивалось, но и я никуда не спешила. Остановившись, чтобы передохнуть и попить, вытащила из рюкзака бутылку с водой и наслаждалась видами на озеро Батур. Луна сегодня сверкала ярким серебряным блином в небе, разливая молочные блики по черному водному зеркалу. Обнимающие его деревушки крепко спали, и только светлячки фонарей храма колыхались свежим ветром. Покой. Умиротворение.

Отдохнув и насладившись завораживающим видом, я пошла дальше, подсвечивая тропу фонариком. Злость отступала с каждым шагом. С каждым шагом моя грудь наполнялась не просто воздухом, а надеждой, даже счастьем. Странно. Не помню, чтобы раньше у меня был такой душевный подъем. Мне хотелось не просто идти, а бежать. Я и бежала почти, через час поняв, что легкие свистят от недостатка кислорода, голова кружится, а в глаза заливается пот. Но мне было так хорошо! Словно всё плохое вымывалось из меня с соленой водой.

Добравшись почти до вершины, я остановилась у огромного камня, прислонившись к нему и тяжело дыша. Перистый туман подсвечивался позолоченным лунным серебром, освещая острые клыки соседних гор. Душа пела вместе с шептавшимся с облаками ветром, с пролетающей в рассеянном сиянии птицей и шелестом маленьких слабых листьев. Я упивалась всем этим, вдыхая свежий воздух с легким шлейфом пепла. Такими видами можно наслаждаться вечно…

Меня отвлек шум сыплющихся камешков за спиной. Резко обернувшись, я стрельнула мигающим лучом фонаря на гладкий склон горы. Там ничего не было, поэтому пришлось переместить свет в вышину следующего яруса. А вот там, на самом верху, кажется, кто-то стоял. Не знаю, как это работает, но в самый нужный момент, мой фонарик решил сдохнуть. Я беспощадно постучала по его бесполезной голове, но он отказывался светить. Не отрывая взгляд от неподвижной черной фигуры, рука слепо потянулась к рюкзаку, в поисках телефона. Может это какое-то дерево? Или камень такой необычной формы?

Я подцепила мобильник двумя пальцами на дне глубокого кармана и почти вытянула, как «дерево» дернулось и сорвалось вниз. Гладкий корпус телефона тут же выскользнул. Человек! С пятидесятиметровой высоты сорвался человек! Я не смогла увидеть, как он шмякается об твердую землю. Ужас прострелил меня так, что я заверещала, закрывая ладонями глаза, и дернулась в сторону, желая сбежать. В такие моменты невозможно себя контролировать. Глухой звук удара, заставил мое сердце завибрировать. Хотя вибрировало оно скорее всего от визга. Сотня панических мыслей проскочила в голове в одно мгновение, уступив место всё же самой здравой. Надо помочь. Первая команда мозга поступила ногам, хаотично носившим меня по каменному склону. Я остановилась, развернувшись к груде… Нет. У подножья не было никакой переломанной груды. Там стоял высокий широкоплечий мужчина. Света луны хватало, чтобы я различила его черты.

У меня перехватило дыхание. Рэйгар… Не может этого быть… Галлюцинация?

Не отрывая от меня взгляда, он глубоко втянул воздух и прикрыл глаза. Я знала, что это значит. Низ живота тут же прошила огненная лента. Мой взгляд скользнул по знакомым чертам, жестким переплетам напряженных мышц на голом торсе, черным штанам, покрытым пылью. Рэйгар… Он пришел за мной. Глубоко в душе, я так отчаянно его ждала! И вот он здесь. Протяни руку и дотронься до горячей твердой груди. Я уже шагнула навстречу к нему, как пролетевшее в голове имя «Рэя»! ударило так, что меня отнесло назад. Если Рэйгар узнает о дочери, то заберет и ее! Рэя самое драгоценное, что есть в моей жизни, и я не хочу разлучаться с ней, поэтому не собираюсь возвращаться с вайгаром на Харн.

– Не подходи, Рэйгар! – вытянув руку вперед, нервно выкрикнула я, второй рукой потянувшись к рюкзаку, где в переднем кармане лежал пистолет (инструктор всегда говорил, что он должен находиться в самом доступном месте). – Уходи. Я не вернусь с тобой на Харн.

Лицо до мельчайших подробностей в столь тусклом свете сложно разглядеть, однако ударившиеся друг о друга густые брови на переносице правителя Паргна увидеть удалось. Он молча двинулся ко мне, как раз в тот момент, когда я нащупала пистолет и направила его в сторону мужчины.

– Стой, Рэйгар! Не подходи! Я выстрелю! Клянусь, выстрелю!

Вайгар не замедлился ни на секунду. И я выстрелила, когда нас разделяло не больше двадцати шагов. Казалось, в ушах разорвался здоровенный заряд тротила. Мне стало дурно, когда лицо Рэйгар перекосило от гнева. Он остановился, схватившись за правую ногу. Я в ужасе взирала на дело своих рук, в которых дрожал пистолет.

Мои занятия продлились всего год. Исключительно для галочки, ради отца. Стрельба меня совершенно не прельстила. Да и снайперской меткостью мне было не похвастаться. С тех пор, я постоянно носила с собой пистолет, который с великим трудом достал папа на Бали, но ни секунды не сомневалась, что он мне не пригодится.

«Выстрелила! Господи боже! Я выстрелила в Рэйгара!», – барабанила о череп выхолаживающая внутренности мысль.

Мельком осмотрев рану, вайгар вскинул голову, устремив на меня почерневшие глаза. Он распрямился и вновь похромал ко мне. Его что, убить надо!? Но разве я могу!? Выбирай, Ариадна, или Рэйгар, или Рэя. На раздумья у тебя секунда.

Я слегка сместила дуло пистолета и выстрелила второй раз. Рык вайгара разорвал пространство громче, чем сам выстрел. Если первая пуля, похоже, лишь зацепила его ногу, пройдя навылет, то вторая вошла прямо в левое бедро, поставив мужчину на колени.

Ждать, когда он поднимется, я не стала, круто развернувшись и со всех ног бросившись вниз. Мне казалось, что на спине выросли крылья, настолько захватывало дух от стремительного спуска.