Королевство Саудовская Аравия. История страны, народа и правящей династии Аль Са’уд

Его сын, шейх Мухаммад ибн Са’уд, заложил эмират Эль-Дир’иййа, известный в истории Аравии как Первое саудовское государство (1744–1818). Властвовал в нем с 1744 по 1765 гг., и считается основателем династии Аль Са’уд, правящей в Королевстве Саудовская Аравия. У шейха Мухаммада было трое братьев: Сунайан, Фархан и Мишари.

Заметную роль в становлении эмирата Эль-Дир’иййа и Первого саудовского государства сыграл Мухаммад ибн ‘Абд ал-Вах-хаб (род. 1703/04 – ум. 1792), образованный богослов, основатель течения ортодоксального ислама, проповедовавшего возврат к «первоначальной чистоте ислама» времен Пророка Мухаммада и выступавшего за искоренение всех новшеств и нововведений (бида). Стержень его учения – представление о единобожии (таухид), согласно которому только Аллах, единственный Творец всего живого и неживого на земле, достоин поклонения людей, и никто другой. Кодекс поведения истинных мусульман, говорили ваххабиты (сами себя они звали «единобожниками»), – это Аль-Ку’ран (Коран). Все, что не разрешено им, – запрещено. Всякий, кто не придерживался убеждений ваххабитов, являлся, по их мнению, «недругом Аллаха». Ограбить и даже убить такого человека, считали они, было не только можно, но и должно.

Члены секты ваххабитов выделялись среди других жителей Неджда их внешним видом: головы свои они брили наголо, бороды носили нерасчесанные, штаны подворачивали. Намеревались будто бы даже ввести неслыханную дотоле в Аравии традицию для женщин – обязать их состригать волосы на голове, то есть лишить женщин символа их красоты и женственности, воспетого столпами древней арабской поэзии. Предания гласят, что в ответ на это женщины, сговорившись, потребовали, чтобы в таком случае и ваххабиты-мужчины отказались от символа мужской красоты – сбрили бороды. И женщин оставили в покое.

Родился Мухаммад ибн ‘Абд ал-Ваххаб в Наджде (Неджде). Принадлежал, как указывал в своих информационно-справочных материалах российский дипломат-востоковед Александр Алексеевич Адамов (1870-?), к «неджским бедуинам из племени бану тамим». Раннее религиозное воспитание получил от своего отца, ‘Абд ал-Ваххаба ибн Сулаймана, кади (судьи) поселения Эль-‘Уй’айн. С детства, со слов летописца Ибн Ганнама (ум. 1811), автора «Истории Неджда», «проявлял большие способности». К десяти годам уже выучил наизусть Коран. Достигнув зрелости и женившись, совершил паломничество в Мекку. Два месяца провел в Медине. Много путешествовал. В течение 20 лет странствий побывал в Эль-Хасе, Басре и Багдаде (прожил в этом городе пять лет и женился на богатой женщине, оставившей ему в наследство после смерти 2 тыс. динаров), Куме и Исфахане, Курдистане и Хамадане, Алеппо, Халебе и Дамаске, Иерусалиме и Каире, Суэце, Йанбуа’ (Янбо) и Бурайде. Обучался в религиозных школах Басры, Багдада и Дамаска. «Искал поддержку своему учению» среди знатных и влиятельных лиц в Сирии и Ираке. «Непризнанный в Дамаске и изгнанный из Бассоры [Басры] и Багдада», возвратился в Неджд. Поселился в оазисе Хураймала, куда отец его перебрался в 1726/27 г. после ссоры с новым правителем Эль-‘Уй’айна, где и стал проповедовать свое учение. Выступал «за очищение ислама от поздних нововведений и наслоений». Осуждал роскошь, стяжательство и жадность. После смерти отца (1740/41) занимал его должность судьи (кади). В Хураймале его чуть не убили, и он возвратился в Эль-‘Уй’айну. Будучи выдворенным и оттуда, подался в Эль-Дир’иййу (1744/45 г.). Там-то и обрел покровителя в лице шейха Мухаммада ибн Сауда. В нем Ибн ‘Абд ал-Ваххаб нашел не только сильного покровителя, но и стойкого приверженца своего учения (шейх Мухаммад женился на дочери Ибн ‘Абд ал-Ваххаба). Актом официального признания учения Ибн ‘Абд ал-Ваххаба семейно-родовым кланом Аль Са’уд явилось вручение главой этого клана почетного меча Ибн ‘Абд ал-Ваххабу. Так, сообщают хронисты Неджда, и сложился «союз мазхаба [религиозного толка] и меча»; союз, в котором объединились влияние религиозного реформатора с военной силой и властью эмира. Мухаммад Аль Са’уд поклялся распространять таухид (единобожие) в землях Аравии, а Мухаммад ибн ‘Абд ал-Ваххаб – не вступать в союз ни с кем другим из аравийских эмиров.

К сведению читателя, меч в культуре арабов Аравии прошлого занимал почетное место. Его клали в могилу вместе с телом погибавшего на поле брани воина. Мои ближайшие друзья и товарищи в набегах, говорил бедуин, – это быстроходный верховой верблюд и обоюдоострый меч. Особо почитались мечи, освященные Пророком Мухаммадом. Такие мечи считались в Аравии приносящими их владельцам удачу в схватках и сражениях. Ими Он лично награждал своих сподвижников и военачальников за проявленные ими мужество и храбрость в битвах за веру. Награды Пророка за доблесть во имя веры в форме меча непременно летописцами фиксировались, а «судьбы» самого оружия внимательно ими прослеживались. Один из таких мечей носил ‘Али ибн Аби Талиб, последний из четырех «праведных» халифов, зять Пророка Мухаммада, муж Его дочери Фатимы. Впоследствии по примеру Пророка Мухаммада халифы из династий Омейядов (‘Умаййидов, 661–750) и ‘Аббасидов (750-1258), а также эмиры племенных уделов в Аравии «отличали» мечами, как тогда выражались, своих полководцев, а обменами таким оружием скрепляли союзы, межплеменные и военные (1).

Что касается упомянутого выше племени бану тамим, к которому принадлежал Мухаммад ибн ‘Абд ал-Ваххаб, то с этим племенем связан один интереснейший эпизод в истории ислама времен его утверждения в племенах Аравии, получивший название «чернильной войны». Дело было так. Знатное и гордое племя бану тамим, славившееся своими третейскими судьями, решений которых в племенах Аравии не оспаривал никто, не захотело платить мусульманам джизйю (подушную подать за покровительство) и прогнало сборщиков налогов. В ответ на это прибывший отряд мусульман взял у них заложников и увел в Медину. Тамимиты отправили к Пророку Мухаммаду делегацию с просьбой освободить соплеменников. По обычаю тех лет, состояли в ней и известные «златоусты», то есть поэты и ораторы. Прибыв в Медину, они ежедневно стали хаживать на центральную площадь города, декламировать стихи и произносить зажигательные речи в защиту своих собратьев по роду и племени. Каждое их выступление заканчивалось словами-обращениями к мусульманам, суть которых сводилась к вызову их на «поединок речи». Дело в том, что, по традиции предков, схваткам на мечах в те времена непременно предшествовали «схлестки на словах».

Мусульмане, хочешь не хочешь, вызов приняли; ведь дело касалось их чести и свято чтимых традиций. Так и разразилась сохранившаяся в преданиях и сказаниях арабов Аравии «война златоустов» или «чернильная война». Побежденными в ней признали себя тамимиты, притом открыто, во всеуслышание. Такое благородное поведение тамимитов, а главное – сам способ урегулирования споров и разногласий, без жертв и крови, настолько пришелся по душе Пророку Мухаммаду, что Он распорядился не только тотчас же освободить заложников, но щедро одарить тамимитов.

Эль-Дир’иййа, где обосновался Мухаммад ибн ‘Абд ал-Ваххаб, была одним из эмиратов области ‘Арид. Среди других ее центров (с «домами власти») хронисты называют: Джубайл; Абу Кибаш – «колыбель» рода Аль Са’уд; Эль-‘Уй’айн, центр всей этой области, границы которой со времени распада в XI в. Государства карматов и до прихода в Аравию турок простирались до Эль-Хасы; и Эр-Рияд.

Члены клана, их союзники и сторонники именовали себя муваххидунами и агль ат-таухид, то есть народом-приверженцем единобожия (таухид). Однако в племенах Аравии их стали звать ваххабитами, последователями учения Ибн ‘Абд ал-Ваххаба. Они осуждали культ святых, которым поклонялись в то время арабы Аравии. Говорили, что святым нужно оказывать уважение, но не поклоняться. Выступали против обожествления Пророка Мухаммада, которого считали обыкновенным человеком, выбранным Аллахом для пророческой миссии.

Следует, думается, рассказать и о том, что, жительствуя в Эль-‘Уй’айне, откуда его впоследствии выслали, Ибн ‘Абд ал-Ваххаб, обладавший «искусством слова», «мастерством убеждать и покорять сердца людей», завоевал доверие тамошнего эмира, шейха ‘Усмана ибн Хамада ибн Му’аммара. Убедил его в том, что, занявшись вместе с ним распространением единобожия, он смог бы объединить бедуинов Неджда и завладеть всем этим краем.

Предложение Ибн ‘Абд ал-Ваххаба пришлось эмиру ‘Усману по душе. Вместе они принялись уничтожать местные тотемы и святилища. Покончив с ними, двинулись на Джубайл, что в 25 милях от Эр-Рияда, и разорили куббы (надгробные купола) гробниц местных святых. Ибн ‘Абд ал-Ваххаб собственноручно срубил священное дерево, у которого жители просили благословения. Дерево это особо почиталось женщинами. Они величали его заступником-покровителем девушек, вдов и беременных, страстно желавших родить сыновей. Когда, будучи срубленным, оно упало на землю, повествуют сказания арабов Неджда, то страшный удар от падения его отозвался эхом и в самом ущелье Вади Эль-Ханифа, где оно росло, и во всей округе. Спустя какое-то время по призыву Ибн ‘Абд ал-Ваххаба его последователи забили камнями женщину в Эль-‘Уй’айне, уличенную в прелюбодеянии. Первый камень, исполняя раджаму, то есть акт побиения камнями, бросил в нее, как сообщает Ибн Ганнам, сам шейх ‘Усман.

Молва о деяниях Ибн ‘Абд ал-Ваххаба дошла и до шейха Сулаймана, тогдашнего «властелина Эль-Хасы, Эль-Катифа и окрестных кочевников». И он призвал шейха ‘Усмана к тому, чтобы тот добился от Ибн ‘Абд ал-Ваххаба отказа от проповедуемого им учения или избавился от него, раз и навсегда (это означало не что иное, как убить проповедника). Дело в том, что Эль-‘Уй’айн сильно зависел от Эль-Хасы, через порты которой шла его торговля. Кроме того, и у эмира Эль-‘Уй’айна, и у многих тамошних знатных семейств имелась в Эль-Хасе недвижимая собственность – дома и земельные угодья с финиковыми садами. Поэтому не прислушаться к пожеланию шейха Сулаймана эмир Эль-‘Уй’айна позволить себе не мог. Знал, что в случае непослушания шейх Сулайман перекрыл бы торговлю Эль-‘Уй’айна с Эль-Хасой, блокировал бы снабжение его удела товарами первой необходимости, продовольствием и одеждой, и лишил бы и его самого, и его торговцев доходов. Эмир ‘Усман от проповедника освободился, но не совсем так, как хотел правитель Эль-Хасы. Поскольку Ибн ‘Абд ал-Ваххаб и эмир ‘Усман к тому времени уже породнились, то эмир просто выслал проповедника из своего удела, и тот перебраля в Эль-Дир’иййу. Там у него уже была группа последователей, в том числе два брата эмира Мухаммада ибн Са’уда и одна из его жен. Они-то и помогли ему сблизиться с эмиром. Вслед за Ибн ‘Абд ал-Ваххабом ушли в Эль-Дир’иййу и многие из его последователей в Эль-‘Уй’айне.

Историки называют Мухаммада ибн ‘Абд ал-Ваххаба «человеком большой жизненной силы». Сообщают, что он «любил женщин, и имел двадцать жен», подаривших ему 18 детей. «Пятеро его сыновей, – пишет в своем сочинении «История Саудовской Аравии» российский историк-востоковед А. М. Васильев, – и многочисленные внуки стали известными богословами». После смерти Ибн ‘Абд ал-Ваххаба муфтиями Эль-Дир’иййи служили его сыновья: сначала Хусайн, а затем ‘Али, прославившийся своим женолюбством (2).

Помимо богословия, отмечает А. М. Васильев, Ибн ‘Абд ал-Ваххаб «снаряжал армии, занимался внутренними и внешними делами, переписывался с богословами Аравии». Принимал также деятельное участие в дележе военной добычи. Эмир ‘Абд ал-‘Азиз распределял ее только после совета с проповедником. Рассказывают, что себе при этом Ибн ‘Абд ал-Ваххаб не оставлял ни одного дирхама. И после взятия Эр-Рияда полностью посвятил себя «делам веры» (3).

В Эль-Дир’иййе обучение таухиду было поставлено на широкую ногу. Всем слушателям в школах, где изучали тау-хид, выдавали паек из казны эмира, а наиболее способных еще и одаривали – деньгами и одеждой. Из их числа отбирали проповедников-эмиссаров и отправляли в сопредельные уделы. В землях Неджда, довольно плотно изолированных в то время от внешнего мира, ваххабизм пророс очень быстро.

Одним из основных источников доходов ваххабитов были набеги (газу) на дайры (места обитания) «многобожников». Так ваххабиты звали всех тех, кто не следовал их, «истинных мусульман», учению. Одна пятая от добычи, взятой во время набега, отходила эмиру Эль-Дир’иййи, четыре пятых – его воинам (пеший боец получал одну долю, а всадник – две).

На ваххабитов, пишет известный русский дипломат-востоковед Александр Алексеевич Адамов (1870-?), служивший консулом Российской империи в Басре и Багдаде, «напоминавших своим поведением карматов, многие смотрели как на продолжателей вероучения последних». Но это неправильно, так как ваххабиты, «в противоположность карматам, были строго правоверными мусульманами, и опирались на Коран и сунну» {сунна – это поступки и высказывания Пророка Мухаммада, являющиеся для мусульманина образцом в решении всех жизненных проблем) (4). Заявляли, что «Коран ниспослан на землю прямо с неба»; не допускали «никаких посредников между Богом и людьми». Считали идолопоклонством почитание мусульманами «многочисленных мусульманских святых, к могилам которых те совершали ежегодные паломничества». Воздание почестей, «подобающих одному Аллаху», кому бы то ни было еще, тем же мусульманским святым и пророкам, не исключая самого Пророка Мухаммада, нарушало, в их понимании, саму идею о Боге Едином, Всемогущем и Всемилостивом (5).

Какое-то время союзником дир’иййцев выступал эмир Эль-‘Уй’айна шейх ‘Усман. Он со своими воинами участвовал в набегах ваххабитов на племена и уделы арабов Неджда, еще не принявших к тому времени ваххабизм. Но вскоре они разругались и разошлись – из-за претензий шейха ‘Усмана на лидерство в зарождавшемся в Неджде государстве ваххабитов. После убийства шейха ‘Усмана (1750) удел его семейно-родового клана, Эль-‘Уй’айн, в течение последующих десяти лет сник, как гласят сказания, и зачах, утратил свою независимость и подпал под власть эмира Эль-Дир’иййи.

Развернув борьбу за утверждение своей власти среди племен Неджда и Северной Аравии в целом, ваххабиты во главе с родом Аль Са’уд приобрели со временем такую силу, что стали представлять реальную угрозу для Османской империи в ее владениях в Аравии и Месопотамии. В 1749 г. наместник султана в Багдаде, а также губернатор Джидды и тариф Мекки получили предписание, повелевавшее сообща принять меры к тому, чтобы уничтожить ваххабизм, «искоренить эту нечистивую ересь», подтачивающую «основные устои ислама». Однако сделать это они не смогли.

Обеспокоенность владыки Османской империи можно понять, отмечает А. Адамов. Ведь в стремлении создать самостоятельное арабское государство род Аль Са’уд невольно придавал движению ваххабитов «характер пробуждения нации», а открытым выступлением против турок – «облик беспощадной и кровопролитной борьбы за независимость» (6).

1750–1753 годы в истории эмирата Эль-Дир’иййа ознаменовались крупным мятежом, одновременно вспыхнувшим в эмиратах Манфуха, Дурма и Хураймала, возжелавших отпасть от ваххабитов и освободиться от Са’удов. Вдохновителем бунта в последнем из них хроники Неджда называют Сулаймана, брата Ибн ‘Абд ал-Ваххаба. Мятеж этот подавил сын правителя Эль-Дир’иййи эмир ‘Абд ал-‘Азиз. Зачинщик мятежа бежал в Судайр (7).

Большое внимание оценке роли и места ваххабизма в истории ислама уделял в своих информационно-справочных материалах управляющий консульством Российской империи в Джидде надворный советник Георгий Васильевич Брандт (1854-?). Движение ваххабитов, писал он, возникникло на религиозной почве. Со временем, превратившись из течения мусульманского пуританизма в консолидирующую, собирательную силу арабов Аравии, поставило под свое знамя большую часть разрозненных и враждебных друг другу племен Центральной Аравии. Это способствовало образованию на Аравийском полуострове сильного централизованного государства во главе с эмирами из династии Аль Са’уд (8).

Следует, думается, упомянуть о том, что в конце 1764 г. «удел Саудов», как эмирт Эль-Дир’иййа фигурирут в сказаниях арабов Аравии, подвергся жесткому набегу со стороны кочевых племен Наджрана. Верховный вождь этих племен, шейх Хасан, предпринял поход на Эль-Дир’иййу по просьбе старшин ряда дайр (мест обитания) арабов Южного Неджда и вождя племени бану ‘аджман. Войско дир’иййцев было разбито. Договорился о перемирии, «проявив на деле присущие ему таланты переговорщика и посредника», как сообщают хронисты Неджда, Ибн ‘Абд ал-Ваххаб – на условиях выплаты контрибуции и обмена пленными.

В начале 1765 г. Эль-Дир’иййу осадило войско эмира Эль-Хасы, который, как гласят сказания, «всячески противился таухиду». Присоединился к нему и правитель Эр-Рияда шейх Дах-хам ибн Даввас, основной тогда соперник Са’удов. Во время этой кампании эмир Эль-Хасы перевез через пустыню на верблюдах пушки для осады города. Построил для штурма городских защитных стен специальные деревянные «коробки-черепахи», как их прозвали дир’иййцы, в которых помещались по 10–12 воинов, защищенных от стрел и пуль «деревянным панцирем». Взять город им не удалось.

С приходом к власти в эмирате Эль-Дир’иййа шейха ‘Абд ал-‘Азиза ибн Мухаммада Аль Са’уда (правил 1765–1803) ваххабиты быстро оправились. Захватили Судайр, большую часть Эль-Касима (1769/70) и заняли Эр-Рияд (1773), поставив на колени их непримиримого противника, эмира Давваса. Прекратил свою деятельность после всех этих побед и самый ярый проповедник антиваххабизма, как о нем отзывается историк-востоковед А. М. Васильев, – Сулайман ибн ‘Абд ал-Ваххаб. Вместе с семьей он возвратился в Эль-Дир’иййу, где и прожил до конца жизни.

Расширяя пределы своего удела в Неджде, повествуют хронисты, шейх ‘Абд ал-‘Азиз носился по землям Неджда из конца в конец, «подобно дождю – для последователей таухида и сумуму [аравийскому смерчу] – для их противников». Возвращаясь после газу (набега) в Эль-Дир’иййу с добычей, делил ее между своими людьми честно. Вел себя, как подобает истинному рыцарю пустыни (9).

Основательно укрепившись в Неджде, ваххабиты стали заинтересованно поглядывать в сторону удела племени бану халид. Помышляли о том, чтобы прибрать к своим рукам не только Эль-Хасу, но и другие подвластные бану халид земли, с их торговыми портами и богатыми рынками. Раздор внутри правящего семейства бану халид, как уже говорилось в этой книге, возникший после смерти влиятельного и воинственного шейха ‘Арай-’ира (1774), дезорганизовал племя бану халид и создал благоприятные условия для осуществления ваххабитами их планов.

В 1783–1786 гг. в Неджде была сильная засуха, сопровождавшаяся мором скота и голодом. Тогда же – с подпаданием под власть Эль-Дир’иййи Хараджа, Афладжа и Вади Давасир – завершилась и консолидация земель Центральной Аравии вокруг Эль-Дир’иййи.

В 1787 г. ваххабиты предприняли набег на Эль-‘Укайр и учинили там тотальный грабеж, а в 1788 г. поставили на колени племя бану халид и заставили признать верховенство эмира Эль-Дир’иййи (племя возглавил Зайд ибн ‘Арай’ир, ставленник Са’удов).

В том же 1788 г. наследником престола в эмирате Эль-Дир’иййа титуловали Са’уда ибн ‘Абд ал-‘Азиза. Приведением к присяге населения гордов и провинций эмирата на верность кронпринцу занимался вероучитель.

Важными целями ваххабитов, наряду с Эль-Хасой, являлись Катар, Бахрейн и Кувейт. В 1788 г. ваххабиты во главе с эмиром ‘Абд ал-‘Азизом напали на столицу Кувейта, но захватить ее не смогли.

В 1791/92 г. заняли Эль-Катиф и совершили набег на Катар. В том же 1792 г. ваххабиты во главе с Са’удом ибн ‘Абд ал-‘Азизом, сыном эмира Эль-Дир’иййи, повторили попытку овладеть Эль-Кувейтом. Встали лагерем в районе Эль-Шамийа, имея в виду отрезать город Эль-Кувейт от располагавшихся в Эль-Ша-мийе колодцев. Затея не удалась. Воду и хворост для очагов кувейтцы завозили морем – с острова Файлака и из Басры. Блокада Эль-Кувейта ожидаемых результатов не дала, и ваххабиты ушли.

Но уже на следующий год (1793) ваххабиты во главе с Ибрахимом ибн ‘Уфайсаном, генералом, выигравшим схватку с бану халид за Эль-Хасу, предприняли новый набег на Кувейт. Войско ибн ‘Уфайсана, состоявшее только из воинов неджских племен (ал-хардж, ал-‘арид и бану судайр), хорошо организованное и отменно подготовленное, представляло собой грозную силу. Но мужество и стойкость жителей столицы Кувейта и воинов племени бану ‘утуб, схлестнувшихся с ваххабитами в открытой схватке за стенами города, помогли кувейтцам выстоять и на этот раз. Среди военной добычи, захваченной ваххабитами во время газу (набега), особую ценность, по словам хронистов, представляло «дорогое оружие», то есть ружья (10).

Спустя несколько месяцев ваххабиты обрушились на Кувейт снова, что говорит о том большом внимании, что они уделяли Кувейту в их планах по постановке морской торговли в Восточной Аравии под свой плотный контроль. Набег предприняли из Эль-Хасы, во главе с другим своим прославленным генералом – Мана’ Абу Риджланом. И опять безрезультатно.

На какое-то время внимание ваххабитов от Кувейта отвлек мятеж, вспыхнувший осенью 1793 г. в Эль-Хуфуфе. Губернатора Эль-Хуфуфа, чиновников его администрации и ваххабитских улемов мятежники захватили, протащили по улицам города, привязав к ослам, и поставили на мечи. Мятеж этот Са’уд ибн ‘Абд ал-‘Азиз подавил. Пост эмира провинции занял, что интересно, бывший противник ваххабитов – Баррак ибн ‘Абд ал-Мухсин. Он присягнул на верность Са’удам и стал управлять провинцией от их имени.

В 1794 г. ваххабиты в очередной раз двинулись на Кувейт. Войско их состояло из 4 тыс. воинов и 2 тыс. верховых верблюдов. Отразить наскок ваххабитов помогли кувейтцам англичане, используя орудия палубной артиллерии двух находившихся в то время в Кувейтской бухте боевых британских кораблей.

В 1795 г. ваххабиты еще раз попытались забрать Кувейт в свои руки. В этом набеге уже участвовало и несколько племен из Эль-Хасы, подпавшей к тому времени под власть ваххабитов. Чтобы хоть как-то приструнить их, шейх ‘Абд Аллах ибн Сабах решил ответить ударом на удар – организовать ответный рейд. В 1796 г. небольшой кувейтский летучий отряд на быстроходных верблюдах во главе с Машари ибн ‘Абд Аллахом ал-Хуссайном напал на племя ал-зиаб, союзника эмира Ибн Са’уда, и увел у него крупное стадо верблюдов и домашнего скота (11).

Несмотря на все попытки ваххабитов захватить Кувейт, сделать это им не удалось. Кувейт под власть ваххабитов, в отличие от Катара и Бахрейна, не подпал. Доподлинно известно, что в списке наместников ваххабитов в подвластных им землях в Восточной Аравии шейхство Кувейт не значилось (12).

В 1795 г. ваххабиты, напомним, окончательно взяли верх над племенем бану халид. Наголову разбили его ополчение и овладели Эль-Хасой, вышли к побережью Персидского залива и начали угрожать Басре. Продвигаясь в сторону Басры, организовали поход против Зубары, что на полуострове Катар, и захватили этот важный в торговом отношении город. Контроль над Зубарой и Бахрейном ваххабиты осуществляли из Эль-Катифа и Эль-‘Укайра, что в Эль-Хасе. Зубара сделалась главным перевалочным пунктом для индийских товаров, ввозимых в города и провинции Неджда.

В 1790-е годы ваххабиты жестко схлестнулись с Хиджазом. Шариф Мекки, Галиб ибн Муса’ид (правил 1788–1813), воин храбрый и политик прозорливый, как о нем отзываются хронисты Хиджаза, снарядил в 1790/91 г. военную экспедицию против Неджда – отправил в «поход на удел ваххабитов» 10-тысячную армию под командованием своего брата. Вскрое возглавил войско сам. Попытка овладеть Недждом не увенчалась успехом, и он бесславно возвратился в Мекку. А вот союзники его, шаммары и племя бану мутайр, были наголову разбиты шейхом Саудом в Джабаль Шаммаре. Бежали и оставили ваххабитам, как сообщают Ибн Бишр и Ибн Ганнам, «богатую добычу – около ста тысяч овец и коз и несколько тысяч верблюдов» (13).

Ваххабиты на поход, организованный против Неджда тарифом, отреагировали чередой набегов на приграничные с Недждом районы Хиджаза. Племена Хиджаза отвечали им тем же. И в разгар этой острой межплеменой схлестки тариф Галиб направил в Неджд новую экспедицию (зимой 1795/96 г.), но и она была бита, как пишет А. М. Васильев, ссылаясь на Ибн Ганнама. На сей раз добыча ваххабитов составила «30 тысяч верблюдов и 200 тысяч овец и коз» (14).

К концу XVIII столетия под властью ваххабитов, говорится в сочинении А. А. Адамова «Ирак Арабский», «оказалась вся пустыня». Переход в руки ваххабитов Эль-Хасы, восточной провинции Верхней Аравии, расположенной неподалеку от Басры, создавал уже угрозу власти турок в самом Ираке Арабском.

В 1796 г. из Константинополя в Багдад поступило новое распоряжение султана, в соответствии с которым Багдадскому паше надлежало предпринять военную кампанию против Эль-Дир’иййи, столицы Са’удов, и «стереть ее с лица земли». Поход турок на Эль-Дир’иййу, имевший место во времена властвования в эмирате шейха ‘Абд ал-'Азиза ибн Мухаммада Аль Са’уда (правил 1765–1803), успехом не увенчался. В походе, цель которого состояла в том, как указывалось в повелении султана Османской империи, чтобы не просто опрокинуть Эль-Дир’ий-йу, столицу Са’удов, но и «смести ее с лица земли», участвовало 15 тысяч солдат. Ваххабиты, военный кулак которых, насчитывал в то время 50 тысяч вооруженных всадников на верблюдах, наступление турок отразили. Провал этой экспедиции, отмечал А. Адамов, лишь усилил «славу непобедимости» и авторитет среди арабов Аравии ваххабитского эмира ‘Абд ал-‘Азиза (наследовал власть в 1765 г.). Поражение, нанесенное им туркам, подвигло к союзу с ним целый ряд новых влиятельных племен Аравии. Подтолкнуло «примкнуть к нему даже арабов с [Аравийского] побережья Персидского залива, которые упорно дотоле отказывались признавать над собой власть ваххабитов» (15).

Не дала ожидаемых результатов и первая экспедиция турок в Эль-Хасу, организованная пашой Багдада в 1798–1799 г., чтобы восстановить там утерянную власть Порты, а в случае успеха раздвинуть ее на полуостров Катар, и потеснить ваххабитов со всего побережья Верхней Аравии. Эль-Хуфуф, главный город провинции Эль-Хаса, османы не взяли. И вынуждены были уйти в Кувейт, выступивший тогда на стороне турок.

Эмир Абд ал-Азиз, повествуют хронисты, страстно желал «покончить с ибадизмом» в Омане и обратить племена тамошние в ваххабизм. Согласно оманскому летописцу Ибн Рузайку, в 1800 г. он направил к султану ибн Ахмаду, шейхам оманских племен и губернаторам городов своих посланцев со списками главных положений учения Мухаммада ибн ‘Абд ал-Ваххаба (речь идет о «Книге дозволенных и недозволенных дел в единобожии»), и призвал их принять ваххабизм. Получив отказ, решил показать ибадитам силу, и организовал военный поход в Оман. Цель похода – забрать в свои руки Сухар (Сохар). Первым делом ваххабиты захватили оазис Эль-Бурайми. Руководил отрядом верблюжьей кавалерии ваххабитов, численностью в 700 воинов, их прославленный полководец, бывший нубийский раб, Салим ибн Хилал ал-Харик. Войдя в Эль-Бурайми (1800), ваххабиты принялись восстанавливать тамошний старый форт, имея в виду превратить его в опорную базу для набегов на земли Омана и Аш-Шамала. И затем выдвинулись на Сухар. Путь ваххабитам на Сухар оманцы преградили, и потеснили их в Эль-Бурайми. Попытались, было, выдавить их и оттуда, но не смогли. С учетом сложившейся ситуации Султан ибн Ахмад и ал-Харик заключили перемирие. Султан ибн Ахмад возвратился в Сухар. Ал-Харик остался в Эль-Бурайми. Более того, стал собирать там закат (налог на имущество и доходы).

В январе 1801 г. ваххабиты совершили новый набег на Эль-Батину, что на Оманском побережье, пленили и увели с собой в Эль-Бурайми 150 оманцев. Покидая Эль-Батину, оповестили население района на который напали, что эмир их, шейх ‘Абд ал-‘Азиз, полон решимости овладеть Оманом, и готовит к отправке в поход в земли Омана крупное войско, численностью не менее 25 тысяч человек, во главе со своим сыном, шейхом Са’у-дом. Во время этого набега на верность ваххабитам присягнул правитель Ра’с-эль-Хаймы шейх Сакр, вождь племенного союза кавасим.

В том же 1801 г. произошел инцидент, следствием которого стало пополнение рядов ваххабитов, помимо племен кавасим, еще одним их сторонником в схватке с Оманом. Дело было так. Шейх Насир, вождь племени бану сувайди, которому Султан ибн Ахмад доверил собирать джумрук на Ормузе, то есть плату за проход торговых судов через Ормузский пролив, прибрал к рукам груз с одного из британских кораблей. На обращение к нему английской администрации в Бомбее вернуть груз – сделать это отказался. Тогда британцы, состоявшие в особых отношениях с Оманом, попросили Султана ибн Ахмада принять в отношении шейха Насира «действенные меры». И Султан ибн Ахмад выставил шейха Насира с Ормуза, вместе со всем его племенем. Тот перебрался в Катар. Встал под защиту ваххабитов, и сделался активным участником их набегов на побережье Омана.

В 1802 г. эмир ‘Абд ал-‘Азиз распростер свою власть на Бахрейн, изгнав с него оманцев. Султан Маската, говорится в хрониках Омана, попытался, было, «вернуться на Бахрейн». Оманский флот осадил Манаму, но практически сразу же вынужден был свернуть военные действия, снять блокаду с острова и срочно возвратиться в Маскат. Причиной тому – набег ваххабитов на северные районы Омана в ответ на действия султана в отношении Бахрейна (16). Во время этого газу (набега) ваххабиты заняли довольно обширные земли во владениях султана, в том числе и часть важной в торговом отношении провинции Ас-Сирр (речь идет об уделе племен кавасим на побережье нынешних ОАЭ), «обратив ее население в свою веру». Установили на Бахрейне военно-сторожевой пост. Взяли заложников из именитых семейно-родовых кланов всех бахрейнских племен. Надзирать над Бахрейном эмир ‘Абд ал-‘Азиз поставил ‘Абдаллу ибн ‘Уфайсана, брата Ибрахима ибн ‘Уфайсана, своего наместника в Эль-Хасе, отважного генерала, выиравшего схватку за Эль-Хасу у племени бану халид и отобравшего у рода Аль Халифа сначала Зубару (1795), что на полуострове Катар, а потом занявшего и Бахрейн.

Эмир Са’уд ибн ‘Абд ал-‘Азиз Аль Са’уд, правивший уделом ваххабитов (1803–1814), известным как Первое саудовское государство (1744–1818), свидетельствуют документы Архива внешней политики Российской империи, «распространил господство ваххабитов по всему Арабскому побережью Персидского залива от Эль-Хасы с соседним Катаром до Ра’с-эль-Хаймы».

Жившие в Ра’с-эль-Хайме, в уделе племен ал-кавасим, «арабы-моряки под влиянием новой религии, – сообщали в своих донесениях дипломаты Российской империи, – превратились в самых отчаянных пиратов. С течением времени они настолько усилились, и дерзость их возросла до таких размеров, что они сделались бичом для торгового судоходства, и почти совершенно перекрыли… торговое движение между Индией и портами Персидского залива, нападая на суда всех наций» (17). Из рапортов полковника Кэмбелла, английского политического резидента в Персидском заливе, следует, что ко времени прихода к власти эмира Сауда влияние свое ваххабиты распространили на огромной территории – от Басры на севере до удела племен кавасим на юге.