Всё во имя света

– А, ты всё-таки расспросил и про остальных, милый? – пропела демоница, но Тристан видел, как она потемнела лицом, а сквозь красивый морок на миг проступили полыхающие солнечным камнем рога.

Не дав ей перебить себя, паладин добавил в голос насмешки и продолжил громче:

– Может, тебе и удалось прорваться сюда Вратами Высоких, которые не иначе драконьими кознями умудрилась открыть несчастная старуха, да только весь Высокий Легион мы, паладины, знаем наперечёт. И нет там ни одной потаскухи с янтарными рогами!..

Лживый образ нежной дворянки вспыхнул и осыпался искрами по одному щелчку белых пальцев, и Тристан невольно отступил на шаг: такой яростью пылали жёлтые глаза.

– Нет – так скоро будет! – прошипела демоница, хищно подавшись к нему. – Смотри и запоминай, червяк, как выглядит Литэ о-Сурай, что станет баронессой, когда ты, святоша, ляжешь к моим ногам!..

Тристан всем телом ощутил, как ударила по нему волна силы – возбуждающей, жаркой, липкой, дурманящей разум. Тело скрутило судорогой желания, иссушающей жаждой – покориться, склониться, молить её, обнажённую и прекрасную, самую желанную женщину во всех мирах, о милости, о едином поцелуе… но готовое плетение обожгло пальцы, и паладин, разлепив пересохшие губы, выбросил вперёд руку и прокаркал:

– Hsiw irem nem ardum ihsediv eil ek amta inpa rua ao, Lithe o-Suraj!

Заклинание вспухло светом, звуком, ударной волной, ослепляя и оглушая, выбивая воздух из лёгких и вырывая силы из жил, всё до последней капли, опаляя и отбрасывая прочь – спину Тристана пронзила боль, но прежде чем он успел её осознать, весь мир погас.

***

Боль. Забытая, невыносимая боль словно рвала тело на части, и от малейшего движения с губ слетали хриплые стоны. Прошло немало времени, прежде чем зрение прояснилось, и Литэ наконец смогла разглядеть трепещущий переменчивый узор листвы над головой.

Она пошевелила пальцами, а затем, превозмогая режущую муку израненного тела, свернулась клубком и обхватила себя за плечи, точно баюкая. Солнечный свет, просеянный древесными кронами, лёг целительным покровом, лес сомкнул объятия, и Литэ прикрыла глаза, позволяя исцеляющей силе растечься от копыт до самых кончиков волос. А когда, наконец, ей удалось выпрямиться без особых страданий, она шумно выдохнула и мрачно уставилась на восток – туда, где чернел обугленными ветками пролом, оставленный её телом и паладинским ударом.

Невероятно, но заклинание, которое обрушил на неё вседержителев святоша, едва не отправило её обратно! Будь у неё чуть меньше сил, а у него – чуть больше опыта, едва ли Литэ смогла бы удержаться в этом мире… а может, и в любом из миров. Суккуба подтянула к груди колени и мрачно уставилась на поломанные, всё ещё слабо тлеющие веточки.

Вот ведь сумасшедший, как есть! Не сбежал после первой встречи, не вызвал подмогу, а снова потащился к дракону в пасть… А толку? Теперь сюда пришлют ещё одного беспутного рыцаря, который, как предыдущие, будет ей на один зуб!

Литэ фыркнула и поднялась на ноги.

Самонадеянный мальчишка… жаль, если помер. Такого соблазнить – дорогого стоит, не то что его беспутные «братья» по ордену. Их и сотни не хватит, чтобы рассчитывать хотя бы на четверть обещанного Осенним Князем золотого баронского пояса! К тому же… с ними скучно. С этим-то упрямцем было действительно интересно побороться, а теперь что, всё?

– Ну-с, минейр паладин, – буркнула Литэ, стараясь, чтоб её голос не звучал уж слишком разочарованно, – давай посмотрим, что от тебя осталось.

След заклинания, которым упрямый святоша едва не отправил демоницу обратно в эфирный мир, искать не требовалось – тонкий план будто плугом перепахали, так что уже через мгновение Литэ вновь оказалась на пустыне – том самом, где всё началось луну назад.

Теперь это место едва ли можно было узнать: всё, что могло гореть, на лигу в сторону леса превратилось в сажу и пепел, от сараев остались одни головёшки, и даже ручей превратился в высохшую, покрытую растресканной коркой канаву, по дну которой робкой струйкой сочилась вода.

Да уж, силён был паладин! После такого ни одному смертному не выжить. Хотя… Литэ принюхалась – и неверяще замерла. Нет, ей не показалось: вон там, под обгорелой ивой!..

Плащ сгорел, да и зачарованная паладинская броня рассыпалась на сегменты, открыв взгляду худощавое тело мужчины… точнее, почти юноши. Литэ с удивлением отметила, что её противник был весьма молод даже для человека – едва ли старше двадцати пяти лет. Все его тело и лицо покрывали ожоги, особенно страшные на руках, которыми парень, похоже. неосознанно пытался прикрыться. А главное – спина была выгнута назад под таким неестественным углом, что поежилась даже бессмертная демоница. И всё же он был жив, пусть и оставалось ему совсем недолго.

Литэ поджала губы. Ну точно, самонадеянный мальчишка! Но какой стойкий в своей нелепой вере…

– Нет уж, – процедила демоница, чувствуя, как внутри поднимается азарт охотницы, – так просто ты от меня не уйдёшь, минейр святоша! Такого слугу у Вседержителя отнять смогу – мне сразу титул дадут и в скрижали Высокого Легиона мое имя впишут!.. Так что сегодня ты точно не умрёшь!

Она опустилась на колени, сосредотачиваясь: как давно ей не приходилось обращаться к этой стороне своей сути?.. Ладони мягко скользнули по лицу паладина, будто стирая ожоги вместе с копотью, а затем двинулись ниже, по плечам, груди – к страшному излому спины, к разбитым костям и порванным жилам… Сила, подаренная солнцем и лесом, дрожала на кончиках пальцев, послушно вливаясь в искорёженную плоть, возвращая ей жизнь и целостность.

А потом мужчина вздрогнул и задышал глубоко и ровно, так, что затрепетали крылья прямого ровного носа. Литэ оценивающе посмотрела на паладина: теперь, когда его не уродовали ожоги и раны, было видно, насколько он хорош собой – высокий, темноволосый, светлокожий, в правильных чертах угадывается дворянская порода. Девки поди на него вешались… да только, с усмешкой подумала демоница, вспомнив пылающий возмущением взгляд синих глаз, без толку – к этому рыцарю с его дурацким обетом им, дурочкам смертным, дороги нет. А вот ей почти удалось…

Литэ негромко рассмеялась и склонилась к самому лицу мужчины.

– Обещаю, минейр святоша, – проворковала она и, не удержавшись, слизнула последнюю каплю крови с его губ, – ты от меня так просто не отделаешься. Я заставлю тебя нарушить обет! Ты ещё будешь задыхаться от страсти и молить меня о прощении!..

Довольно кивнув, она растаяла в воздухе: паладин уже начал приходить в себя, но не стоит ему знать, кому он обязан спасением.

По крайней мере, пока.

***

Солнце уже нырнуло за горизонт, пала вечерняя роса. Очнувшийся Тристан какое-то время даже сомневался, не умер ли он и не оказался за какие-то грехи в Безвременье: от одного вида выжженного пустыря подступала крупная дрожь, а стоило подумать о том, что произошло….

Де Вэр прекрасно понимал, что универсальная формула, которую он использовал, не предназначалась для изгнания настолько сильных сущностей – пусть даже ему удалось вызнать имя демоницы. Он и не рассчитывал на это, надеясь лишь ранить, отбросить тварь и сбежать, а там позвать на помощь братьев… Вот только, замороченный силой суккубы, забыл вплести ограничитель, и заклинание впитало всю Силу, что у него была, без остатка.

Да уж, похоже, в этот раз Вседержитель и правда был к нему милостив, ведь такой удар должен был уничтожить горе-паладина!.. Но честь и хвала рюбингенским мастерам и заклинателям: доспехи, даром что рассыпались почти в прах, защитили его от мгновенной гибели. Даже, с удивлением отметил де Вэр, ожогов не осталось… странно, ему казалось, он помнил боль от магического огня? И куда делась демоница?

Впрочем, что толку гадать, нужно было отсюда выбираться, иначе его свалит банальное переохлаждение. И так в Бройвинг Тристан добрался уже затемно – и, едва дотащившись до койки на постоялом дворе, рухнул в нее без сил. Хоть ему и посчастливилось уцелеть, жалкие крохи Силы, скопившиеся за время беспамятства в резерве, он потратил на морок – пришлось создавать иллюзию одежды, чтобы добраться до города без приключений. Не разгуливать же ему, светлому рыцарю, по улицам в чём мать родила?

***

К недоверчивому удивлению паладина за окту, прошедшую с того столкновения, о демонице никто не слышал: перестали иссыхать бройвингские мужчины, день вновь длился столько, сколько и положено накануне Лугнасада, а мрачное удушье с улиц города испарилось, точно и не было.

Тристан расспросил людей, нашёл и обследовал все места, где находили жертв нечисти. Обвесившись амулетами, пядь за пядью проверил пустырь, где прежде была печать. Посетил местного колдуна – изукрашенного черными татуировками немолодого зелийца, который не ответил ни на один вопрос, зато густо обругал и, кажется, даже проклял паладина на своём чирикающем наречии… ничего, де Вэр доложит о нём по возвращении в Орден, пусть проверяющих попробует проклясть, а потом объяснить, откуда он взял печать «Врата Высоких» и почему продал её первой встречной…

Так или иначе, нигде в городе Тристан не нашёл ни следа суккубы или её магии. Клятая нечисть будто сквозь землю провалилась. Или же запредельной мощности формула всё-таки выдавила её из этого мира назад в Вечнозимье?..

На исходе окты Тристан вынужден был признать: даже если демоница осталась в этом мире, здесь и в одиночку ему её не найти. А потому де Вэр пришёл в ратушу с докладом о выполненном задании и получил от префекта увесистый мешочек с золотом (большая часть которого, правда, всё равно предназначалась Ордену) и самые горячие слова благодарности. Осенил в ответ всех присутствующих священным кругом и вышел. Нужно было собираться.

В первый день новой окты Тристан, сложив всё, что осталось от снаряжения, в седельные сумки мотоцикла, выехал за городские ворота. Разумеется, ни о новых доспехах, ни о плаще речи ни шло – это всё он должен был получить позднее, в Рюбингене, – но хоть оружие уцелело. К тому же, местный портной продал ему довольно пристойный дорожный костюм, тёмно-синий, точно по фигуре, удобный и не стесняющий движений. Для трёхдневного перегона вполне сгодится… особенно если никакой нечисти на обратном пути не встретится.

***

На четвертый день пути, мрачно разглядывая указатель «Рюбинген, 45 итеров – Грюн-Увелс, 37 итеров», Тристан понял, что слегка… переоценил свои силы. Ничего не болело, но тело будто отказывалось работать как следует, и всего через три-четыре часа езды он буквально валился с мотоцикла без сил. Да и магический резерв до сих пор – через полторы-то окты после клятого изгнания! – был заполнен от силы на четыре пятых. Вот и сейчас, стоя рядом с указателем, паладин чувствовал себя так, словно в одиночку уложил стаю упырей, и одна мысль о том, чтобы снова сесть в седло, вызывала лёгкую тошноту. К тому же солнце уже почти село…

После некоторых размышлений Тристан решил заночевать в лесу, не тратя силы и время на поиск постоялого двора, тем более, что тот мог оказаться грязнее и опаснее лесной поляны. Благо, опыта лесных ночёвок у де Вэра хватало – в Ордене мальчишек с тринадцати лет уже отправляли в походы под присмотром старших товарищей. Так что де Вэр, пока окончательно не стемнело, выбрал более-менее подходящую прогалину с удобно стоящим почти в центре поляны вязом и малюсеньким, но вполне пригодным для питья родником неподалёку. Обустройство ночлега по летнему времени для владеющего Силой не представляло трудности: прислонить мотоцикл к дереву, навесить защитно-сигнальный контур вокруг стоянки, да расстелить спальный мешок.

Костёр паладин разжигать не стал, просто без аппетита сжевав кусок хлеба с сыром. Ночи сейчас тёплые, как парное молоко, тут не задохнуться бы, а от мошкары и зверья контур защитит куда лучше. Разделся, аккуратно сложив одежду в сумку на мотоцикле – от насекомых и ночной росы, вознёс короткую вечернюю молитву, проверил, под рукой ли пистолет, и лёг. Вседержитель, почему же он опять так устал?..

…Тристан бежал через лес. Бежал, минуя полные света поляны, тенистые шатры берёз и ив, прохладные ручьи, цветущее разнотравье. Бежал, вдыхая полной грудью запахи цветов, воды, разогретой солнцем листвы. Бежал, потому что впереди – дразнясь, то скрываясь среди зелени, то на миг показываясь его жаждущему взгляду, – скользила она. Плеснут по воздуху золотящиеся на солнце кудри, мелькнёт среди ветвей тень стройного стана, обожжёт лукавый зовущий взгляд через плечо… Тристан смеялся: «Врёшь, не уйдёшь!», и знал – не уйдёт, потому что не захочет. Потому что именно этого она желает: быть пойманной, стиснутой в жарком объятии, подставить припухшие алые губы жадным поцелуям, изогнуться в чужих руках, прижимаясь ближе, запрокинуть голову, открывая беззащитную шею и почти касаясь изящными янтарными рожками спины… Что?!

Дёрнувшись, как от удара, и распахнув глаза, Тристан сперва решил, что всё ещё спит – ну неоткуда было взяться женщине здесь, в лесу, да ещё и в его же собственном спальнике!

– Доброе утро, милый! – с чарующей хрипотцой в знакомом голосе выдохнула обнаженная черноволосая красотка-южанка, продолжая бесстыдно прижиматься к паладину. Потрясённый Тристан даже не сразу осознал, что его рука весьма собственническим жестом лежит на пухлой женской груди, а сама девица бесстыднейшим образом гладит его по…

– Да разрази ж тебя дракон! – совсем не благочестиво рявкнул паладин, ужом выворачиваясь из превратившегося в тесную ловушку спального мешка. – Как ты, дракон побери… какого хрена ты тут?..

– Того, который весьма украшает твои чресла, минейр святоша, – промурлыкала демоница, устремив масленый взгляд золотых глаз на недвусмысленное свидетельство очередной победы грешной плоти над духом. Де Вэр, даром, что девственником не был («Ты должен знать, чем жертвуешь, иначе твой обет ничего не стоит, ” – сказал в тот вечер наставник Арман, отправляя юношу в «атласный квартал»), но под этим взглядом испытал почти непреодолимое желание прикрыться руками, а его уши, по ощущениям, полыхали ярче рассветного солнца. Не поддавшись порыву, Тристан собрал в кулак остатки гордости и, отвернувшись от суккубы, молча принялся одеваться. Бросаться на демона голышом было бы неимоверной глупостью – проще сразу застрелиться. А уж на этого демона и с его неполным резервом…

– Задница у тебя тоже ничего, – тут же прокомментировала демоница. Краем глаза Тристан видел, как она соблазнительно потягивается в полурасстегнутом спальнике. – Может, тебе помочь с твоей, хе, приятной проблемой? А то как бы пуговицы на штанах не пришлось заново пришивать…

– Можешь провалиться в Эйвихвинтер со своей помощью! – прорычал де Вэр, натягивая рубашку и разворачиваясь к демонице. Что самое унизительное, штаны действительно застегнулись с трудом. – Я не возлягу с тобой, я не прикоснусь к тебе по собственной воле – если только это не будет удар, нанесенный в бою!